Когда он наконец получил результат, то сразу же распечатал и изучил его. Затем вручил его Стюарту, чтобы инспектор передал бумагу Хильеру, когда пойдет просить дополнительные силы для наблюдения за персоналом «Колосса». Нката уже набрасывал пальто, чтобы отправиться выполнять задание в Гейбриелс-Варф, когда в оперативный центр заглянул Линли и тихо окликнул:

— Уинни, нас ждут наверху.

«Нас ждут наверху» означает только одно — они понадобились Хильеру. Он вызывает их именно сейчас — через несколько часов после пресс-конференции, созванной преподобным Брамом Сэвиджем, — и это предполагает, что встреча не будет приятной.

Нката вышел вслед за Линли, не снимая пальто.

— Я собирался в Гейбриелс-Варф, — сказал он исполняющему обязанности суперинтенданта, надеясь, что таким образом получит освобождение от тяжелой повинности.

— Это ненадолго, — сказал Линли.

Прозвучало как обещание.

Они пошли вверх по лестнице.

— Мне кажется, босс, что Барб права, — сказал Нката.

— В чем?

— Про «Колосс». Один из почтовых индексов из списка «Хрустальной луны» совпал с домашним адресом одного служащего. Я передал результат инспектору Стюарту.

— И кто это?

— Робби Килфойл. У него тот же индекс, что и у одного из покупателей «Хрустальной луны».

— Неужели? — Линли остановился посреди пролета, перерабатывая услышанную информацию. Потом он сказал: — Да нет, это всего лишь почтовый индекс, Уинни. Сколько еще человек проживает по этому же индексу? Несколько тысяч? Кроме того, он ведь работает где-то неподалеку, да?

— Буквально по соседству с «Хрустальной луной», — признал Нката. — В закусочной.

— Тогда я не знаю, насколько серьезно следует относиться к этому совпадению, как бы нам того ни хотелось. В этом что-то есть, я согласен…

— Нам это и нужно, — вставил Нката. — Хоть что-то.

— Но пока мы не узнали, что именно он там покупал… Ты видишь, в чем состоит трудность?

— Угу. Он работает в Гейбриелс-Варф уже бог знает сколько. Вполне мог купить что-нибудь в одном магазинчике по соседству, что-нибудь в другом.

— Точно. Но все равно поговори с ними об этом.

Секретарь Хильера, Джуди Макинтош, сразу провела их в кабинет помощника комиссара. Хильер ждал их: он стоял у широкого окна, обратив взгляд на раскинувшийся за стеклом парк Сент-Джеймс. Когда они вошли, он был демонстративно углублен в изучение пейзажа. На подоконнике, под кончиками его пальцев, лежала аккуратно сложенная газета.

Хильер обернулся. Словно для невидимой камеры, он театрально поднял газету за край, и она под действием силы тяжести развернулась. Должно быть, Хильер что-то не рассчитал в своей пантомиме, потому что все выглядело так, будто он полотенцем прикрывает гениталии.

— Как это получилось? — произнес он, медленно выговаривая каждое слово.

Нката увидел, что перед ними развернут последний номер «Ивнинг стандард». Статья на первой полосе посвящалась пресс-конференции, которую утром провел Брам Сэвидж. Заголовок оповещал читателей о безутешном горе приемного отца.

Нката не заметил, чтобы среди эмоций, обуревавших Сэвиджа в связи со смертью Шона Лейвери, было горе, однако слово «горе» куда лучше продавалось, чем «оправданная ярость на некомпетентность полиции» и другие фразы, более близкие к истине.

Хильер продолжал, швырнув «Стандард» на стол:

— Вы, суперинтендант, — обратился он к Линли, — должны были контролировать поведение родственников жертв, следить за тем, чтобы они не сказали прессе лишнего. Это часть вашей работы, так почему вы ее не выполняете? Вы хотя бы представляете, что он там наболтал? — Хильер тыкал пальцем в газету, подчеркивая каждую фразу: — Расизм на государственном уровне. Некомпетентность полиции. Широкомасштабная коррупция. И постоянные призывы тщательно расследовать ситуацию, обращенные к Министерству внутренних дел, к парламентским комитетам, к премьер-министру и ко всем, кто готов взять метлу и навести порядок. — Он сбросил газету со стола в корзину для мусора. — Этот проповедник добился своего — его слушают, — провозгласил он. — Я требую, чтобы этому был положен конец.

