Путилов понимающе качнул головой: «иди, мол», а сам остался на свежем воздухе. Мошкара его не сильно беспокоила — за эти годы он привык к ней, выработал иммунитет. Когда совсем стемнело, Вольф затушил остатки костра, забрал из сеней заранее приготовленный спальник. О гостях они с Пашей позаботились загодя: застелили кровати свежими простынями, благо их осталось в избытке от покойной жены старика-егеря.

«Эх, Степаныч, Степаныч, — вспомнил старика Вольф, — как мне тебя не хватает!»

Расстелив скатанный в рулон спальник на широкой лавке под навесом, Путилов скинул сапоги и забрался в стеганый мешок. Повозился, устраиваясь поудобнее, затем закрыл глаза и постарался уснуть. Хоть Вольф и вымотался за день, но сон почему-то бежал от него. Перед закрытыми глазами Путилова стояло костистое лицо старого немца. В его бездонных глазницах плескался непроглядный мрак преисподней, в котором изредка проскакивали багровые искры адского пламени. Старик резко взмахнул рукой, и перед глазами Вольфа вспыхнул огненный круг. Секундой позже внутри круга, сотканная из тысяч маленьких языков пламени, проявилась уродливо изломанная свастика. Старик дико захохотал, прищелкнул пальцами и что-то каркнул. Неведомая сила ударила в грудь Вольфа словно тараном, и его, беспомощно кувыркающегося в воздухе, куда-то понесло. Безумный полет Вольфа остановил какой-то большой и твердый предмет, о который Путилов крепко приложился спиной. Он очнулся в ворохе прелой листвы у подножия расколотого молнией дуба. Вокруг Пса стояли, ухмыляясь бескровными губами, семеро изуродованных диверсантов, которых он собственноручно уложил под дерновое одеяльце. Мертвецы утробно рычали, облизывая синими распухшими языками непомерно длинные зубы. Словно по команде эти исчадья ада скопом кинулись на Вольфа и принялись рвать его тело на части. Пес в ужасе закричал…

От богатырского храпа Петра Семеныча звенели оставленные на столе стопки, стоящие слишком близко друг к другу. Один из телохранителей Иоганна Брунера поднялся со своего места, на цыпочках подошел к толстяку и, взяв его за плечо, сильно встряхнул. Петр Семеныч недовольно хрюкнул, затих на секунду, а затем принялся храпеть с удвоенной энергией. Телохранитель удовлетворенно кивнул и, больше не таясь, подошел к Паше. Он отвесил здоровяку тяжелую пощечину, но тот даже не пошевелился.

— Все в порядке — дрыхнут без задних ног! — в полный голос произнес телохранитель.

— Карл, — раздался в темноте надтреснутый голос старика-немца, — зажги свет!

Виллигут достал из кармана фонарик, и прохладный полумрак избушки разрезал узкий луч света.

— В глаза не свети! — раздраженно чертыхнулся старик. — Сходи лучше проверь лесника! Да, и засвети лампу — не в темноте же нам сидеть.

Карл, подсвечивая себе фонариком, нашел масляную лампу и поджег зажигалкой фитиль. Поставив закопченное стеклышко на место, Виллигут выскользнул во двор.

— Спит! — сообщил он старику, вернувшись через мгновение.

— Хорошо! — Хильшер довольно потер ладони. — Теперь вколите им по пять кубиков внутримышечно, чтобы дрыхли крепче!

Карл достал объемный рюкзак и вынул из него пластиковую аптечку. Вскоре в его руках появились три одноразовых шприца.

— Пять кубов не маловато? — засомневался Виллигут.

— Достаточно, — проскрипел старик, — они проспят сутки. Суток нам хватит…

— Может их вообще того, ликвидировать? — предложил Вольфрам.

— Нет! — Хильшер был непреклонен. — Оставим их живыми для подстраховки… На случай, если мы ошиблись.

Когда инъекции были сделаны, Хильшер распорядился:

— Осмотрите егеря. Вдруг хоть какая-то зацепочка обнаружится. Ведь это он появился здесь неизвестно откуда два года назад. Возможно, он с той стороны…

— Сейчас, возьму фонарик помощнее, — ответил Карл, перетряхивая рюкзак. — Пойдем, Вольфрам.

— Фридрих, Фридрих! Ты должен это видеть! — донесся со двора взволнованный голос Виллигута.

