— Угу, ну типа да, — согласился он, уже больше не улыбаясь. Он посмотрел в глаза Каллисто, дернулся и задрожал. Ее глаза светились в темноте. Я взглянула на Билла и увидела, что он уткнулся взглядом в землю, а Эрик — в капот своей машины. Никто на меня не смотрел, и я поползла к Биллу.

Ну и компания, боже мой.

Пес подбежал ко мне, нетерпеливо тычась в меня носом. Я поняла, что он подгоняет. Я подползла все-таки к ногам Билла и обхватила их, почувствовав, как он положил руку мне на волосы. Я была слишком испугана, чтобы пытаться подняться на ноги.

Каллисто обняла Яйцо своими тонкими руками и что-то прошептала ему. Он кивнул и что-то ответил. Она поцеловала его, и он застыл без движения. Менада зашагала к домику, а он все так и стоял не шевелясь…

Она остановилась рядом с Эриком, который стоял ближе к крыльцу, чем мы. Она оглядела его с ног до головы и снова улыбнулась этой ужасной улыбкой. Эрик смотрел ей на грудь, стараясь не встретить взгляда.

— Мило, — сказала она, — очень мило. Но не для меня, ты, смазливый кусок пропастины.

С этими словами она подошла к крыльцу и глубоко вздохнула, вдыхая запахи перегара и разврата. Она чуть посопела, как будто собака, выслеживающая по нюху, и повернулась к Майку Спенсеру. Он весь съежился на холодном воздухе, но Каллисто это не смутило.

— О! — сказала она весело, как будто только что получила подарок. — Ты такой гордый! Ты кто? Король? Или великий воин?

— Нет, я владелец похоронной конторы. А вы кто, леди? — спросил он неуверенно.

— Ты никогда не видел прежде никого такого, как я?

— Нет…. — снова сказал он, и все прочие тоже покачали головами.

— Ты не помнишь моего первого визита?

— Нет, мэм.

— Но ты же сделал мне приношение!

— Кто? Я? Приношение?

— О да, когда убил маленького чернокожего человека. Того, красивенького. Он был одним из моих низших детей, и вполне достойным приношением мне. Спасибо, что оставил его у питейного заведения, я обожаю бары. Но неужели так трудно было найти меня в лесу?

— Леди, мы не делали никакого приношения, — выговорил Том Хардэвей, его темная кожа вся покрылась пупырышками, а член бессильно болтался.

— Но я видела тебя, — ответила она.

Все затихло, резко и неожиданно. Даже лес, вечно полный тихих шумов и незаметных движений, вдруг замолчал. Я очень осторожно поднялась на ноги.

— Я обожаю насилие секса, я люблю запах пьянства… — мечтательно произнесла она. — Я за мили могу учуять их и прийти…

Страх, изливавшийся из несчастных гостей, начал переполнять меня. Я закрыла лицо руками и отгородилась самыми сильными мысленными преградами, которые только смогла себе представить, но их страх не уходил. Я съежилась и прикусила язык, чтобы не издать ни звука. Билл повернулся ко мне, а с другой стороны подошел Эрик, и оба вампира буквально стиснули меня своими телами. Ничего эротического, особенно в таких обстоятельствах! Их собственный страх того, что я закричу, только подхлестывал мой, ведь мало что может напугать вампира… Да и пес тоже прижался к нашим ногам, словно пытаясь защитить.

— Ты ударил его во время секса! — сказала менада Тому. — Ударил его, потому что ты горд, и его подобострастие возмутило и одновременно восхитило тебя. — Она протянула тонкую руку, поласкав лицо Тома. — А ты, — с этими словами она дотронулась до Майкла второй рукой — ты тоже его бил, охваченный безумием. А потом он грозился рассказать… — Она оставила Тома и погладила его жену, Клео. На Клео был только джемпер, да и то не застегнутый.

Незамеченной осталась одна Тара, которая начала пятиться. Только ее не парализовал страх, и я почувствовала в ее душе искорку надежды, желание выжить. Тара спряталась под кованый железный стол под навесом, сжалась в комочек и зажмурилась. В мой мозг прорвались ее мысли: она молилась и чего только не обещала Богу в своей будущей жизни, лишь бы он помог ей выбраться. А запах страха от других достиг апогея, и я почувствовала, как меня забила крупной дрожью, а все возведенные мысленные барьеры рассыпаются. От меня не осталось ничего, кроме страха. Эрик и Билл взяли руки в замок, дабы удержать меня на ногах и неподвижной.

Джен, совершенно нагая, тоже осталась без внимания менады. Видимо, ничто в ней не привлекало существо ночи: Джен была скромной, сейчас даже жалкой, и еще ничего не пила. Да и групповым сексом она занималась не для того, чтобы забыться в сладостном безумии, а для того, чтобы хоть как-то показать себя значимой. Она улыбнулась и попыталась взять менаду за руку. Но вдруг закричала странным и страшным криком и забилась в конвульсиях. Из ее рта пошла пена, глаза закатились, и она упала. Я услышала, как пятки ударились о деревянный пол.

И вновь наступила тишина. Но что-то закипало всего в нескольких ярдах от маленькой группы под навесом: что-то ужасное и прекрасное, что-то чистое и пугающее. Их страх улегся, и дрожь оставила мое тело, а сводящее с ума давление в моей голове пропало. Но после того, как исчез страх, взвилась новая сила. Неописуемая красота и абсолютное зло.

Это было чистое безумие, разрушающее личность. Из менады лилась ярость берсерка, жажда разрушения. Я была поражена этим оружием, как и гости у домика, я дергалась и билась, а безумие скатывалось с Каллисто и вливалось в них, и только рука Эрика, зажимающая мой рот, мешала мне закричать. Я кусала его до крови и слышала, как он тихо стонал от боли.

Это продолжалось снова и снова — вопли и ужасные влажные звуки. Пес сжался в комок и тихо завыл.

И внезапно все прекратилось.

Я почувствовала себя как марионетка, которой обрубили нити, и упала навзничь. Билл положил меня на капот машины Эрика, и я открыла глаза. Менада смотрела на меня сверху. Она снова улыбалась и была вся в крови. Казалось, кто-то вылил на нее ведро красной краски: в крови были и волосы, и все тело.

— Ты была с нами, — сказала она мне голосом по-прежнему ласковым и высоким, как флейта. Она шагнула ко мне несколько неуклюже, как будто только что объелась. — Ты была совсем рядом. Я никогда раньше не видала, чтобы человека сводило с ума безумие других. Забавно.

— Не для меня… — прохрипела я. Пес укусил меня за ногу, чтобы вернуть к реальности. Она взглянула и на него.

— Сэм, дорогой! — промурлыкала она. — Прости, мне пора.

Пес поглядел на нее умными глазами.

— Мы провели много прекрасных ночей в этих лесах, — продолжила она, погладив его по голове. — Прекрасно поохотились… и другим кое-чем прекрасно позанимались. Но мне надо идти, дорогой. В мире полно лесов и полно людей, которым следует преподать урок. Они не имеют права забывать меня и оставлять без подношений. Люди должны мне, — сказала она каким-то сытым голосом. — Должны безумие и смерть.

Она зашагала к краю леса.

— В конце концов, — услышала я ее удаляющийся голос — сезон охоты не бывает бесконечным…

Даже если бы мне хотелось увидеть, что произошло под навесом у дверей домика, я не смогла бы заставить себя подойти туда. Билл и Эрик выглядели ошарашенными, а когда видишь двух ошарашенных вампиров, не особо-то хочется любопытствовать.

— Дом надо сжечь, — сказал Эрик, отойдя на несколько ярдов. — Каллисто не позаботилась о том, чтобы прибрать за собой.

— Она никогда не заботится об этом, — ответил Билл, — во всяком случае, так я слышал. Чего еще ожидать от безумного существа?

— Ну, я не знаю, — ответил Эрик. Его голос звучал, как будто он поднимает что-то тяжелое, а затем раздался глухой удар. — Видал я вполне чистоплотных сумасшедших.

— Пожалуй, ты прав, — сказал Билл. — Мы вот, например, не оставим эту кучу на крыльце.

— Ты уверен, что можешь судить адекватно?

— Ты и здесь прав. Не часто я с тобой соглашаюсь.

— Она сама позвала меня и попросила о помощи.

— Хорошо. Но ты помнишь, о чем мы договорились?

— Да как же я забуду?