— Ну, довольно, мама! — с раздражением остановила ее Валя.
— Мы думали, что Вале самой будет приятно, — сказала Катя. — А желающих у нас найдется сколько угодно. Я думаю, что любая из нашего класса…
— Одним словом, мы не уговариваем, — вмешалась Тамара. — Не хочет — не надо!
— Ну идемте, что ли, — заторопила их Валя.
— Не сердитесь на нее, — сказала мать, провожая уходивших. — Она ни в чем не виновата, но вы сами должны понять…
Девушки спустились по лестнице и вышли на воздух. Переулок был слабо освещен, и в черном небе ярко блестели звезды.
— Пригожая погодка! — сказала Катя, вздохнув всей грудью.
Поравнявшись с Тамарой, она умышленно скользнула ногой и чуть не подшибла ее. Потеряв равновесие, Тамара взмахнула руками, но вывернулась и устояла на ногах.
— Ты это что! — с притворной угрозой сказала она. Катя согнулась, выставила вперед руки и начала отступать.
— Я нечаянно… верно, нечаянно, — со смехом говорила она.
Тамара видела, что за спиной Кати большая куча снега. По-мальчишески наступая и не давая ей оглянуться, она теснила подругу прямо на кучу.
— Ты что-о! Ты на кого руку подняла? — говорила Тамара, нанося частые, как в боксе, удары.
Неожиданно, с криком «куча мала!», сзади на нее налетела Женя, толкнула на Катю, и все трое упали в снег.
Валя с улыбкой наблюдала. Она бы с удовольствием приняла участие в этой возне, но между ними лежала пропасть недавних обид, недоразумений, а мостик, перекинутый подругами, она отвергла. Одним взмахом отбросить все, забыть и примириться с положением покоренной Валя не могла. Она только что настроила мать и, сославшись на нее, отказалась от предложения девочек, думая, что они будут ее уговаривать еще.
Основательно перевалявшись в снегу, а затем отряхнув друг друга, девушки взялись под руки и медленно пошли по дороге. В эти часы езды здесь было мало и никто не мешал гулять.
— А знаете что, девочки? — сказала Тамара. — Вечер у нас получится — что надо! Предложений — туча! Только когда мы это все успеем сделать?
— Ничего — успеем! — успокоила Катя. — Вчера я говорила с Крыловой насчет выступления. Ломается! Не понимаю, кого она изображает?
— Знаменитую певицу, — сказала Женя.
— Все мы кого-то изображаем, — заметила Валя.
— То есть, как все? — удивилась Катя.
— Очень просто. По-моему, все люди стараются казаться не тем, что они есть.
— Ну, например, я кого изображаю? — спросила Катя.
— Откуда я могу знать? У тебя есть свой идеал, и ты стараешься ему подражать.
— Например, кому? — настаивала Катя.
— Ну, отцу или матери…
— Ах вот в чем дело!
Некоторое время шли молча. Снег приятно похрустывал под ногами, и этот звук не в силах был заглушить, шум с проспекта, слабо доносившийся сюда.
— Нет, Валя, я все-таки не согласна! — снова заговорила Катя. — В какой-то степени это и верно. Бессознательно мы иногда подражаем тем, кто нам нравится, но ты говоришь о другом! Ты говоришь — изображаем! А изображать бессознательно нельзя.
— А разве я сказала — бессознательно?
— Значит, сознательно?
— Конечно.
— В корне не согласна. Это значит — врать, фальшивить. Идти наперекор своим убеждениям, притворяться!
— Ну, так что? Так и делают.
— Кто-о?
— Да почти все. Присмотрись получше…
Тамара с Женей молчали, чувствуя, что этот спор не только не примирит их с Беловой, но, наоборот, вызовет еще большее отчуждение и неприязнь.
— Ну что ты мелешь! — возмутилась Катя. — Вот уж не ожидала! Ты же совершеннейшую ерунду говоришь. По-твоему выходит, что все друг другу лгут, притворяются… Да это же политически вредная мысль!
— Подожди, Катя, — остановила ее Тамара. — Ты не дослушала до конца. Вообще-то говоря… Конечно, такие людишки есть! Особенно среди женщин. Напялит всякие файдешины да чернобурки и строит из себя графиню.
— Хе! Это сразу в глаза бросается!
— Ясно! За три километра видно. По походке можно отличить. Каблуки у них высоченные, и коленки от непривычки вперед сгибаются.
