Он вел себя сдержанно и вовсе предпочел бы помалкивать, просто перетерпев этот

неприятный визит, но эдвиновская тетушка приложила все усилия к тому, чтобы его разговорить.

Она держалась максимально доброжелательно, а то, что это отношение искреннее, Дэвид видел

при помощи того нового восприятия, которое приобрел в Обители. Постепенно он почувствовал

себя свободнее, напряжение потихоньку отпустило; в ходе дружеской беседы в гостиной он

несколько раз задумывался, не рассказать ли Вилиссе о высшем источнике блага, ведь она, даже

не зная ничего о нем, тем не менее, каким-то образом сумела сохранить отблеск его надмирного

света, но подходящего момента так и не представилось, затем тетушка пригласила молодых людей

пройти в столовую, и Дэвиду стало ясно, что к его рассказу она в любом случае осталась бы глуха.

Эта истина открылась ему в тот момент, когда вместо столовой они оказались в пустом

помещении, которое мгновенно покрылось паутиной чар по команде Вилиссы. Все было

рассчитано очень точно. Она сама, как паучиха, стояла сейчас в центре плетения, и, манипулируя

потоками, с неимоверной скоростью окутывала энергетическими нитями своих гостей. Дэвид

пытался сопротивляться, но к такому приему он был совершенно не готов, у него не было ни

оружия, ни амулета — старые вещи мастера им так и не вернули, да в этих вещах и не было бы

нужды, они бы только помешали в том случае, если бы ему удалось перейти в то особенное

состояние, которое им показали несколько месяцев тому назад: несмотря на весь свой опыт и силу, Вилисса просто не успела и не смогла бы ничего сделать, когда его скорость и сила заклинаний

разом возросли бы на порядок. Но перейти не удалось. Система, внутри которой он оказался,

тормозила переход, это казалось невероятным, невозможным, но это было, и пока Дэвид тратил

драгоценные мгновения, пытаясь осуществить преображение, Вилисса спеленала его

окончательно. Мир поплыл, все стало тусклым и блеклым, а затем растворилось в блистающем

тумане. Он как будто тянулся к чему-то и никак не мог дотянуться, казалось, не хватает самой

малости, крошечного усилия, чтобы достигнуть желаемого… так близко и так далеко. Последнее,

о чем он подумал, теряя сознание: «Ведьма хорошо подготовилась». Откуда-то она знала, с чем ей

придется иметь дело, знала даже, как они будут реагировать, на что сделают ставку — она все

учла.

***

Дэвид пришел в чувство от легкого прикосновения к плечу. Разум медленно выдирался из

беспамятства… Мгновение дезориентации… где он? что произошло? Чуть позже начали

возвращаться воспоминания: визит в замок Вилиссы, дружеский разговор, искренняя

доброжелательность, которая обманула его, ловушка, бесславный скоротечный бой… Он хотел

вскочить, но рука, прикосновение которой пробудило его, теперь удержала его на месте. Он

открыл глаза. Смазанные предметы, чья-то фигура. Восприятие, даваемое вижкадом, также

разладилось. Прошло еще несколько секунд, прежде чем он смог разглядеть лицо того, кто

пробудил его. Это был Эдвин. Дэвид вновь попытался подняться, и на этот раз кен Гержет

позволил ему сделать это, даже поддержал, пока Дэвид принимал сидящее положение.

Все тот же замок, но уже какое-то другое помещение, не то, где происходил бой. Стол,

стулья, две кушетки у стен.

— Пока не вставай, — посоветовал кен Гержет. — Сначала все должно устаканится, — он

сделал неопределенное движение кистью, словно небрежно размешивал или взбалтывал что-то.

Дэвид все же попытался подняться. Опять возникло ощущение дезориентации, не столько

физической — телесная слабость была лишь следствием — сколько психологической.

Происходящее казалось каким-то сном, галлюцинацией. Землянин покачал головой и сел обратно

на кушетку.

— Почему она напала на нас? — Хрипло спросил он.

