Линли обмозговывал эту версию и так и сяк, но она не укладывалась в голове. Если только благодетель бомжей не был социопатом, как справедливо заметил Нката.

— Пожалуйста, следуйте за мной, — сказал Масуд, спускаясь по лестнице.

Он надел не традиционный арабский наряд, а свободные джинсы и фланелевую рубашку, поверх которой набросил кожаную куртку. На ногах у него были кроссовки. В европейской одежде он внезапно стал больше похож на англичанина, чем на своих земляков. Перемена была столь разительна, что нельзя было не задуматься, сколь далекой от истины может оказаться оценка, основанная лишь на внешнем виде человека.

Муваффак Масуд держал фургон в одном из гаражей, выстроившихся бок о бок в дальнем конце улицы. Гараж был узким, и рассмотреть автомобиль, не выгоняя его, было бы затруднительно. Поэтому Масуд, не дожидаясь, пока его об этом попросят, сел за руль и выкатил фургон на площадку перед гаражом, где Линли и Нката без помех приступили к осмотру. Фургон был красным, как и тот, который видела женщина из окна квартиры на Гандель-стрит. И это был «форд-транзит».

Масуд выключил двигатель и выпрыгнул из фургона, открыл дверцу кузова, чтобы продемонстрировать интерьер фургона. Он был оборудован так, как Масуд и описывал: у одного борта стояла плита, вокруг нее разместились шкафчики, рабочий стол, маленький холодильник. Такой автомобиль можно было бы использовать в туристических целях, так как в салоне нашлось место и для походной кровати. Здесь же можно было и убивать.

Но это был не тот «форд», который искали Линли и Нката. Это стало понятно еще до того, как Масуд открыл дверцу салона. Нужды разглядывать внутреннее устройство не было никакой. Потому что фургон был новый и на борту горела свежая яркая надпись: «Передвижная кухня Муваффака» и номер телефона.

Линли открыл рот, чтобы задать вопрос, но на долю секунды его опередил Нката:

— Раньше у вас был другой фургон, не так ли, мистер Масуд?

— О да, — кивнул Масуд. — Но он был старый, и несколько раз я не смог завестись. А мне нужно ездить каждый день.

— Что вы с ним сделали? — спросил Линли.

— Продал.

— Со всей начинкой?

— Вы имеете в виду плиту? И холодильник со столом? Да, там было все то же самое, что и в этой машине.

— Кто купил его? — В голосе Нкаты слышалась и надежда, и страх, что эта надежда не оправдается. — Когда?

Масуд подумал, прежде чем ответить на эти вопросы.

— Это было уже… месяцев семь назад. Где-то в конце июня. Кажется, да, примерно в это время… Джентльмен… К сожалению, не запомнил имени… Он хотел купить фургон к августу, к отпуску, так он сказал. Полагаю, он планировал поездку по стране, хотя дословно этого не прозвучало, насколько я помню.

— Как он расплатился?

— Ну, я, конечно, не просил за фургон много. Он был уже старый. И ненадежный, как я уже упоминал. Его нужно было ремонтировать и красить. Тот джентльмен хотел выписать чек, но поскольку я не знал его, то попросил заплатить наличными. Он уехал, но в тот же день вернулся с деньгами. Мы совершили сделку, и… и все. — Масуд сам сложил вместе кусочки информации, пока заканчивал объяснение. — Значит, вы ищете мой старый фургон. Конечно. Тот джентльмен, должно быть, намеренно купил его для противозаконных целей и поэтому не перерегистрировал на свое имя. А что именно он собирался делать… Неужели это и есть тот клапамский вор?

Линли отрицательно качнул головой. Вором был подросток, сказал он Масуду. А человек, купивший фургон, был, вероятно, убийцей того мальчика.

Масуд, потрясенный, отшатнулся.

— Мой фургон? — выговорил он и замолчал, не в силах произнести более ни слова.

— Вы можете описать покупателя? — спросил Нката. — Может быть, что-то бросилось вам в глаза, что-то особенное запомнилось?

Масуд выглядел так, будто не совсем еще пришел в себя, но ответ его был взвешенным и неторопливым.

