— День большой. Везде побываем! — сказала Женя.
— Там же и надпись можно заказать, — сообщила Рая.
— Скажи, Рая, а что ты на базе делала? — спросила Катя, внимательно разглядывая полученные деньги, словно там было написано, за что они выданы.
— Мы сортировали фрукты, — сказала девушка, оправляясь от первого смущения. — В Ленинград привезли много яблок, мандаринов… Мы их перебирали, сортировали…
— И ели! — со смехом подсказала Женя.
— Немножко ели, — с улыбкой созналась Рая.
— Молодец, Рая! — сказала Светлана, пожимая ей руку. — Это ты хорошо сделала. Мы сначала думали, что ты заболела… Ты ведь не очень крепкого здоровья!
— Нет, я ничего… — сильно покраснев, возразила она.
— Долго мы еще будем ждать? — нетерпеливо спросила Женя. — Разговаривать можно и на улице!
— Пошли, Катя! — заторопила Светлана. — Быстро, быстро…
Весь день ходили девушки по магазинам. Часов в продаже было много, но все они казались не такими, какие хотелось подарить Василию Васильевичу. У одних не было секундомера, другие были велики, у третьих не нравился циферблат. Нашли цепочку, нашли коробочку-футляр, нашли гравера, который в два дня обещал сделать любую надпись, а часов все не находили.
В сумерках пришли в Дом ленинградской торговли. Громадный трехъярусный магазин встретил их теплом, музыкой и ярким светом. В первом этаже стояла высоченная елка, макушкой уходившая к третьему этажу. Вся она была увешана блестящими игрушками и разноцветными лампочками. Было непонятно, как ее втащили сюда и как украшали верх елки.
— А знаете, как ее украшали? — спросила Женя и сама же ответила: — Сверху на блоках спускали людей…
— Не выдумывай! Просто с высоких лестниц! — сказала Катя.
— А по-моему, ее украшали в лежачем положении, а потом поставили, — пошутила Светлана.
Полетать елке возвышался в три человеческих роста дед Мороз. Местный радиоузел на весь магазин передавал концерт из новых, поступившись в продажу пластинок.
Разыскав отдел, где продавались часы, девушки остановились.
— Вы посмотрите, что тут делается! — воскликнула Светлана.
Часы они видели и в других магазинах, и не мало, но здесь их было такое разнообразие, что глаза разбегались. Вот стоит футляр-шкаф, и через стекло видно, как внутри него медленно качается маятник. А вот стенные часы. Они висят между полками друг над другом: круглые, квадратные, овальные, прямоугольные. На полках стоят настольные часы в красивых оправах, с фигурками, а дальше — стройной шеренгой — будильники. В витринах лежат мужские и дамские, карманные и ручные. Висят тут и электрические часы и еще какие-то специальные, назначение которых девушкам было неизвестно.
Не обращая внимания на все это разнообразие, Катя сразу же принялась разглядывать через стекло витрины мужские карманные часы.
— Вам часики требуются? — любезно обратился продавец и, думая, что девушка выбирает для себя, продолжал: — Вы не туда смотрите. Вот, пожалуйста, сюда!
— Нет, я смотрю куда надо, — ответила Катя.
— Мы хотим купить часы для подарка одному человеку, — пояснила Светлана.
— Очень хорошо! — заулыбался продавец. — На какую цену прикажете?
— Хорошие, — сказала Женя.
— Самые лучшие! — добавила Светлана.
— Может быть, золотые?
— Нет. Золота нам не нужно, а нужны часы, — сказала Катя.
Продавец выдвинул ящик и начал вынимать часы, раскладывая их на стекле.
— Вы хотите непременно карманные? А может быть, на руку?
— Нет, нет. Он старый человек.
— Вот взгляните на эти четырехугольные, плоские, анкерный ход, на двенадцати камнях. Гарантия! Цена недорогая.
— Дело не в цене, — сказала Катя. — Мы хотим хронометр с секундомером. Секундомер необходим во время химических опытов…
— С секундомером? Тогда пожалуйте сюда. Реставрированные, но прекрасный ход… Точность!
