Вот тут-то меня гордыня и обуяла! Вначале-то я хотел тебя позвать, да в спеси своей подумал, что ты недостоин присутствовать при торжественной минуте и торопливо распаковываю NTUS… Ромка-джи, это контейнер с нано-бульоном и нанороботами, понял? Ну, то, что мы облучать хотели. И именно в диких условиях, на выживание. Сейчас, думаю, спущу его в лючок, прикрою и маячок поставлю. И тут мне сзади ка-а-ак двинут по башке!.. оборачиваюсь, а сзади карачи стоит… расшеперился… и самое главное, уже в щупальце контейнер держит! Выхватил из рук во мгновение ока! Тут я со страху и взвыл… кто же знал?.. И рванул к выходу, пока он меня не убил. Ну, пальнул с перепугу… но, слава небесам, он за мной не погнался!

А вот, тут уже, видимо, у нашей засады нервы не выдержали. Думаю, из-за карачи всё-таки. Ввалились они всей гурьбой… сзади где-то старый хрен маячит… Савва, помолчи, это я уже для ребят рассказываю, — и начали шмалять, как безумные. И потом мы только и делали, что бегали, как тараканы, кувыркались и отстреливались, и галопом прорывались к тому же тоннелю, что и вы…

Зия и Савва прошли к тоннелю другим путём, разворотив припасённым зарядом стену в одном из цехов. Мужики, однако, на Комбинате упрямые, да и охранники всполошились, прибыли на подмогу и сидели у Зии и Саввы на пятках до самой той поры, когда учёные наткнулись на Ромку-джи, который так ошалел, что чуть ли не на шею им кинулся. С одной стороны хорошо, что не начал стрелять, а с другой… в общем, растерялся наш Ромка-джи… и отобрал бы у него Егор третье трофейное ухо, если бы не остался он с Саввой прикрывать Зию, всадившему Егору верблюжью дозу антидота. Остался и вёл себя вполне достойно. Ладно, пусть дома хвастается… да только далеко ещё до дома!

— Значит, отобрал…

— Да, Савва, отобрал.

— Выходит, мы нащупали-таки путь… тот самый прорыв! — вскричал Савва и вскочил. — Покажи файл с теми полями, давай, покажи!

— Остынь, — тоскливо ответил Зия. — Нет у меня этого файла. Стёрт.

— Как нет файла? Когда?.. Ах ты, шайтан-скотина, погань проклятая! — застонал Савва и снова сел, уткнувшись руками в лицо. На лысине его, просвечивающей сквозь редкие волосы, отблескивала луна. — Ну, суки… суки!..

— Стёрт. Ни хрена не держит наша защита, не в обиду будь сказано. А заодно и почти всё, что по Комбинату накопили… это, уж, он на всякий случай… а в Москве, у Шульгатого, может, уже и бульон изъят, если о самом плохом подумать.

— Зия! Как ты можешь так спокойно говорить?! — Савва снова вскочил и забегал вдоль стены, за которой они укрылись от ночного ветра. — На кой чёрт мы тащились сюда? На кой чёрт погибло столько народу? Для чего?! Чтобы этот наш дикарёнок смог побольше ушей набрать? Чтобы починить грузовичок для старосты, чокнутого на религиозной почве? Привести местной шантрапе новые фильмы про Ивана-батыра?

Лицо Зии вдруг сморщилось… он нервно всплеснул руками и вскочил. Губы дрожали:

— Я - «спокойно»? Я… да ты…

Ох, что же это он? Шутил, ведь, видно было, что держался!

— Фильмы нам староста запретил смотреть, — внезапно сказал Ромка-джи. — Так только… из истории Святого Джихада, да игры… больше ничего не разрешает.

— О-о-о! — совершенно неожиданно для Егора застонал Зия и ушёл в темноту неверными шагами. Калаш он оставил прислонённым к рюкзаку.

Савва тотчас пробормотал команду. Несколько «комаров» перегруппировались, зона слежения вытянулась в сторону ушедшего Зии… изображение на экране, постоянно висящем в воздухе у щербатой бетонной стены, стало немного хуже.

— Зия, я прошу тебя, не уходи далеко, — негромко попросил Савва, перестав бегать, и неуверенно потоптавшись у калаша Зии.

Видно было, как Зия остановился… он стоял и размахивал руками… погрозил луне кулаком… потом ларинги всё-таки пискнули и Зия прошипел:

— Куда тут уйдёшь? Куда?! — выругался… и отключился.

