Торн появился в патио и прервал дремоту жены долгим, чувственным поцелуем. После чего, скользнув рукой по ноге супруги, спросил:

— Когда же, наконец, заявятся Шери с Дейвом? Никки притворно наивно подняла брови.

— А что случилось? К чему такая спешка? Уже пора праздновать? Опять?

Пальцы Торна скользнули под нижнюю кромку ее шортиков.

— Ты ведь знаешь, Нейаки, — проворковал он, — что я все время хочу тебя, а я не привык ожидать желаемого слишком долго.

Она усмехнулась и сняла темные очки единственно для того, чтобы полнее насладиться светом его лучезарных, отливающих ртутью глаз.

— Знаешь, дорогой, мы хорошо сделали, что накупили тебе кучу боксерских трусов. Иначе Сейдж подвергся бы риску остаться единственным ребенком. И подумай только — из-за чего? Из-за того, что тебе пришлось бы носить слишком тесные трусы, которые могли существенно ограничить возможности твоих наиболее интимных регионов.

Он посмотрел на нее и улыбнулся, чуть ли не сочувственно.

— Тебе ли этого бояться, маленькая гусыня? Разве ты забыла видения, посетившие тебя в моем веке? Сколько яиц было в твоем гнезде? Одно или больше? Я-то ничего не забыл, и мне кажется, что самое время сотворить следующего нашего дитятю.

— Ах, нет, дорогой, не торопи меня, — воскликнула Никки. — Должна же я хоть немножечко потешиться нашим первенцем, Сейджем. Впрочем, это не значит, что я не рада тебе, милый мой и единственный. А что получится, как уж Бог даст. Кстати, и одежек для беременных в доме полным-полно.

После этих слов он склонился над ней и поцеловал еще раз.

— В таком случае чего мы ждем? Пока не разучимся делать детей? Это было бы грустно, ибо приятнее занятия на свете нет.

— Да, и должна сознаться, поднаторел ты в нем чрезвычайно, — прошептала она, ощущая силу его возбуждения. — А дело мастера боится.

— В этом деле мы уже оба мастера. Оба. Никки вздохнула и обняла его так сильно, как только могла.

— Да, любовь моя, — пробормотала она, — мастера.