— Ты еще не вспомнил? — Вопросом на вопрос ответил Эдвин.

— Что я должен вспомнить?

На лице Эдвина отразилось легкое нетерпение.

— О том, как жил здесь до того, как мы поступили в Обитель.

Он удивился и хотел спросить «Что за бред? Я никогда раньше здесь не был.» — но в этот

момент воспоминания, наконец, вернулись к землянину.

***

…Он действительно провел в замке Вилиссы более месяца перед тем, как отправиться в

Селкетехтар. Эти недели совершенно выпали из его памяти, вернее сказать — были аккуратно

удалены и сохранены отдельно от его основного сознания, чтобы затем, когда он снова окажется в

замке, опять вернуться к нему, в очередной раз перемешав все компоненты мозаики и собрав из

них совершенно новую картину.

Он встретился с Эдвином на просторах ИИП в период, непосредственно последовавший за

разговором с Проводником Мертвых, когда Дэвид активно терзал терминал в происках всей

доступной информации об Обители. Эдвина эта тема также интересовала, они пересеклись на

просторах какого-то форума, узнали друг друга и договорились о встрече. Дэвид не стал скрывать, что влечет в Обитель его самого, рассказал о смерти Идэль, разговоре с Марионель и Кирультом, но он не мог понять, зачем в эту задницу лезет Эдвин. Это выглядело какой-то блажью,

глупостью. По их прежнему знакомству, еще со времен Академии, у Дэвида сложилось

впечатление, что Эдвин достаточно трезв — более чем достаточно — чтобы не вестись на такого

вот рода сомнительные предложения. Ведь совершенно ясно, что хотя Обитель и в самом деле

давала своим посвященным какую-то силу, цена этой силы не будет низкой — чтобы они там не

говорили про бесплатное обучение. Эдвин все понимал. Более того, он изначально располагал об

Обители гораздо большим объемом информации, чем Дэвид — сыну хеллаэнского барона были

доступны такие каналы и связи, о которых эмигранту можно было только мечтать. И располагая

этими сведениями Эдвин, как мог, постарался отговорить Дэвида от его затеи (что хеллаэнцу так и

не удалось) — но интересно то, что сам Эдвин при этом был твердо намерен в Обитель поступить.

Указанное обстоятельство — о котором Дэвид, впрочем, забыл, как забыл обо всем, что было

связано с его контактами с кен Гержетами — удивляло не только землянина, но и Вилиссу, в

замок которой они перенеслись во время второй или третьей встречи, когда Эдвин уверился, что

его бывший сокурсник от цели своей не отступит.

Хотя ученики Обители в половине случаев и сдавали выпускной экзамен, была еще вторая

половина — та, о которой в Обители не любили вспоминать — когда ученик погибал, переоценив

свои силы. Их тела и заклинания, применявшиеся во время боя, чрезвычайно интересовали ту

часть аристократии, которой было известно о существовании Обители, но Обладающие, по

понятным причинам, информацией делиться не спешили: каким бы ни было секретное оружие

монастыря, хеллаэнские Лорды совершенно не желали, чтобы технология его создания или даже

сведения о нем распространялись и дальше. Тела павших уничтожались или уносились куда-то,

информационные поля на месте стычки подвергались деформации. Попытки захватить учеников,

еще не сдавших экзамен и подробно исследовать их энергетические поля уже привели к

истреблению нескольких семей: шла игра в высшей лиге, и походя смахнуть с пути путающихся

под ногами смертных без особенного труда могла как одна сторона, так и другая. В силу

вышеназванных причин источники информации, которыми могли пользоваться заинтересованные

лица, были довольно ограничены, однако кое-какие исследования все же были проведены и кое-

что о специфике того волшебства, которым пользовалась Обитель, уже было известно. Вилисса

совершенно не хотела, чтобы Эдвин влезал в эту историю. Ученики Обители охотились, как

правило, на тех, кто обрел Силу лишь сравнительно недавно — их мощь была еще сравнительно