Американские боевики и ужастики, сексуально-порнографическое “Про это”, пошлый юмор Жванецкого и Петросяна — вот жвачка, которую жует народ, переваренный НТВ. Хотите, люди русские, православные, посмотреть на самих себя в интерпретации НТВ — смотрите всю эту неделю сериал “Планета обезьян”...

Либеральная интеллигенция воспела НТВ. Потом оказалось, что в колониальной доктрине туземного сырьевого бананового государства, успешно проповедуемого идеологами из Еврейского конгресса, возглавляемого Гусинским, нет места чересчур образованным интернационалистам. Швондерам нужны только Шариковы, передачи НТВ и служат превращению России в страну Шариковых, а все высокоумные Преображенские, сделав свое дело, выкидываются вон за ненадобностью. Либеральные интеллигенты по схеме НТВ первыми обречены на вымирание. Хватит ли сил у них это понять? И не пора ли интеллигенции во имя своего же спасения повторить свой старый лозунг, но уже обращенный на действительного врага: “Раздавите гадину!” Раздавите гадину НТВ!

Владимир БОНДАРЕНКО

отель националь комфортабельные номера

В 44-м номере нашей газеты авторами полосы “Электронная Хазария” был задан риторический вопрос: “Если обнажить Киселева, Миткову, Лобкова, не увидим ли мы на их животах и спинах голубую магическую татуировку с изображением саламандр, люциферов и наездников смерти?”

В прошлую субботу обозреватель НТВ Павел Лобков в передаче “Скандалы недели” (ТВ-6), ссылаясь на данную публикацию в “Завтра”, принялся задирать свитер и демонстрировать перед камерой заголенную спину, лишенную, на первый взгляд, каких-либо татуировок.

Как следует из многочисленых звонков в редакцию читателей нашей газеты, а также зрителей канала ТВ-6, публика хотела бы знать: настолько ли внешне благополучно обстоит дело с животом Татьяны Митковой и грудной клеткой Евгения Киселева?

Судьба занесла в Коктебель прекрасного русского поэта Максимилиана Волошина, а уж в его дом приезжали и все остальные русские таланты Серебряного века. Коктебель стал уже навсегда одним из центров русской культуры, у Волошина останавливались Николай Гумилев, Марина Цветаетва, Михаил Булгаков, Алексей Толстой, Максим Горький, Николай Бердяев — первоклассное созвездие русских мастеров. Там жили поэты. Там рождались шедевры. Именно на коктебельском берегу летом 1920 года Максимилиан Волошин пишет свою потрясающую “Молитву”. Вчитайтесь в нее:

Из крови, пролитой в боях,

Из праха обращенных в прах,

Из мук казненных поколений,

Из душ, крестившихся в крови,

Из ненавидящей любви,

Из преступлений, исступлений,

Возникнет праведная Русь.

Я за нее одну молюсь

И верю замыслам предвечным:

Ее куют ударом мечным,

Она костится на костях,

Она святится в ярых битвах,

На жгучих строится мощах,

В безумных плавится молитвах.

Да, Русь во все века держалась на крови, на муках. И уж крымской кровушки лучших сынов России немало было пролито в годы гражданской войны, когда светило, по образному выражению еще одного русского классика Ивана Шмелева, над Крымом “солнце мертвых”...

А что сегодня? Что стало с Домом творчества писателей, возникшим в Коктебеле благодаря щедрому подарку Волошина и его семьи, оставившим в наследство Союзу писателей СССР два своих дома?

Дом творчества тихо агонизирует. Писателей почти не бывает, гибнет чудесный парк, захламляется территория, по вечерам темнота... Наверное, треть территории уже по чьим-то распоряжениям отдана увеселительным заведениям, дискотекам, ресторанчикам, шашлычным. Музыка гремит до 5 часов утра. Как пишет крымский поэт, депутат местного совета Вячеслав Ложко, “побережье поселка с каждым годом меняется в худшую сторону. Появилась масса диких по архитектуре и нелепых по месторасположению кафе. Берег стал закрываться... Кафе строились бессистемно, самозахватом, под защитой высоких покровителей. Особенно кощунственны постройки возле дома-музея М.Волошина. Они в буквальном смысле перекрыли подходы к дому-музею. Нравственная культура начинается со стыда: он означает культуру личности и учитывает мнения других людей. А о каком учете мнений других людей можно говорить, если архитектурная и эстетическая несовместимость кафе-паразитов с уникальными памятниками истории и культуры оказывает разрушительное влияние на мемориальное здание. Шашлычно-кухонный угар, недопустимая антисанитария, оглушительный шум. Сотрясения здания при выгрузке стройматериалов и проезде грузовиков могут окончательно разрушить дом-музей”.

Дикий капитализм в самом диком виде наступает на Коктебель. То автоматные очереди гремят на самом пляже. Это делят сферу влияния “солнцевские” ребята, имеющие в Коктебеле свои рестораны, и местная братва. То взлетают в воздух целые комплексы — крымско-татарские группировки под видом борьбы за права народа вытесняют русские и украинские мафиозные кланы. Мне это напомнило первые годы перестройки в Москве. Тоже все эти палаточки и ларьки, контролируемые уголовниками, тоже стихийные рынки на всех площадях. Но фанерные палатки сменялись хорошо построенными павильонами, сошло на нет количество диких торговцев... А в Коктебеле все по-прежнему. Абсолютно все деньги от такого дикого капитализма идут не на обустройство курортного сервиса, не на улучшение условий жизни отдыхающих, а себе в карман. Господствует психология временщика: урвать сегодня, а что будет завтра — не интересно. Вот и в Доме творчества писателей догнивает мебель, доламываются последние холодильники, рушатся фонтаны и вымирают кактусы. Ездят через территорию парка абсолютно все торговцы восьмидесяти ресторанчиков, расположенных на набережной, ходят толпы пьяных юнцов, возвращающихся после дискотеки. И ни былого кинозала, где теперь показывают эротические шоу, ни летнего зала, где каждый месяц устраивались концерты с участием всех известных писателей и деятелей культуры, приезжающих отдыхать в Дом творчества... Сам Дом творчества перестал быть культурным центром Коктебеля. И потому мне кажется абсолютно справедливым желание работников дома-музея Волошина получить под контроль второй из домов, в свое время подаренных поэтом Союзу писателей СССР. Все равно писатели в нем давно уже не поселяются, дом постепенно разрушается, и немедленная передача дома матери поэта музею будет реальным спасением единой Волошинской усадьбы.