Старик с трудом встал с кровати и поковылял к выходу. Подойдя к навесу, он достал из кармана пенал с очками. Дрожащими руками раскрыл его и нацепил очки на нос.

— Смотри! — нервно произнес Карл, освещая фонарем тело раздетого до пояса егеря.

Лесник оказался крепким мужиком — в его жилистом теле, не смотря на возраст, не было ни капли жира, лишь тугие жгуты крепких мышц. И шрамы: пулевые, ножевые, осколочные.

— Он воевал долго и много, — произнес Карл, — настоящий профессионал…

— Но не это главное! — перебил его возбужденный Зиверс. — Смотри!

Он взял егеря за руку и поднес его запястье ближе к свету.

— Татуировка! Такие наносились узникам концлагерей! Очень похожа! А теперь посмотри сюда! — Он осветил фонарем левое предплечье лесника. В луче света недобро скалилась взъерошенная голова пса над двумя скрещенными метлами, карикатурно повторяя «тотенкопф». Под метлами по-немецки было начертано — «хунд» и 1962.

— Пес, — прошептал Зиверс. — А вот эту аббревиатуру над головой пса я бы перевел как «первый детский военизированный интернат для неполноценных». Черт! Он действительно из другого мира!

— Чего-то подобного я и ожидал! — глубокомысленно произнес Хильшер.

— Но как он оказался здесь? — воскликнул Карл.

— Уместней было бы спросить, почему он оказался здесь? — поправил Виллигута старик. — Как, это понятно: врата где-то рядом! А вот почему… Возможно случайное проникновение, а возможно и нет! Если он здесь не случайно, все становиться интереснее…

— Так может его допросить? — предложил Зиверс.

— Сейчас ты от него вряд ли чего добьешься, — возразил профессор. — А вот если у нас ничего не выйдет с вратами, а что мы их найдем, я уже не сомневаюсь, тогда вполне… Сейчас возьмите у него немного крови: она нас выведет к вратам, а затем отдыхаем до утра. Бродить по ночной тайге, не зная местности — неразумно! Выходим с рассветом.

Заснуть иностранцам так и не удалось: Петр Семеныч, напичканный снотворным оглушающе храпел, действуя немцам на нервы. Рассвет они встретили как божью благодать: похватали рюкзаки и выскочили в промозглую утреннюю сырость.

— Воспользуемся компасом? — спросил Карл профессора. — Я так понимаю, кровь ты для этого собирал?

— Да. Надеюсь, что в этот раз мы на верном пути, — устало произнес Фридрих. — А то что-то наши поиски затянулись.

Карл, вполуха слушая старческие жалобы Хильшера, достал из багажника джипа небольшую деревянную шкатулку, покрытую вычурной резьбой. Он аккуратно положил её на колоду для рубки дров и открыл, разломив пополам, словно шахматную коробку. Внутри, на бархатной обивке, в специальных гнездах лежали три позеленевших медных прутка фигурной ковки и червленая серебряная стрела. Из небольшого кармашка Виллигут достал несколько зажимов и круглый блестящий шарнир. Немного «поколдовав» над деталями, Карл собрал из прутков треногу, на вершине которой укрепил шарнир. В специальное углубление шарнира Виллигут поместил стрелу. Затем он слегка щелкнул ногтем по наконечнику стрелы, проверяя легкость её вращения.

— Все готово! — отрапортовал Карл. — Вольфрам, подай мне склянку с кровью лесника, — попросил он.

Щедро оросив указатель кровью, Виллигут достал из шкатулки жестяную баночку. Свинтив с нее мятую крышку, он присыпал кровь серым порошком, а затем принялся что-то нашептывать.

Хильшер прислушался к бормотанию колдуна:

— Карл, ты что, забыл формулу?

Виллигут отрицательно мотнул головой и поднял вверх указательный палец: не мешай! Старик замолчал, ожидая окончания обряда. Стрелка компаса, стоявшая неподвижно, неожиданно шевельнулась. Медленно, словно преодолевая чудовищное сопротивление, она повернулась на несколько градусов и вновь застыла. Виллигут пошипел еще несколько секунд и замолк. Затем проследил взглядом за указателем и довольно произнес:

— Давно хотел опробовать одно заклинание. В средние века его использовала инквизиция и охотники за головами для поиска колдунов, используя их кровь или частицы плоти. Заклинание работает — компас однозначно указывает на егеря.