— Погодите!

— Но, дорогой сэр…

— Погодите! Это было убийство. Они захотят услышать, что это было убийство. Эта проклятая и несчастная женщина — я хочу сказать, что она была проклятой и несчастной во многих отношениях, — так вот, она еще дышала, когда я ее нашел. Такое невозможно забыть.

— Тогда зачем вам лгать?

— Я расскажу вам все, что видел и слышал, когда прибежал сюда.

И Брайан рассказал все, начиная с первого сомнамбулического возгласа «Ты его не получишь!» и до падения вперед головой и вытянутой руки Одри, стоявшей на вполне досягаемом расстоянии от Евы Ферье. И снова перед ним словно бы возникла спина Евы и ее руки, когда она падала вниз.

Кровать в спальне Хатауэя еще не была убрана; над ней висело большое распятие из слоновой кости. Тяжело сопя, доктор Фелл опустился на кровать:

— Значит, мисс Пейдж не выходила на прогулку?

— Нет, выходила, но вернулась обратно минут за пять до моего приезда сюда. Она была слишком напугана, чтобы оставаться в доме, но, выйдя, испугалась еще больше.

— Сэр, вы полагаете, что кто-нибудь этому поверит?

— Нет, они не поверят ни единому ее слову, поэтому… — Брайан замолчал.

— Но кто-нибудь видел, как она вернулась? Стефани видела ее?

— Никто не видел. Взгляните сюда! — Он подошел к закрытым окнам, отпер и поднял одно из них.

Мощный поток воздуха ворвался в комнату, развеяв стоявший здесь затхлый и немного сладковатый запах. Доктор Фелл, у которого, судя по всему, шок уже прошел, так как его легкая мысль уже была готова обдумывать это страшное происшествие, с трудом поднялся с кровати и подошел к Брайану.

Тот указал ему на балкон, проведя рукой вдоль него до дальней спальни, а также на зеленые деревянные ступени, ведущие с балкона на террасу, расположенную ниже.

— Насколько я понял, Одри приехала сюда еще до двух часов ночи. Десмонд Ферье привез ее на «роллс-ройсе», а миссис Ферье предоставила ей эту спальню.

— Мне это известно, сэр.

Гнев буквально пронзил Брайана, как боль от раненой руки и вывихнутого плеча.

— Это не утверждения, это — вопросы. Опять же, насколько я понимаю, вы впятером позавтракали в половине восьмого. Вы и Одри не могли уснуть; у Хатауэя возникло какое-то дело в Женеве; Филипу надо было ехать на работу, а Еве — писать книгу, на которой она помешалась в последнее время и которая должна «рассказать все». Верно?

— О… кхм! Совершенно верно.

— Слушайте дальше! — потребовал Брайан. — В восемь часов Одри позвонила мне по параллельному аппарату, который находится в этой спальне. Приехав сюда, она до смерти испугалась, почувствовав изменение в отношении к ней миссис Ферье.

— Минуточку. — Очень мягко, словно бы колеблясь и едва дыша, доктор Фелл дотронулся до руки Брайана. — Значит, до приезда сюда мисс Пейдж не боялась миссис Ферье?

— Нет, она боялась ее и раньше. — Брайан посмотрел доктору в глаза. — Это началось еще в ночном клубе, когда мы услышали, как Десмонд Ферье сказал вам…

И Брайан рассказал обо всем, включая и то, о чем Одри поведала ему в «Черном шаре».

— Зачем же тогда она согласилась приехать сюда?

— Не знаю.

— Мисс Пейдж отказалась объяснить это?

— Нет, не отказалась, но несколько минут назад она пребывала в такой истерике, что вряд ли имело смысл спрашивать ее об этом. — Брайан помолчал. — Вы, безусловно, можете сказать, что у нее была интрижка с Десмондом Ферье, что она не смогла устоять против него и, как только он свистнул, тут же помчалась к нему, хотя обещала мне, что не станет этого делать. Именно так все и будут говорить.

— Спокойно! Успокойтесь!

Брайан сжал кулак и почувствовал, как между пальцами сочится кровь, в нос ударил запах антисептика.

— Одри категорически отрицает, — продолжал он, — что между ней и Десмондом Ферье и любым другим что-то было.

— Вы в это верите?

— Да, верю.

— Тогда причина, заставившая ее приехать сюда, вероятно, была очень важной?

