Как всегда в середине лета, после очередных дождей степи вокруг Космопорта покрылись пестрым ковром аэросеянных цветов. Ветер нес на городок их густой медовый аромат. Коттеджи на улице Нептуна стояли пустые, обитатели их разъехались в летние отпуска. Никто не посещал Алешкина, синьор Паппино уехал на полмесяца и должен был вернуться только за два дня до отлета станции на Луну.

Алешкин целыми днями сидел в гараже, установив над вскрытым корпусом ТУБа широкопольную лупу, он перебирал зажимами микроманипулятора крохотные детальки и проводнички, отыскивал обрывы и менял сгоревшие и повредившиеся от перегрева полупроводники. От постоянной возни с микродеталями к концу дня начинали нервно трястись руки и деревенела от напряжения спина. Для разрядки по вечерам Алешкин катался на велосипеде. По степным пешеходным дорожкам, сторонясь вечно торопящихся монтеров-линейщиков на мощных мотоциклах, он доезжал до первых посадочных маяков — восемнадцать километров в один конец — и возвращался. Шел под газированный душ., ужинал. Наливал объемистую — в пол-литра — кружку крепкого индийского чая, опускал в нее половинку лимона, выходил на крыльцо, присаживался на гладкие литопластовые ступеньки и, прихлебывая из кружки, задумчиво поглядывал в небо, темнеющее над кипарисами.

Перед сном, по оставшейся еще с института привычке, часок читал.

В гостиной, в книжном шкафу, была библиотечка — массовое издание на тонкой плёнке. Больше всего было классики, но имелась и серия фантастики, да еще несколько переводных детективов, очевидно, оставленных прежними обитателями коттеджа.

Алешкин вставал вместе с солнцем. Выбирался в садик на крохотную поляночку, как бы специально, а может быть, и специально — устроенную для физзарядки.

Из наличных запасов в холодильнике и термобаре готовил завтрак.

Потом шел в гараж.

Снимал покрывало с ТУБа. Устанавливал широкопольную лупу и распределял пальцы левой руки на рычажках микроманипулятора…

За три дня до приезда синьора Паппино он восстановил последнюю нитку функциональной проводки.

Руку пока решил не трогать, это была, по существу, не такая уж сложная работа — ремонт сустава. Нужно было вначале проверить киберлогику. Если у ТУБа потерялась способность к анализу — судьба его будет решена. Киберлогика не восстанавливается даже на заводе. Такой ТУБ подлежит немедленному уничтожению, как опасный в пользовании.

Алешкин поставил аккумулятор, проверил все цепи осциллоскопом на обратную связь. Скорость срабатывания «приказ—выполнение» оказалась замедленной, в Большой Космос такого ТУБа, пожалуй, не допустили бы, но Луна давно была исключена из числа трудных планет.

Положив на место грудную крышку, Алешкин прихватил ее двумя стежками горелки. Потом вопросительно поглядел на клавишу главного выключателя… и не включил. Подошел к раковине, тщательно вымыл руки. Вернулся к верстаку, присел на табурет, задумчиво помурлыкал себе под нос старую песенку: «…на пыльных дорожках далеких планет останутся наши следы…»

Затем дунул на большой палец правой руки и решительно нажал на клавишу выключателя.

В корпусе ТУБа тихо загудел вибратор, показывая, что механизмы его готовы к действию. Голова медленно повернулась и заняла правильное положение. Шторки видеоэкранов открылись, и Алешкин увидел в объективах свое отраженное изображение.

— Сядь! — приказал он.

Опираясь здоровой рукой, ТУБ поднялся. Суставы его заскрипели — тут Алешкин уже ничего сделать не мог, от температуры кое-где деформировались скользящие поверхности. Со временем пройдет, может быть…

ТУБ сидел на верстаке, лицо Алешкина отражалось в голубом сиянии его экранов.

— Назови спутники Марса, — сказал Алешкин.

ТУБ назвал.

Речевой динамик его тоже похрипывал, но это уже был сущий пустяк. Лишь бы работала киберлогика!

— Решай задачу! — сказал Алешкин. — Ракета с горючим весит одиннадцать тонн. Горючее тяжелее ракеты на десять тонн. Сколько весит ракета?

— …пятьсот килограммов… — прохрипел ТУБ.

Алешкин облегченно улыбнулся.

