— Сэр Ругер, — наконец объявил церемониймейстер.

В открытую услужливым слугой дверь вошёл Ругер. Также неспешно, как и в первый раз, пересёк тронный зал. Он остановился возле трона и, смерив короля с головы до ног тяжелым взглядом, лениво процедил:

— Ну что, припекло, ваше величество?

В его словах звучала издевка, но король не обратил на это внимания — он попросту сполз с трона и встал перед Ругером на колени:

— Всё отдам! Спаси дочь! Молю!!!

Рыцарь криво усмехнулся:

— Не зазорно ли вашему величеству на коленях перед вонючим смердом ползать? Предки-то в гробах, небось, как на вертелах крутятся?

Король закрыл лицо руками, его плечи тряслись.

— Ладно, ближе к делу, — пожалел короля Ругер, прекращая издеваться над безутешным монархом. — От монстра я державу избавлю. Истреблять их племя моя работа, но плата будет двойной! И вперёд!

Король слабым движением руки подозвал к себе церемониймейстера:

— Найди казначея. Скажешь, я приказал выдать сэру Ругеру столько, сколько он попросит.

Церемониймейстер пулей вылетел из тронного зала.

— Спаси!!! — со слезами на глазах просил стоящий на коленях монарх, протягивая к Ругеру руки, — всё твоё будет, и принцесса и королевство!

— Моли бога, твоё величество, чтоб она живой оказалась, — бросил Ругер королю на прощание Ругер и покинул тронный зал, звеня металлом доспехов.

Большая пустошь перед пещерой дракона была выжжена его огненным дыханием и усыпана многочисленными костями. Сильный запах разложения, струившийся из тёмной пещеры, заставил Ругера поморщиться.

— Ну, как всегда, — проворчал он, слезая с коня. — Ну, до чего нечистоплотное животное, стоит оставить без внимания — не пройти, не проехать! Словно дитя малое. Сплошная грязь и вонища. Ворча, он вытащил меч из ножен и двинулся к пещере, давя громадными сапожищами хрупкие косточки. Вход в логово дракона был огромен, через него в обиталище монстра попадало достаточно света, но Ругер все же немного подождал: глаза должны привыкнуть к сумраку. В глубине пещеры лежал, свернувшись, словно сытый кот, огромный дракон. В его когтистых лапах было зажато крохотное тельце похищенной принцессы. Пока еще живой. Принцесса, увидев Ругера, сделала попытку вырваться из смертельных объятий, но, потерпев неудачу, не придумала ничего лучше, как завизжать на всю пещеру:

— Спасите!!!

— Вот ведь дура! — плюнул в сердцах Ругер.

Дракон зашевелился. Его огромные фасеточные, словно у большой стрекозы глаза открылись, полыхнули кроваво-красным. Чудовище развернулось, встало на ноги. Встопорщило свои кожистые крылья.

— Ну, тварь, получи!!! — неистово заорал рыцарь, взмахивая мечом.

Тяжёлый окровавленный мешок с гулким стуком упал к ногам короля. Из него наполовину высунулась страшная клыкастая морда поверженного дракона.

— Где дочь? Где… где моя девочка? — дрожащим голосом прошептал король.

— Здесь, — скорбно произнес Ругер, протягивая королю еще один окровавленный мешок, — всё, что осталось от принцессы. Я ничего не смог сделать. Слишком поздно!

Подошедшие слуги бережно взяли второй мешок из рук рыцаря.

— Где моя крошка? — опять повторил король, глядя на Ругера безумными глазами. — Где…, - он встал с трона, сделал пару шагов и без чувств свалился на пол.

— Я сделал свое дело, — Ругер наклонился и поднял мешок с головой монстра. — Трофей по праву победителя забираю себе!

Ругер сидел напротив камина, развалившись в любимом кресле. Ночь своим чёрным плащом окутывала большой зал, оставляя нетронутым лишь небольшой участок, освещаемый тлеющими углями. Ругер протянул ноги поближе к огню и блаженно закрыл глаза. Наконец-то закончилась эта эпопея с драконом, и можно позволить себе немного расслабиться. Умиротворяющая тишина нарушалась лишь шаркающими шагами старого Гудерза. Но они не мешали Ругеру отдыхать. Гудерз был самым преданным слугой, одновременно личным доктором Ругера и сенешалем его замка. И еще одно умение отличало Гудерза от других слуг: из всех трофеев хозяина он изготавливал отличные чучела. Шарканье приближалось. Гудерз, знавший замок как своих пять пальцев, прекрасно обходился и без света. Ругер нагнулся и взял один из стоящих возле камина факелов, опустил его в тлеющие угли. Подождал, пока тот разгорится. Затем вытащил. Яркий огонь вырвал из темноты тёмную фигуру подошедшего Гудерза. В руках старый слуга держал большой поднос, на котором обычно выносят к столу жареных поросят. На нём лежало что-то, закрытое куском ткани.

