Гостиница «Кентербери» расположился в одном из отреставрированных домов из белого камня, выстроившихся от Лексем-гарденс до Кромвель-роуд, в самом сердце Южного Кенсингтона. В давным-давно прошедшие времена это было элегантное здание среди других элегантных зданий в престижной части города, поблизости от Кенсингтонского дворца. Теперь же эта улица мало кого привлекала. Она стала приютом для иностранцев с очень скромными запросами или очень скромным бюджетом, а также для пар, ищущих место на час или два, _где можно было бы удовлетворить сексуальные потребности и _где не задают лишних вопросов. Гостиницы здесь носят парадные названия, среди которых часто встречаются такие слова как «корт» или «парк», а еще широкоизвестные исторические названия, но интерьеры и сервис отнюдь не соответствуют заявленной в названиях роскоши.

С улицы гостиница «Кентербери» выглядела так, что даже невзыскательная Барбара без энтузиазма думала о предстоящем визите. Грязно-белая вывеска в двух местах была продырявлена, так что гостиница оказалась переименованной в «Кен бери», а на ступенях мраморного крыльца не хватало примерно трети плиток. Барбара остановила Линли, когда тот уже потянулся к дверной ручке.

— Вы же понимаете, о чем я? — Она помахала перед лицом босса листками с исправленными фотороботами. — Это единственное, что мы с вами еще не обсуждали.

— Я же не возражаю, — сказал Линли. — Но за неимением большего…

— Мы имеем Миншолла, сэр. И он начинает сотрудничать.

Линли кивком указал на дверь в «Кентербери».

— Следующие несколько минут покажут, так это или не так. А сейчас мы знаем только, что ни Муваффаку Масуду, ни нашему свидетелю из спортзала нет никакой выгоды обманывать. Что касается Миншолла, то ситуация здесь прямо противоположная, и мы с вами оба это знаем.

Они говорили о фотороботах. Барбара утверждала, что на них нельзя полагаться. Муваффак Масуд описывал человека, который покупал у него машину много месяцев назад. Посетитель спортзала «Сквер фор Джим» видел человека, который следил за Шоном Лейвери почти месяц назад («Но ведь он же не на сто процентов уверен, действительно ли тот следил за Шоном или просто гулял, признайте это, сэр», — горячилась Барбара). То есть их осведомленность о внешности подозреваемого сейчас зависит целиком и полностью от возможностей памяти двух мужчин, которые в момент встречи с предполагаемым преступником не имели ни единой причины запоминать черты его лица или обращать на него особое внимание. Таким образом, высока вероятность, что составленные по их описаниям фотороботы яйца выеденного не стоят, тогда как портрет, нарисованный с помощью Барри Миншолла, мог вывести полицию на нужного человека.

Только в том случае, возражал Барбаре Линли, если Барри Миншоллу можно было бы доверять. Кто знает, насколько верно данное им описание? И сомнения будут оставаться до тех пор, пока они не убедятся, что в других показаниях, например в рассказе о событиях в гостинице «Кентербери», Барри Миншолл был честен.

Линли открыл дверь. Вестибюля за входной дверью не оказалось, только узкий коридор с потертым ковриком и окошко регистрации в стене, за которым был виден скромный кабинет администратора. Несколько неожиданными стали для Барбары и Линли звуки распыления аэрозоля и едкий запах, от которого у них немедленно заслезились глаза. Источник и звуков, и запахов находился, по-видимому, за окошком регистрации. Весьма подозрительно, решили они, не сговариваясь, и поспешили разобраться, что происходит.

Оказалось, то, что происходит, никак не связано с бумажными пакетами и вдыханием токсичных субстанций. Все было совершенно невинно: девушка примерно двадцати пяти лет со свисающим с мочки левого уха предметом, который напоминал небольшую люстру, сидела на корточках у расстеленной газеты и опрыскивала водоотталкивающим составом пару сапог. Своих собственных, судя по необутым ногам девушки. Линли показал полицейское удостоверение, но девушка и не взглянула на него. Она осталась сидеть на полу, окутанная ядовитыми парами и, несомненно, уже испытывая на себе их воздействие.