Поливочный автомат уже прошел по улице Плутона. Карликовые пальмы стряхивали на голову Алешкина прохладные капельки. ТУБ шел слева и сзади, как обычно ходят все ТУБы, правая его подошва точно накрывала след левой ноги Алешкина. Тускло поблескивал отчищенный метапластик, следы вмятин на корпусе выделялись как шрамы на теле бывалого солдата. Он слегка прихрамывал, но не отставал от Алешкина ни на сантиметр.

Это был первый выход ТУБа после восстановления. Алешкин проверял киберлогику на случайные обстоятельства.

— Хорошо! — сказал Алешкин. Он вдохнул поглубже прохладный утренний воздух. — Хорошо, ТУБ, а?

Он сказал это так, между прочим, не дожидаясь ответа, но киберлогика перевела абстрактный вопрос в сферу точных физических понятий.

— …давление шестьсот пятьдесят… — сказал ТУБ, — температура плюс восемнадцать… влажность семьдесят восемь, ветер юго-восток… четыре—четыре с половиной метра в секунду…

— Я не об этом, — сказал Алешкин. — Я говорю, утро хорошее, понял?

— …хорошее… понял… — ответил ТУБ.

— А что ты понял? — забавлялся Алешкин.

ТУБ помедлил. Алешкин догадался, что киберлогика, пытаясь найти ответ, включила блоки абстрактных понятий. ТУБ произнес слегка нараспев: румяной зарею покрылся восток… вдали за рекою погас огонек…

— Вот это другое дело, — согласился Алешкин. — Молодцы программисты!

Они дошли до перекрестка, Алешкин свернул с аллея на пешеходную дорожку улицы и послал ТУБа вперед. Тот внезапно замешкался на углу, Алешкин его не понял и скомандовал резко: — Налево!

ТУБ круто, как солдат, свернул за угол на бульвар, и Алешкин уже ничего не мог предупредить в считанные доли секунды. Первым зданием на углу было ателье подарков, с витринами во всю стену, и обе женщины смотрели, конечно, на витрину, а не туда, куда идут. От первой женщины ТУБ еще успел отвернуть в сторону, она прошла мимо, ничего не заменив, но вторая шла следом и с ходу наткнулась на него.

Корпус ТУБа был жестковат, женщина охнула. Потом вскинула глаза и напугалась уже по-настоящему.

Она чуть не упала, Алешкин. успел поддержать ее за локоть.

— Извините нас, — сказал он. — Пожалуйста!..

Побледневшая, не сводя испуганных глаз с ТУБа, Женщина попятилась к витрине, быстро развернулась и пошла, почти побежала. ТУБ не двигался с места, только видеолокатеры его следили за женщиной; киберлогика определила, что произошло непредвиденное, может быть, нужна его помощь. Но Женщина скрылась за углом, и, не получив никакой добавочной информации, он повернулся к Алепякину.

Конечно, он не был виноват: он задержался на углу, врспринлв сигнал о близости человека. Не будь внезапного категоричного приказа, он обошел бы угол стороной.

Алешкин понял свою ошибку, и до «Галактики» они шли уже без приключений. Только один молодой водитель «Кентавра», заглядевшись на них, задел правым колесом за поребрик дороги. И хотя он тут же выровнял машину, Алешкин знал, что городской диспетчер уже получил сигнал наезда, на покрышках машины остался след изотопов с поребрика, и водителю неминуемо придется объясняться со Службой Движения, а порядки у них там строгие, и неприятности водителю были обеспечены.

Не рискуя оставлять ТУБа одного на улице, Алешкин вместе с ним поднялся в зал ресторана.

Посетителей в эти ранние часы в «Галактике» было немного. Все свободные официантки тут же собрались вокруг ТУБа. Пришел и шеф-повар с кухни. Алешкину пришлось прочитать популярную лекцию по роботехнике, а тем временем в кухне на плите сгорел целый противень с фирменными лангетами. Буфетчица попросила ТУБа принести со двора внушительных размеров холодильник, который только что привезли и еще не успели установить.

Холодильник весил, вероятно, более полутонны, Алешкин вначале было забеспокоился, но ТУБ выполнил эту работу аккуратно, даже с некоторым изяществом. Он ловко пронес объемистую махину холодильника через кухню и установил его на место в углу, заработав у присутствующих дружные аплодисменты.