— Ну, как ты, наилюбимейшая моя сестрица? — спросил Джек, подходя к ней и обнимая за плечи.

— Я ведь у вас одна сестра, а ты так говоришь, будто у тебя, их десяток, — с усмешкой сказала Никки.

— Потому-то я и говорю, что ты наилюбимейшая, что ты у нас, благодарение Богу, единственная в своем роде. В нашем семействе нет никого, равного тебе. Ну, как ты там, детка, у тебя все хорошо?

— Справляюсь помаленьку. Не скажу, что с легкостью, но справляюсь.

— Выглядишь похудевшей, — сказал он, Окинув сестру критическим взглядом. — Питаешься ты правильно?

— Джек, старина! Да я впервые за много лет смотрю в зеркало с удовольствием, а все думаю, что я изнуряю себя голодом. Поверь, Джек, я прекрасно себя чувствую. Аппетит весьма умеренный, но меня это не тяготит. Зато не расползусь в ближайшие месяцы во все стороны. Не сомневайся я пью молоко, потребляю витамины и все, что требуется моему беби. — Она взглянула на него и подняла брови. — Ох, и достаешь ты, наверное, свою женушку! Просто удивительно, как Мари все это терпит, да еще в третий раз, и ни разу не саданула тебя сковородой по башке.

— Да, соблазн был и немалый, — созналась Мари, вступая в разговор, — но я удержалась: жалко попортить такую красивую башку. Единственное, чему он меня еще не учит, так по на какую сторону тоста намазывать масло.

В это время к ним присоединился Сэм:

— Ну, как тебе мой подарок, Ник? Понравился?

Поскольку он был заправским фермером и прекрасно владел плотницким мастерством, то в подарок сестре изготовил шпалеры для розовых кустов, растущих у входа в ее дом.

— Мне понравилось, Сэмми, спасибо.

— Если хочешь, я могу подъехать завтра и установить их.

— Не беспокойся, Сэмми. Это не к спеху заверила она брата. — Будет свободная минутка и подъедешь.

— А как насчет нашего подарка? — спроси Денни. Они с Дениэл подарили Никки троицу декоративных гусынь для ее дворика. — Ты уже придумала, как и где их расставить?

— Чего тут особенно думать! Они великолепно подойдут к летней душевой, тебе не кажется? Конечно, к бассейну с подогревом они подошли бы еще лучше, впрочем, в списке рождественских подарков и может оказаться что угодно. Если кто понимает намеки…

— Знаешь, — сказала Дениэл, — сподвигнуть трех этих скупердяев на сооружение тебе бассейна подогревом — все равно, что выиграть в лотерею.

— Ох, да, вспомнила! — Никки щелкнула пальцами — Интересно, что там с теми лотерейными билетами, которые я вложила в письмо? Не представляю, зачем они понадобились Торну, но поскольку здесь их нет, меня не оставляет безумная мысль, что они наверняка выиграли.

— Вовсе не обязательно, — заметил Сэм. — Но если они найдутся и действительно окажутся выигрышными, не забудь про меня. Я тут положил глаз на новый комбайн, но он мне малость не по карману.

— Стань-ка в очередь, братишка, — сказал ему Джек, — тут есть и постарше тебя. Я бы тоже прикупил кое-что к своему компьютеру, сейчас что ни день появляются самые невероятные новые прибамбасы!

— А как насчет меня? — присоединился к очереди и Денни. — Почему бы и правоведу не позволить себе приобрести, наконец, что-нибудь безумно дорогое? Например, компьютерную юридическую программу Новый Лексикон, в которой собраны все мыслимые и немыслимые законы и подзаконные акты, все бесчисленные поправки к законам и подзаконным актам, дополнения к поправки и поправкам к дополнениям к поправкам?

— Ох, нет! — чуть не хором воскликнули остальные. — Ты нас разоришь!

И все дружно рассмеялись.

Немного погодя к ним присоединилась Паула Сван, мать Никки и ее прекрасных братьев.

— Ну, детка, как твои дела? — спросила она дочь.

— Идут помаленьку. Беби помогает мне. Когда становится слишком тоскливо, я представляю как он там, внутри меня, растет.

— Я понимаю, — кивнула Паула и улыбнулась. — С этим ничто не сравнится. Нет на свет ничего удивительнее и чудеснее, чем знать, что т, скоро станешь матерью. Никакой Дэвид Копперфилд[40] не способен достичь таких высот! Пусть хоть с Эмпайр Стейт Билдинг взлетит или воспари над Большим каньоном. Все равно ему никого не родить, ведь так?