С этими словами продавец выдвинул новый ящик, и в нем оказалось то, что они так долго и упорно искали… Великолепные часы с секундомером они купили за восемьсот рублей. На улице было темно, когда школьницы вышли из магазина. Зажженные фонари напомнили Светлане, что Игорь с Алешей уже пришли, и у нее тревожно забилось сердце.
— Вы сейчас куда? — спросила она подруг.
— Надо же идти к граверу.
— Вы уж без меня, пожалуйста. Меня ждут дома.
Торопливо попрощавшись, она побежала к остановке трамвая. Возвращалась Светлана с таким чувством, словно куда-то опаздывала, и всю дорогу в голове ее вертелся мотив и слова песни…
Я окно распахну,
Чтобы встретить скорей
Молодую весну
Звонкой песней своей.
Эту песню пела на вечере Крылова, и Светлана запомнила ее.
Вот, наконец, последний перегон. Она вышла из трамвая и быстро зашагала к дому.
И окно распахну…
«Если он принял Лиду за меня и отдал ей письмо, то ведь он не знает, что Лида передала его мне. Ведь я могла не получить письма, — думала Светлана. — Значит, я могу ждать и делать вид, что ничего не знаю. Пускай сам скажет… А если он спросит?»
Желание девушки раздвоилось. С одной стороны, хотелось, чтобы Алеша знал, что письмо у нее, что все эти дни она думала о нем, а с другой — она совершенно не представляла, как себя вести, о чем говорить с ним.
У дома остановилась. Освещенные занавески на окнах не позволяли видеть, что делаемся в комнате.
«Будь что будет!» — решила Светлана и постучала в окно.
Дверь открыл Петя.
— Наконец-то явилась… — недовольно пробубнил он.
— Игорек пришел?
— Пришел.
Мать, Игорь и Петя сидели за столом и пили чай из самовара. Субботнее чаепитие, сопровождаемое шутливыми разговорами детей, Екатерина Андреевна особенно любила. В этот день был поставлен самовар, куплены конфеты и печенье.
— Вот и грузчик!.. Где ты пропадаешь, Свечка?
— Ходили в магазин. Если бы ты видел, какие мы часы купили! Хронометр с секундомером… А где Алеша?
— Алеша дежурит. Просил передать тебе поклон и сердечно поздравить с новой специальностью грузчика!
— Откуда он знает?
— Действительно! Откуда он знает, Петя? — переспросил шутливо Игорь.
— Это ты сам выдумал про поздравление, — серьезно ответил тот.
— Во! Ну и брат у меня растет! Сразу догадался? Светлана села к столу. Тревожное чувство, с каким она вошла в комнату, исчезло, а на смену явилось другое, какого она никогда еще не испытывала. Казалось, что над ней кто-то безжалостно посмеялся и, пообещав что-то хорошее, вдруг обманул.
Игорь продолжал рассказывать матери какой-то очередной забавный случай из жизни училища, но Светлана его не слушала. Глубоко задумавшись, она смотрела на Трюка, грызущего ее новый грибок, и не понимала, что он портит нужную вещь. Воображение ее рисовало Алешу с синей повязкой на рукаве и с черной саблей, ходившего по длинному коридору училища. «И так он будет дежурить целые сутки»…
— Свечка! Ты оглохла?
— А что?
— Я тебя третий раз спрашиваю. Что Лида?
— Ничего…
— Она же захворала. Даже к телефону не подходит.
— Ерунда! Голова заболела от твоих глупостей. Знаешь что, Игорь! Я напишу Алеше письмо… Мне его жаль.
Отобрав у щенка грибок, она села за маленький столик, на котором делала уроки, достала бумагу и снова задумалась. Как писать? Дать ему понять, что письмо получено, или просто написать приветливую записку в ответ на его поклон. В голове зазвучал назойливый вальс…
«Алеша! — начала она. —
Я окно распахну,
Чтобы встретить скорей
Молодую весну
Звонкой песней своей.
Слова этой песни целый день звенят в голове и очень отвечают моему настроению. Я тебя ждала, но… что делать! Долг — прежде всего. Увидимся в другой раз. Игорь передал от тебя поклон, но мне показалось этого мало. А может быть, он выдумал?
Алеша, во время каникул я много думала и хотела с тобой посоветоваться. Последний год школы. Нужно решать вопрос о дальнейшем. Дорог много, а я как на распутье. Кто мне подскажет? Может быть, ты?