Ребятам грустный Савва сказал, что всё объяснит завтра, а пока: Егор — на дежурство, личному составу — спать. И то сказать, ухайдакались все. Ромка-джи не утерпел, задал какой-то вопрос, но уснул, так, похоже, и не договорив до конца. Савва уже сопел. Неподалёку, на торчавшей из песка печной трубе, на диво крепкой, сложенной из красного кирпича, отшлифованной и заоваленной тоннами песка и годами ветра, понуро сидел Зия, и на экране видно было, что включил он ларинги на свой любимый дутар и только качает головой, что-то бормоча. Луна освещала его… Зия был похож на печального песчаного шайтана, тоскующего по тем временам, когда ещё не разгневал он Господа-Аллаха, а был лёгким и нежным Ангелом Небес.

Ромка-джи сменил Егора в четыре ночи, когда небо светлело. Егор дал ему поспать лишние два часа. На поблёкшей луне яркими солнечными зайчиками отсвечивали демонские квадраты. Зия сидел, прислонившись спиной к трубе в закрытом шлеме. Голова его свешивалась на грудь. Где-то часа в три он внезапно включил связь и пробормотал:

— Блин, хоть стреляйся… — и отключился.

Слава Господу-Аллаху, калаш он с собой не взял, а глушилки они с Саввой извели все напрочь, когда воевали в Комбинате. Нечем ему стреляться.

Савва, видимо, не отключал ларинги, но не проснулся, а только промямлил что-то во сне. Что касается Ромки-джи, то он лежал в обнимку со своим калашом и видел, наверное, что-то грустное во сне, потому что хмурился. Несколько раз он стонал… и Егору его было жаль… ничего, спи Ромка-джи, друг верный, спи! Всё уладится.

Егор проснулся от знакомых хрюкающих звуков. О, Гагарин-шайтан, палатку дуют!

— Мы что, никуда не идём? — хриплым от сна голосом спросил он.

— Нет, — хмуро сказал Зия.

Глаза его густо обвела синева, щёки ввалились.

Егор хотел спросить, почему, но удержался. Ромка-джи впервые видел, как дуется палатка, и во все глаза таращился на разбухающий тючок. Даже рот приоткрыл. «Закрой рот, карачи насерет!» — вспомнил Егор и ухмыльнулся.

Палатка палаткой, а надо было заняться собой — чернее чёрного! Зная, что если Ромка-джи чем-то увлечён, то оторвать его от предмета разглядывания может, разве, сам Господь-Аллах, Егор принялся чистить оружие, оттирать лицо и руки… словом, «на танцы прихорашиваться», как сказала бы Маринка. Хороши, однако, танцы… полночи прокуролесили, а до этого и вовсе сплошь гоу-гоу… под страхом смерти… да и сейчас не пойми-возьми чего.

Неужели комбинат-мастер так легко их выпустил? Нет, ясно, что в туннеле комбинатовским крепко досталось — отбило охоту на рожон лезть, но здесь-то… как на ладони! Ох, не к добру всё это, охраните нас святые угодники, не к добру!

Палатка зарябила и стала невидимой — Ромка-джи издал восхищённый вопль. Интересная, конечно, штука, врать не станем. Вообще, нанотех — наука та ещё! Взять, к примеру, комбинезон — каким-то божественным промыслом за ночь то ли впитал в себя, то ли стряхнул почти всю мерзость, обшарпавшую ткань. К послезавтрему и вовсе как новенький будет. На брючине, например, где бритвой полоснули, разрез уже практически зарубцевался… тоже быстро дело идёт. На солнце, как всегда, процесс активнее происходит… ну, это, понятно, с «песчанкой» всегда так. На то комбинезон и придуман.

Нет, зря нас Савва, «дикарятами» зовёт. Уж что-что, а в нанотехе мы разбираемся! Ромка-джи уже нырнул в палатку, — его восторженная болтовня моментально стихла… значит, звукоизоляция уже работает.

Егор активировал нарукавное зеркальце и критически осмотрел себя. Морда только опухла слегка, — видать, зараза комбинатовская ещё действует, — а так — хоть куда! Красавец, одно слово, хоть сейчас в храм — энигму распевать. Зеркало, однако, барахлит немного… полосами иногда подёргивается. Но это уже грех врождённый. До Егора дед Николай ещё жаловался, мол, на правом рукаве в зеркало хоть не смотрись — вся морда в пятнах и полосах… чисто верблюд. Эх, дедушка, дедушка… поглядел бы ты сейчас на дела наши нынешние…