— Значит, вы согласны со мной? — спросила Валя.
— На четыре процента! — ответила Тамара. — Не забывай: чтобы изображать кого-нибудь в жизни, нужно иметь талант. Ну, а ты тоже кого-нибудь изображаешь? — Обратилась она к Вале.
— Я? Не знаю. Я еще не выбрала себе подходящей роли. Если бы я могла посмотреть на себя со стороны, тогда мне было бы ясно…
— Нет, ты подумай, что она говорит! — возмущенно перебила Катя. — По ее мнению, у нас нет честных, искренних людей…
— Ну что ты раскипятилась? Совсем не об этом идет разговор. Каждый человек хочет играть какую-то роль в жизни, — сказала Женя и при этом незаметно дернула Катю за пальто, но та уже ничего не замечала.
— Да совсем не то… Она говорит о другом! Валя, скажи ясней свою мысль.
— Я достаточно ясно сказала. Давайте возьмем для примера кого-нибудь из наших девочек, и вы сразу убедитесь, что я права.
— Ну давайте, давайте! — согласилась Тамара. — Кого, например?
— Рая Логинова, — торопливо сказала Валя. — Вы думаете, она всегда такая тихоня? А посмотрите на нее дома! Она только прикидывается такой, а сама хитрая, как лиса.
— Ну уж не знаю… — с сомнением сказала Катя.
— Она подписала ваше «Обещание» потому, что ей выгодно… чтобы не ссориться. А зачем ей наш класс, когда она всегда одиночкой живет? У нее свое на уме. Она только играет в коллективистку, а на самом деле совсем другая…
Пример с Логиновой смутил Катю. Хотя она и не верила Беловой, но и возражать не могла. Действительно, Рая была странной, малопонятной девочкой. Жила как-то особняком, держалась незаметно, училась средне.
Поравнявшись с домом, откуда они вышли, девушки попрощались с Валей и повернули назад.
Настроение было испорчено. Сюда они шли с надеждой выяснить досадное недоразумение и исправить чью-то ошибку, и ничего не вышло. Недоразумение углубилось еще больше.
— Ну вот, — произнесла, наконец, Катя. — Что же это такое, девочки? Плохие мы воспитатели.
— А при чем тут мы? — обиделась Женя. — Просто она безнадежная мещанка…
— Раю зачем-то вспомнила…
— А по-моему, надо взять ее за шиворот и вытрясти из нее всю пыль! — громко сказала Тамара. — Я уже заметила: сколько ее по головке ни гладь, она только хуже…
— Что ты имеешь в виду?
— Проработать на собрании, — ответила Тамара.
Да так, чтобы запомнила. Довольно с ней церемониться! Надо, чтобы она чувствовала, что такое коллектив, и не думала, что в ней кто-то нуждается. Тоже… еще рассуждает о коллективе! Она и в самом деле кого-то играет. Сверхчеловека!
— Подожди, Тамара, — остановила ее Женя. — У тебя все очень просто. С людьми нужно обращаться тонкими инструментами, а не топором.
— С какими людьми? — вскипела Тамара. — С какими? Со своими, с друзьями…
— А она кто? Враг, что ли?
— Да уж во всяком случае не друг!
— Не перегибай, пожалуйста, — спокойно возразила Катя. — Она советская школьница, но только напускает на себя какую-то ерунду.
— А ну ее! Мне просто надоело о ней говорить! — рассердилась Тамара и, чтобы согреться, широкими взмахами захлопала в ладоши.
— Ну давайте поговорим на собрании, — согласилась Катя после некоторого раздумья. — Девочки, а вы не знаете, что у Раи в медальоне?
— Портрет умершей матери, — ответила Женя и остановилась. — Я сворачиваю. До свидания!
Попрощавшись, она ушла в переулок. Катя с Тамарой отправились вдвоем. Не успели они сделать и двадцати шагов, как Тамара неожиданно толкнула Катю в бок.
— Слушай… Караульный на карауле прокараулил калачи. Караул кричи!
— Что это такое?
— Я придумала! — сказала с гордостью Тамара и снова начала что-то сочинять.
Через минуту она опять дернула подругу за рукав и выразительно, нараспев, продекламировала:
— Простота, простак! Поступил просто так!
— Довольно, Тамара!
— А ты о чем думаешь?
— На душе противно… Если она в семнадцать лет хочет кого-то играть, что же потом будет?
