Вскоре все было кончено. Нежити были перебиты; по мановению руки карлика их переломанные кости исчезли с лица земли. Монахи окружили поверженную принцессу. Конан, внимательно следивший за ходом страшной битвы, с досадой сплюнул. Он знал, кто есть такая принцесса Тхутмертари, знал, какие ужасающие, враждебные всему человеческому силы за ней стоят. Но он все же желал ей победы! Да и как могло быть иначе, когда женщина божественной красоты сражается с жутким, воскресшим из мертвых карликом-уродцем?!

Однако стигийская волшебница и не думала сдаваться в руки обступивших ее монахов. Она отчаянно шептала запретные слова на мертвом, знакомом лишь немногим некромантам языке канувшей в безвестность Расы Тифона. Когда уже монахи готовы были схватить ее, раздался грохот. Из невидимых щелей выползали огромные, сверкающие черной чешуей гады. Дети Мрака вновь пришли на выручку своей преданной сестре…

Монахи не стушевались и на сей раз. В руках их вдруг появились широкие мечи, и они стали хлестать мечами по спинам гадов; вскоре к трону Тезиаса уже бежали струи желтой змеиной крови. Конан не мог не отметить: мечами слуги карлика владели в совершенстве. Да и Тхутмертари знала, что ползучие твари не остановят всесильных слуг Великой Души. Совершая замысловатые пассы единственной своей рукой, она шипела, точно змея, и в шипении этом угадывались слова:

– О Летучие Дети Змея, вы, подвластные лишь Отцу Своему, вы те, о ком не ведает ни один смертный, вы, гордые Властители Заоблачных Преисподних, явитесь на мой зов! Я сестра ваша, Летучие Дети Сета! Придите ко мне на помощь!…

И потолок разверзся, обнажив черноту неназванных бездн. Вниз ринулись змеи, но какие это были змеи! Похожие на земных гадюк, они быстро летали, хотя и не имели крыльев. Конан в жизни не видел подобных тварей. Словно маленькие зеленые ручейки, они скользили в пространстве, опутывая монахов незримой паутиной; с их желтых клыков стекали красные капельки яда. Их были мириады, они напали на всех сразу; Конан заметил, что Тезиас едва успел взмахнуть рукой, сооружая над собой, Брахо и Джейком некий защитный купол. Но Летучие Дети Сета облепили невидимую оболочку, клацали зубами, пытаясь добраться до людей, и казалось, вот-вот этого добьются. Синим Монахам же было гораздо хуже, чем их хозяину. И полминуты не прошло с момента появления летучих змей, как двое монахов уже лежали с перекушенными глотками; остальных, без сомнения, ожидала та же участь. В широких, налитых кровью глазах Тхутмертари появилось выражение негасимого триумфа. Она возгласила:

– И все же победила тебя, карлик! Ничто живое не может устоять перед Летучими Детьми Змея!

И тогда Бог Великая Душа сам вступил в жестокую битву. Карлик вскочил со своего трона, его руки стремительным броском простерлись в бесконечность, так что кончики пальцев исчезли в сгустившемся воздухе. Черные молнии вырвались из агатовых глаз, и Конан услышал громоподобный вопль:

– Рожденный ползать летать не может!!! Властью, данной мне Великим Разумом Вселенной, я повелеваю: умрите, Дети Мрака!

Каменный потолок, вздрогнув, снова встал на свое место. А летучие змеи попадали наземь. Все более уменьшаясь в размерах, они превратились в ужей, затем в пестрящие зеленые ниточки, а через несколько мгновений исчезли вовсе. Тхутмертари осталась одна, единственной рукой прижимаясь к холодной стене, как будто этот Нездешний Холод мог дать ей спасение. Тезиас же встряхнулся и, переставляя коротенькими ножками, молча пошел к ней. Его слуги, кланяясь, расступались перед ним.

– Я не дамся тебе, Великая Душа! – отчаянно взвизгнула стигийка. Сейчас она напоминала не могучую волшебницу, а затравленную рабыню, ожидающую неминуемой, мучительной смерти.

Тезиас вплотную приблизился к ней.

– На колени, дочь Мрака! На колени!!! – леденящим душу голосом, в котором не было ничего человеческого, приказал Бог.

И Тхутмертари, отчаянно цепляясь за стену, все-таки сползла к его стопам. Тоскливый предсмертный стон вырвался из ее груди.