Несмотря на гневные тон и смысл речи, в выражении лица Хильера проглядывало удовлетворение. Нката не сразу сообразил, что это самодовольство относится не к обсуждаемым вопросам, а к представлению, которое разыгрывал перед ними помощник комиссара. Хильер хотел отчитать Линли перед нижестоящим сотрудником, понял Нката. То, что в качестве этого нижестоящего сотрудника был выбран он, Нката, объясняется тем обстоятельством, что на прошлых пресс-конференциях он послушно сидел рядом с Хильером как дрессированная собачка.

Он заговорил прежде, чем Линли успел открыть рот и ответить на обвинения помощника комиссара:

— Простите, босс. Я был на той пресс-конференции. Сказать по правде, мне даже не пришло в голову прервать ее. Я думал, что он может выступать перед прессой, сколько ему захочется. Это же его право.

Нката почувствовал, что Линли смотрит на него. Допустит ли гордость Линли подобное вмешательство? Большой уверенности Нката в этом не испытывал, поэтому не дал исполняющему обязанности суперинтенданта остановить его.

— Я мог бы подойти к микрофону сразу же, как Сэвидж закончил со своим выступлением, — продолжил он. — Может, мне так и надо было поступить. Но я не думал, что это вам бы понравилось. Во всяком случае, я же не мог без вас решить, что делать.

Он растянул губы в простодушной улыбке: этакий глупенький черный Самбо в большом городе.

Рядом откашлялся Линли. Хильер хмуро глянул сначала на Линли, потом на Нкату.

— Проследите, чтобы такого больше не повторялось, Линли, — сказал он. — Не хватало еще, чтобы каждый Том, Дик и Гарри лез в это дело через газетчиков.

— Мы обратим на этот момент особое внимание, — ответил Линли. — Что-нибудь еще, сэр?

— Насчет следующей пресс-конференции. Я хочу, чтобы вы… — он грубо указал пальцем на Нкату, — явились сюда за десять минут до начала.

— Записано, — сказал Нката и постучал пальцем по лбу.

Хильер собирался сказать еще что-то, но отпустил их. Линли ничего не говорил, пока они не вышли из кабинета, миновали комнатку секретаря и направились в сторону Виктория-блок. В коридоре он замедлил шаги и сказал:

— Уинстон, послушайте. Не делайте так больше.

Все-таки гордость заговорила, рассудил Нката. Так он и думал.

Но Линли вдруг удивил его.

— С вашей стороны это слишком рискованно — выступать против Хильера, пусть и завуалированно. Я ценю ваше желание заступиться за меня, но для вас думать о своей безопасности важнее, чем о моей. Как враг он очень опасен. Постарайтесь не злить его.

— Он хотел поставить вас в неловкое положение в моем присутствии, — сказал Нката. — Мне это не нравится. И я подумал, что ему не мешало бы испытать это на собственной шкуре.

— Такое подразумевает, что помощник комиссара способен чувствовать неловкость, — заметил Линли. — Не думаю, что это в принципе возможно. — Они подошли к лифту. Линли нажал на кнопку вызова и, не отрывая от нее задумчивого взгляда, продолжил: — С другой стороны, есть во всем этом определенная ирония.

— Какая, босс?

— Хильер произвел вас в сержанты, чтобы досадить Барбаре, но получил он не то, что хотел.

Нката размышлял над словами начальника. Тем временем прибыл лифт, дверь раскрылась. Они вошли и нажали на кнопки нужных им этажей.

— То есть вы думаете, он надеялся, что я до гробовой доски буду ловить каждое его слово? — спросил Нката.

— Да. Именно на это он и рассчитывал.

— Почему?

— Потому что он понятия не имеет, что вы за человек, — ответил Линли. — Но мне кажется, что вы и сами уже догадались.

Они доехали до этажа, где находился оперативный центр, и Линли вышел, а Нката остался, так как ему нужно было на подземную стоянку. Перед тем как дверь лифта закрылась, Линли придержал ее рукой.

— Уинстон… — произнес он и замолчал.

Нката ждал, что будет сказано дальше. И вот что он услышал, к своему удивлению: