первую очередь — в себе самой, конечно. Другим важным этапом было сотворение Средоточья на
севере Светлых Земель.
— Я не понимаю, — сказал Дэвид. — Почему все началось именно с человеческой
«плоскости»? То есть… здорово, что это так. Вы человечны. Но почему с нее, а не с какой-нибудь
другой? Этому есть причина? Человеческая реальность какая-то особенная?
— Нет, не думаю… — С легким сомнением ответила Властительница. — Другие Лорды
начинают свой путь иначе. Некоторые в виде демонов, другие в виде животных или
представителей нечеловеческих народов… в виде растений или духов стихий… Все по-разному.
Но как бы Лорд не начинал, рано или поздно он выходит на другие плоскости существования и
находит себя там… Я начала как человек — возможно, потому что еще до рождения Силой
существовала как человек… Это было очень давно. Когда я погибла, Сила вобрала меня и
растворила в себе, чтобы затем, спустя много тысяч лет, родить заново — уже не как человека, а
как Леди. Но то, предыдущее существование, оставило какой-то след… определило, в какой
именно реальности я осознаю себя и начну новую жизнь.
— Воспоминания о прошлой жизни вернулись сами по себе, естественным путем? —
Спросил Дэвид. — Или пришлось прикладывать для этого какие-то усилия?
— Ну, во-первых, это не совсем «прошлая жизнь», — уточнила Алиана. — Можно
говорить так, но тогда слишком легко спутать рождение Лорда с очередным появлением нового
существа в обычной цепочке перерождений. А это разные вещи. Та жизнь, о которой я говорила, и
те, что были до нее, еще раньше — для меня это не «прошлые жизни», а, скорее…
предсуществование. Что же касается воспоминаний, то я вернула их — хотя и не полностью, еще
до того, как окончательно разобралась, кто я и что я. Собственно говоря, они вернулись в
результате одной из попыток разобраться. Для этого я посетила Лабиринт Ушедших — особое
место, где можно вспомнить, кем ты был… и не только вспомнить, но и вернуть какую-то часть
себя.
— Хочу в это место, — сказал Эдвин. — Может, я был… — Он запнулся.
— Одним из Истинных Богов? — Почтительным шепотом «подсказал» Дэвид.
— Вот! Точно.
— Да, я чувствовал: на меньшее ты не согласишься…
— К сожалению, ничем не могу помочь, — печально вздохнула Алиана. — Тот, кто
показал мне Лабиринт Ушедших, сделал это с условием, что я сама никого в это место приводить
не буду и распространять информацию о его местонахождении также не стану… Так что
извините, господин кен Гержет. Придется вам самому это место искать.
12
— Готов? — Спросил Эдвин.
Последовавший за его вопросом оглушающий раскат грома вынудил Дэвида помедлить с
ответом. Молния ударила совсем рядом, в каменный выступ выше по склону, на котором они
стояли. Еще удар, и еще… Небо Темных Земель было похоже на бушующее темное море.
— Готов. — Сказал Дэвид.
Еще мгновение они стояли на краю скалы — два невыразимо прекрасных существа, и свет,
распространявшийся от их фигур и крыльев, разгонял темноту намного лучше беспрерывных
вспышек молний — а затем поднялись в воздух и понеслись к замку в долине, оседлавшему
вершину невысокого холма на берегу зеркально-черной реки. Они двигались с огромной
скоростью — прошло лишь несколько секунд, а угрюмое строение, окруженное ореолом
волшебства, было уже под ними. Они спускались вниз, постепенно замедляя движение, а
навстречу им поднимались многочисленные крылатые создания — слуги Равглета пробудились и
готовились встретить нежданных гостей. Успела ли охрана среагировать так быстро или же их
заметили еще раньше, когда они ненадолго прервали полет, чтобы опуститься на скалу в десяти
милях от замка — это уже не имело значения. В любом случае, им пришлось бы задержаться для
того, чтобы вскрыть защитное поле: они и не рассчитывали, что сумеют сделать это прежде,
подтянется охрана. Демоны и боевые призраки… порождения Силы, по виду подобные огромным
охотничьим птицам, только-только покинувшим чей-то тяжелый кошмар… разного вида нежить,
способная перемещаться по воздуху… чуть позже ко всему перечисленному присоединились
существа, вызванные и сотворенные Равглетом в то время, пока над его жилищем кипел бой.
Лорд, да еще и находящий у своего Средоточья, мог делать это очень быстро, а уж извращенной
фантазии Равглету было не занимать. Целая армия духов и демонов, сотворенная только для того, чтобы остановить двух светоносных ангелов, спускающихся с небес на грешную землю, дабы
покарать нечестивого князя…
Прежде, когда Дэвид был всего лишь обычным магом, его защита в бою строилась по
классической схеме: универсальное и самое важное охранное поле генерировал амулет, а сверху
накручивались дополнительные слои из приведенных в действие подвешенных заклинаний и
импровизированных комбинаций Форм. Чем больше слоев и чем более они разные, тем лучше.
Атака, в свою очередь, строилась на том, чтобы прежде всего не дать сопернику возвести
многоступенчатую оборонительную систему, а буде уж это произошло, каким-нибудь путем
обмануть ее — использовать особенности заклинаний так, чтобы за один удар разрушать больше,
чем противник успевает восстановить, а в идеале — заставить защитные заклинания мешать друг
другу.
Сейчас все обстояло несколько иначе. Ни Формы, ни классика тут бы не помогли: врагов
было слишком много, и каждый из демонов и призраков Равглета умел использовать магию.
Лекемплет Небесной Обители вливал в своих адептов прорву энергии, но однако и стражи
черпали силу из замкового Источника, и никаких преимуществ на этом поле Дэвид и Эдвин не
имели. Преимущество, достаточное, чтобы компенсировать численный перевес противника — не
считая Имени — предоставлялось атрибутивными заклинаниями. Однако, использование их
меняло всю тактику защиты. Отпала необходимость в использовании как амулета, так и подвесок.
Атрибутивное заклинание стирало границу между миром энергий и миром вещей: если прежде
подаренный Лэйкилом Тальдеар служил основой для защитного поля, то теперь он стал частью
атрибутивного заклинания защиты. Само же атрибутивное заклинание уже не было чем-то
отдельным, сторонним по отношению к Дэвиду, как классические чары или комбинации Форм —
будучи сформированным, атрибут становился необходимой составляющей естества. Отменить,
заблокировать или исказить действие атрибутивного заклинания классикой или Формами было
практически невозможно, а вот наоборот — легко. Классика и Формы действовали в согласии с
установленными правилами, атрибуты же — пусть и в локальных масштабах — вносили
дополнения в сами правила.
Глядя со стороны, невозможно было увидеть никакого принципиального отличия в
действиях Дэвида и Эдвина с одной стороны, и стражей замка — с другой. И там и там —
выплески энергии, принимавшей какой-либо вид: вспышки огня, мешающиеся с облаками тьмы;
темные сети, вспарываемые лучами света; отравленные клинки и стрелы, устремляющиеся к
световым сферам, окружавшим двух ангелов… Впрочем, рассмотреть что-либо «со стороны»
вообще было бы непросто: обилие выпущенных на свободу сил превратило небо над замком в
нечто, напоминающее вновь и вновь прокручиваемую картинку взрыва.
Разница была не во внешних эффектах заклятий, а в их результатах: магическое воинство
Равглета ничего не могло сделать с двумя противниками, в то время как Эдвин и Дэвид
выкашивали врагов словно косой. Это не давалось им с легкостью: они выкладывались до
предела… и все же не совершали ничего, выходящего за рамки их текущих способностей. Они
лишь эффективно применяли дары, которыми их наделила Небесная Обитель.
Хотя они и не могли позволить себе отвлечься, чтобы разрушить защиту замка, в какой-то