— Да, наверное. Я тоже так полагаю. — Брайан уставился перед собой застывшим взглядом. Погруженный в собственные мысли, доктор Фелл сделал ему ободряющий жест, и он снова заговорил: — Итак, в восемь часов она была здесь, в этой спальне. Одри знала, что миссис Ферье — в кабинете и неистово работает над книгой, которая «расскажет все». Одри говорила, что буквально ощущала ее присутствие и не могла находиться рядом. Видите вон те ступеньки снаружи?

— Да, вижу.

— Так вот, Одри надела туфли на толстой каучуковой подошве, вышла из комнаты и спустилась по ступенькам. Она рассказывала, что двигалась буквально по миллиметру, чтобы ее не было слышно. Добравшись до террасы, расположенной ниже, она повела себя демонстративно, чтобы не подумали, что она убегает. Кажется, стала что-то мурлыкать или напевать — она точно не помнит; ну, это как если бы вы или я стали насвистывать что-то на кладбище. Наверное, именно это и имела в виду Стефани, когда говорила, что Одри что-то пела.

Короче говоря, она убежала с виллы и пошла прогуляться по трассе в юго-западном направлении в сторону французской границы и Верхней Савойи. Но Одри не могла отсутствовать долго, потому что ожидала моего приезда. В то же время, вернувшись обратно, не могла сопротивляться пугающему обаянию от присутствия миссис Ферье. Она не могла противиться потребности терроризировать саму себя, как мы с вами иногда нажимаем на больной зуб, делая боль еще сильнее. Она снова вернулась на балкон, крадучись прошла по нему, стараясь оставаться незамеченной, но миссис Ферье ее увидела.

— Увидела, — повторил доктор Фелл.

Дымчатые тяжелые тучи плыли на сером горизонте над волнующимися кронами деревьев. Брайан неотрывно смотрел на балкон, мысленно представляя там Одри в коричневом твидовом костюме, желтовато-коричневых чулках и туфлях на каучуковой подошве; видел ее глаза и губы… Он тяжело вздохнул.

— Увидела ее, — бормотал доктор Фелл, погруженный в собственные мысли и, казалось, находившийся за многие мили отсюда.

— В это время миссис Ферье писала свою книгу. Глянув в окно, она заметила Одри, накричала на нее и силой затащила в кабинет. Я вмешался в тот момент, когда эта сумасшедшая сцена еще продолжалась. Услышав мой стук в дверь и крик, Одри побежала к балкону, а миссис Ферье бросилась за ней следом.

— А потом?

— Позвольте мне передать вам это словами Одри: «Я даже не дотрагивалась до нее. Произошло так, будто ее поразила молния; она выбросила вперед руки и упала вниз». Вот такой конец. Так умерла Ева Ферье.

— А где сейчас мисс Пейдж?

— Она уехала. Я отправил ее.

— И куда же вы ее отослали?

— Послушайте, Одри была не в том состоянии, чтобы разговаривать с кем бы то ни было, не говоря уж о полиции. Она сказала, что ей не поверят, да и мне — тоже. Думаю, она совершенно права.

— Сэр, — доктор Фелл стукнул металлическим наконечником трости по полу, — они не поверят ей, верно, но сейчас не это важно. Куда вы ее отправили?

— Ко мне на квартиру. Я дал ей ключи. По пути она должна заехать в отель «Метрополь».

— Заехать в «Метрополь»?

— Да, и на то есть причины: когда Десмонд Ферье заехал за ней в отель, она не отказалась от своего номера. Там остался ее багаж: все, кроме небольшого чемодана, который сейчас находится в этой спальне. Она сказала, что собирается вернуться…

— Вернуться? А юная леди не объяснила, почему она сделала это?

— Нет. Не фыркайте! Это избавило меня от необходимости придумывать для нее историю.

Доктор Фелл ждал. Брайан отошел от окна и закрыл глаза. Открыв их снова, продолжил рассказ:

— Отношение Евы Ферье к Одри изменилось с момента ее приезда сюда. Одри была напугана, и все это видели. Так ведь?

— А если и так?

— А то, что, по ее версии, она удрала отсюда чуть позже восьми утра. Есть свидетели того, как она уходила, но никто не видел ее возвращения, или, по крайней мере, мы так полагаем. Формально она вообще не заходила в этот кабинет. Она не станет отрицать, что у Евы Ферье была масса сумасшедших идей, потому что ее будут расспрашивать об этом. По версии Одри, она убежала отсюда до того, как все произошло, а я подтвержу, что миссис Ферье была в кабинете одна.