– Спаси меня, Отец Сет! Возьми к себе! Вызволи из когтей этого проклятого карлика…

Голова стигийки уже была на уровне груди карлика. Тезиас заложил руки за спину, но Конану почудилось, будто из бездонных агатовых глаз вытягиваются другие руки – черные, туманные тени, они простерлись к горлу Тхутмертари. И точно: та захрипела, словно незримые глаза-руки действительно душили ее.

– Так будет со всем вашим адским отродьем, дочерь Мрака, – жестоко приговаривал Тезиас. – Я расправлюсь с остальными прислужниками Тьмы точно также, как сегодня расправился с тобой…

– Сет! Сет! Спаси меня… – хрипела Тхутмертари.

– Да. Я иду, – прошипел в мозгу людей низкий свистящий голос.

За спиной Тезиаса начал вырисовываться смутный силуэт Великого Змея. Монахи в ужасе отшатывались от бездонного холода, привнесенного в этот покой бессмертным властелином Ночи. Тезиас, отпустив Тхутмертари, отскочил прочь. Но ледяной туман продолжал сгущаться: это Князь Тьмы, казалось, сам снисходит в Мир Людей, чтобы отомстить за унижения излюбленной дочери.

Тезиас помрачнел, челюсть его отвисла. По-видимому, он не был еще готов встретиться с чешуйчатым Богом лицом к лицу. Но карлик не зря называл себя Великой Душой: ума и находчивости ему было не занимать. Он не стал дожидаться полной материализации Великого Змея. Он понимал: Бог Мрака не снизойдет на Землю, если исчезнет та, которая призвала его.

– Отправляйся домой, дочь Ночи! – воскликнул Тезиас. – Лети в Стигию, к Тот-Амону; он сумеет разобраться с тобой! Мне ты не нужна!

В миг, когда прозвучали эти слова, из растопыренных ладоней карлика вырвались крохотные голубые молнии. Искрясь, они опеленали воспрявшую было духом волшебницу. Раздался оглушительный скрежет, потолок снова разверзся; на этот раз показалось чистое ночное небо. Искрящийся сверток из молний, внутри которого находилась поверженная принцесса, стремительно взмыл навстречу полной луне и унесся прочь.

– На юг! В Стигию! К Тот-Амону! – отрывисто кричал карлик вослед удивительному ночному метеору.

Видение Сета исчезло. Потолок занял обычное место.

Минуту стаяла томительная тишина, затем ее оборвал голос Конана.

– А все ж таки девчонка потрепала тебя, а, Великая Душа?!

Карлик круто развернулся к киммерийцу.

– Ты все еще здесь?

– Где ж мне еще быть, – рассмеялся Конан. – Сам ведь приковал меня к этой стене!

– Прекрасно, – отметил Тезиас. – Тогда доиграем до конца первый акт нашей увлекательной драмы. Действие было прервано внезапным появлением злой волшебницы. Однако главный герой смело разметал силы Тьмы. Его доблестные слуги сражались, не щадя жизни. Скольких людей мы недосчитались, Брахо?

– Четверых. Один погиб, сражаясь с нежитями, другого убила ведьма, остальные двое пали от укусов летучих змей.

– Вот, Конан, слышишь? Мы не только книгочеи, но и храбрые воины. Мы тоже умеем сражаться, – со значением молвил карлик.

– Вы сражаетесь колдовским оружием!

– Мы сражаемся тем оружием, которым наградили себя сами, – парировал Великая Душа. – Этой ночью, киммериец, Знания побороли Магию!

– Твои знания несут боль и унижения. Ты навязываешь людям то, чего они не понимают и чего страшатся…

– Ах, оставь… Я слишком устал, чтобы вести с тобой философские беседы. У нас еще будет время для этого. А пока завершим начатое.

Карлик подошел к Конану. Золотой обруч Аквилонии соскользнул с головы киммерийца прямо в холодные руки Тезиаса. Набрав в рот побольше слюны, Конан смачно плюнул в самодовольную физиономию воскресшего Бога. Однако выпущенный Конаном плевок, совершив затейливый пируэт в воздухе перед лицом Тезиаса, вдруг круто изменил направление полета и спустя секунду опустился между глаз низложенного короля. Не в силах скрыть унижение, Конан грязно выругался.

– Ай-яй-яй! – укоризненно покачал головой карлик. – Ты плюешься, как верблюд и ругаешься подобно грязному барахскому пирату. А впрочем, ты и есть грязный барахский пират. В жизни не встречал такого невоспитанного человека! Учись у него, Джейк, – чтобы тебя признали, ты должен быть таким же грубым варваром! Опустись, так сказать, на ступеньку ниже по лестнице эволюции. А тебя, бывший король, мы научим хорошим манерам, не сомневайся! Ты еще послужишь науке.