— Хозяин, — произнёс Гудерз выцветшим от старости голосом. — Я закончил. С этими словами он сдернул материю. На подносе лежал новый трофей господина. Осмотрев творение своего слуги, Ругер не смог сдержать возгласа восхищения:

— Ну, старый чертяка! На этот раз ты превзошёл самого себя! Эта голова, она… Она словно живая!

Гудерз сдержанно наклонил голову:

— Всё моё умение, господин, к вашим услугам.

— Я уже присмотрел место для этой красоты, — Ругер поднял факел повыше, осветив стену каминного зала, вдоль которой висели его многочисленные трофеи. — Я повешу ее здесь, между этой рыжеволосой — Брунгильдой и этой светленькой, из далёкой Куявии, как ее… Прелепой.

Из черного покрова темноты на освещенный пятачок света неожиданно вынырнула страшная драконья морда.

— О! Обжорка проснулся, — с теплотой в голосе сказал Ругер.

Он почесал дракону чешуйчатое надбровье. Обжорка закрыл глаза и довольно заурчал, словно сытый кот.

— Тебя я нашел желторотым дракончиком, от которого отвернулись остальные драконы лишь за то, что у тебя слишком долго не отрастали крылья. Твои сородичи, Обжорка — высокомерные болваны. Теперь, когда я встречаю настоящего дракона — я убиваю его. А крылья у тебя прорезались действительно поздно. Но ты оказался ничем не хуже любого дракона из твоего племени!

Тебя, Гудерз, чуть не забили камнями, обвиняя в колдовстве. А какой из тебя колдун? Просто ты умеешь делать кое-что лучше других. Этого не любят. Одни только твои растворы, что позволяют отрубленным головам долго не портиться, чего стоят! Иначе, где бы я взял столько драконьих голов, для доказательств? Вместе мы сила!!! Ну, — он обвел взглядом свою немногочисленную команду, — небольшой отдых. И снова в бой…

Старик замолчал. Приложился к кружке, чтобы промочить пересохшее горло.

— Ну, дед, молодец! — хлопнул Кожемяка по плечу старого рыцаря. — Так им и надо! Нечего от простого люда морды воротить!

— Бессмысленная жестокость, — тихо сказал Морозко. — Можно было как-нибудь иначе…

— Ты чего? — Кожемяка с удивлением смотрел на друга. — Месть — это свято! Так поконом завещано! Глаз за глаз!

Старик поставил пустую кружку на стол, молча наблюдая за перепалкой друзей.

— Слышь, дед, ты хоть ему скажи! — обратился Никита к Ругеру.

Ругер кашлянул в кулак, прочищая горло.

— Когда я был молод, — сказал он, — я тоже так думал. Глаз за глаз. Истина молодых, с кипящей горячей кровью. Но с годами я стал сомневаться, правильно ли я поступал…

— Вот те раз, — воскликнул Никита. — Ладно, чего дальше — то было?

— Дальше? — переспросил Ругер. — Дальше совсем просто: Гудерз умер от старости, Обжорка съел какую — то особо ядовитую принцессу и издох. Я остался один. Распустил челядь. Замок со временем обветшал. Мне стало в нём неуютно. Мои трофеи стали преследовать меня во сне… Я покинул замок. Все, что мне оставалось делать — это сражаться с драконами. Я преследовал их везде, где только мог. Но их становилось всё меньше и меньше. Наконец, почти совсем не осталось. Поговаривают, что только в вашем диком краю они еще водятся.

— Да, — согласился Кожемяка, — чего у нас только не водится. — Смоки, чугайстыри, кощеи, бабы ёги. В непроходимых лесах всякого добра навалом. И в киевских, и в муромских.

— Так я и оказался в вашей Куявии, — продолжал Ругер. — Приходилось когда-то здесь бывать. Да я уж рассказывал…

Входная дверь громко заскрипела, заглушая последние слова старого немца. В корчму вошли два могучих витязя в запыленных доспехах.