— Знаешь, мама, в пятницу вечером я купила кое-какие краски и обои. Хочу, пока есть время приготовить детскую. Шери вызвалась миг помочь

— Она удивительный друг, — сказала Паула. Я тоже по мере возможности помог тебе. А если потребуются какие-то работы посолиднее, то мы пошлем к тебе папу и Сэма. — Она откинулась немного назад и оглядела дочь нежным, любящим взглядом. — Ты не одинока, детка. Мы нее с тобой и, если потребуется, всегда придем тебе на помощь.

— Не представляю, как тебе только такое на ум взбрело! — с недоверием воскликнула Никки. Он отняла трубку от уха и посмотрела на нее как на проводник зла. Зло перетекало с той стороны провода, от ее бывшего мужа, Скотта Дерринджера. — Это уж слишком гнусно, Скотт, даже для тебя.

— Ох, да брось ты, Николь, — прошипел он. Разуй глаза и попробуй для разнообразия пожить в реальном мире.

В реальном мире? — повторила она. — Ты имеешь в виду тот мир, к которому сам привык? Тот мир, где поменять постельного партнера так же легко и просто, как переключить телевизор на другую программу? С чего ты взял, Скотт, что мне по сердцу этот твой реализм? Мне он не нравился и во времена нашего брака, так с чего вдруг я должна его теперь?

— Ну, я просто подумал, что после этой твоей интрижки, я имею в виду увеселительную прогулку любовником в Мексику, ты хоть немного расслабилась и теперь не такая бука, какой я знал тебя прежде. Это с твоей стороны был удачный выстрел.

— В кого бы я с удовольствием выстрелила, так это в тебя, — раздраженно проговорила она. — Причем из ствола двенадцатого калибра, потому что ничего более крупного ты не стоишь, мистер Дерринджер[41]. Что тебя беспокоит, милок? Рога чешутся? Или потянуло на свежее мясцо? Старые подружки прискучили? Выброси это из головы. Меня от тебя тошнит. Я бы не легла с тобой в койку, даже если бы ты был последним оставшимся на земле мужиком. Да я лучше куплю искусственный фаллос и научу его стричь газоны, и то будет больше пользы, чем от тебя, хоть по хозяйству поможет. Кстати, где ты раздобыл мой телефонный номер? Я ведь сменила его.

— У меня подружка работает в телефонной компании. Хорошенькая такая маленькая пышечка, рыжеволосая, с татуировкой — тарантул на левой грудке, представляешь — она дышит, а он шевелится. И чем тяжелее она дышит, тем он активнее. А я ведь могу, как ты знаешь, заставить девушку тяжело дышать.

— Ты редко когда что видел дальше титек. Но я не собираюсь мусолить эту тему. Так говоришь, твоя подружка шпионит на тебя? Видно, в благодарность за интимные услуги? Первое, что я сделаю завтра утром, позвоню в телефонную компанию и потребую ее увольнения. Не сомневаюсь, что ты не единственный, кто пользуется услугами этой недорогой шпионки, стоит только немного расшевелить ее паука. Придется мне еще раз сменить свой номер, но если ты снова раздобудешь его и начнешь мне трезвонить или если твоя рожа начнет мелькать поблизости от меня, я найду способ тебя прихлопнуть, и так эффективно, что башка твоя попадет за решетку, в лучшем случае за решетку твоих собственных ребер!

Ужасаясь собственному блатному красноречию, Никки швырнула трубку.

— Боже! Что за грязная тварь! — в сердцах выкрикнула она. — Кто-нибудь однажды прострелит ему «молнию» со всем, что за ней хранится.

Сентябрь тащился медленно. Несмотря на большую загруженность в школе и работы по ремонту и отделке детской, времени на горестные мысли и слезы одиночества оставалось достаточно.

Никки жила в старом районе, в двухэтажном особнячке с большим двором и множеством больших раскидистых деревьев. И дом, и это место она предпочла современным застройкам, громоздящимся в новом районе. Радовало уже одно то, что жизнь здесь более уединенная, а отношения — более добрососедские, и одно другому, как ни странно, не противоречило. Местность напоминала старый городок из тех, что любил изображать на своих картинах Норман Рокуэлл.