— Боюсь, это было слишком давно. Джентльмен, как я его помню, был пожилым. Моложе, чем я, пожалуй, но старше вас. Белый. Англичанин. Лысый. Да. Да. Он был лысый, я помню, потому что день был жаркий и череп у него потел, а он протирал его носовым платком. И носовой платок был необычный. Необычный для мужчины. С кружевами по краям. Я даже что-то сказал по этому поводу, а он ответил, что платок дорог ему как память. Он принадлежал его жене. Она плела кружева.

— Фриволите, — проговорил Нката негромко. — Босс, это такие же кружева, как на куске ткани, которым был прикрыт Киммо.

— Он вдовец, как и я, — говорил Масуд. — Такой вывод я сделал из его слов про память. И вот еще что запомнилось: он был не очень здоров. Мы прошли от дома до гаража, тут ведь совсем недалеко, а он едва дышал. Вслух я не стал ничего говорить, но подумал еще, что мужчина в его возрасте не должен так запыхаться.

— А что-нибудь еще про его внешний вид вы помните? — продолжал спрашивать Нката. — Он был лысый, это мы поняли, а что еще? Борода? Усы? Толстый? Худой? Какие-то родимые пятна?

Масуд посмотрел на землю, будто надеялся увидеть там образ покупателя старого «форда».

— Бороды и усов не было, — сказал он, потом еще подумал, наморщив напряженно лоб, и наконец признал: — Больше ничего не могу припомнить.

Лысый и безбородый. С этим далеко не уйдешь.

— Мы бы хотели составить фоторобот этого человека, — сказал Линли. — Мы пришлем к вам специалиста, когда вам будет удобно.

— Чтобы нарисовать его лицо? — уточнил Масуд с сомнением в голосе. — Я сделаю все, что в моих силах, но боюсь… — Он замялся, словно подбирая вежливую формулировку, чтобы выразить мысль, — Для меня почти все англичане на одно лицо. А он был очень английский, очень… обыкновенный.

И это типичная характеристика большинства серийных убийц, подумал Линли. Это их особый дар: они сливаются с толпой, и никто не подозревает, какое чудовище шагает рядом. Только в фантастических триллерах убийцы рождаются в волчьем обличье.

Масуд завел фургон обратно в гараж. Линли с Нкатой подождали его, и все вместе они вернулись к дому. И когда уже начали прощаться, Линли вспомнил, что один вопрос остался незаданным.

— Мистер Масуд, а как он сюда добирался? — спросил он.

— Простите, что вы имеете в виду?

— Если он планировал вернуться домой на вашем фургоне, то ему нужен был транспорт, чтобы сначала к вам приехать. Железнодорожной станции поблизости, кажется, нет. Вы не обратили внимания, на чем он приехал?

— О да. Он приехал на такси. Пока мы разговаривали, оно ждало на улице — почти напротив моего дома.

Линли переглянулся с Нкатой.

— Вы случайно не разглядели водителя такси?

— К сожалению, нет. Он просто сидел в машине напротив дома и ждал. Никакого интереса к нашим делам он не проявил.

— Это был молодой человек или пожилой? — спросил Нката.

— Я бы сказал — моложе, чем любой из нас.

Фу не стал брать фургон, чтобы поехать на рынок Лиденхолл. В этом не было необходимости. Выезжать на нем со стоянки в дневное время Он не любил, и, кроме того, у Него есть возможность воспользоваться иным видом транспорта, который больше соответствует этой части города — по крайней мере, с точки зрения случайного наблюдателя.

Он убеждал Себя в том, что события последних дней наконец-то показали Ему всю Его силу. Но даже несмотря на то, что остальное человечество начало воспринимать Его так, как Он долго мечтал, Его не покидало ощущение, что ситуация ускользает из-под контроля. Никаких оснований для такого ощущения не было, но в общественных местах Фу все чаще ловил Себя на том, что Ему хочется выкрикнуть во весь голос: «Я здесь, Тот, кого вы ищете!»

Он хорошо понимал законы этой жизни. Чем шире распространялось знание, тем выше становился риск. С самого начала Он был готов к этому. Более того, Ему нравилось рисковать. Но вот чего Он совсем не ожидал, так это того, что факт Его признания распалит потребность внутри. Теперь она полностью поглотила все Его мысли и чаяния.