— Подождите, — сказала она и продолжила поливать сапоги аэрозолем, раскачиваясь на пятках из стороны в сторону.

— Идиотка! Надо срочно проветрить.

Барбара метнулась к входной двери и настежь распахнула ее. Когда она вернулась к окну регистрации, то девушка уже сумела подняться.

— Ого! — сипло рассмеялась она. — То есть это не шутка, когда пишут, что заниматься этим стоит в хорошо вентилируемом помещении. — Она достала из картонной коробки регистрационную карточку и шлепнула ее на стойку вместе с авторучкой и ключом от номера. — Пятьдесят пять за ночь или тридцать в час. Или пятнадцать, если вы не брезгливы в отношении постельного белья. Лично я не стала бы рекомендовать пятнадцатифунтовый вариант, но не говорите никому, что я вам так сказала.

И только после всех этих слов девушка удосужилась взглянуть на парочку, с которой разговаривала. О том, что посетители были из полиции, она так и не догадалась, хотя Линли по-прежнему держал удостоверение у нее на виду. Ее внимание теперь было полностью поглощено сравнением двух посетителей — она переводила взгляд с Барбары на Линли и затем снова на Барбару с выражением глубочайшего удивления. Кто поймет этих мужчин, было написано на лице девушки.

Барбара спасла Линли от необходимости объяснять, что предположения о цели их визита в гостиницу ошибочны. Нащупывая в сумке документы, она сказала:

— Этим мы предпочитаем заниматься на заднем сиденье автомобиля. Конечно, тесновато, но зато дешево. — Она сунула удостоверение девице под нос — Скотленд-Ярд, — объявила она. — Мы восхищены вашим стремлением помогать горожанам утолять их всепоглощающие страсти. А это, да будет вам известно, суперинтендант Линли.

Наконец до девушки дошло, что это за удостоверения ей так настойчиво показывают. Она подняла руку к уху и стала теребить висюльки на своей люстре («Неужели это все-таки сережка?» — недоуменно подумала Барбара).

— Ой, извините, — протянула девица. — Я сразу так и подумала, что вы двое не можете…

— Вот и молодец, — перебила ее Барбара. — Давайте начнем с вашего рабочего графика. В какие часы вы работаете?

— А что?

— В ночную смену здесь сидите? — уточнил Линли.

Она покачала головой:

— Я заканчиваю в шесть вечера. А в чем дело? Что-то случилось? — Похоже, она хорошо вызубрила, что нужно делать в случае, если в гостиницу нагрянут легавые: ее рука потянулась к телефону. — Я вызову мистера Татлисеса, он ответит на все вопросы.

— Значит, он ночной администратор?

— Нет. Он управляющий. Эй, что вы делаете?

Этот вопрос был адресован Барбаре, которая перегнулась через стойку регистрации и нажала на рычаг телефона, прерывая соединение.

— Нас вполне устроит обычный администратор, который работает по ночам, — сказала она девушке. — Где он сейчас?

— Он легальный, — сказала та. — У всех, кто здесь работает, есть все необходимые документы. У нас ни одного нелегала, и мистер Татлисес следит, чтобы все занимались на курсах английского.

— Какой примерный гражданин, надо же, — сказала Барбара.

— Где нам найти вашего ночного клерка? — спросил Линли, — Как его зовут?

— Он спит.

— Такого имени я еще не слышала, — заметила Барбара. — Какой он национальности?

— Что? У него здесь комната. Вот почему… Послушайте, он не любит, когда его будят после смены.

— Не волнуйтесь, мы сами его разбудим, — заверил Линли. — Так где же он?

— На верхнем этаже, — ответила девушка. — Сорок первый номер. Там всего одна кровать, поэтому он не должен платить. Мистер Татлисес вычитает из его зарплаты… Половину стоимости…

Она выпаливала эти сведения одно за другим, как будто таким образом могла помешать полицейским найти ночного клерка. Когда же Барбара и Линли двинулись к лифту, девица снова схватилась за телефонную трубку. Барбара не сомневалась, что администратор либо хочет вызвать подкрепление, либо звонит в сорок первый номер, чтобы предупредить о грядущем визите полиции.