– Скорее он спас мне жизнь, да и не только мне.

– Лорд Брукгемптон утверждает другое.

– Понятия не имею, кто это.

– Перри, – уточнил герцог с возмутительным спокойствием. – Он мне все рассказал.

В этот момент дверь распахнулась, и в библиотеку ворвались юноша и девушка.

– Мы только что были у Гаррета, и он сказал нам, кто она и чей это ребенок…

– Эндрю, Нерисса, уходите немедленно!

Джульет внимательно посмотрела на вошедших. Похоже, это еще два отпрыска семейства Монфор: тот же изгиб бровей и те же мечтательные глаза, окаймленные длинными ресницами, а также губы, носы, подбородки. Даже волосы у лорда Эндрю были такие же волнистые, как у Чарльза, только темно-русые.

Юноша направился прямо к ней и, взяв за руку, склонил голову в поклоне.

– Вы, должно быть, Джульет…

Глаза этого красивого молодого человека светились острым умом, но в их глубине мерцала озорная искорка – очевидно, он был не прочь при случае и пошалить.

– Я Эндрю, брат Чарльза, а это наша сестра Нерисса. Добро пожаловать в Англию и в поместье Блэкхит.

Девушка никак не отреагировала на слова брата: все ее внимание было обращено на малышку, спящую на руках матери.

Прелестные голубые глаза девушки наполнились слезами умиления, когда, нерешительно шагнув к Джульет и умоляющим жестом протянув к ней руки, она прошептала:

– Можно мне подержать ее?

Смирившись с судьбой, Джульет передала малышку ее тетушке и раздраженно подумала: «Прощай, попытка улизнуть отсюда».

Нерисса, склонившись над завернутой в одеяльце Шарлоттой, отошла в сторонку и вдруг расплакалась, чем весьма удивила Джульет.

– Это лорд Эндрю и леди Нерисса, – недовольно проговорил герцог и, обратившись уже к ним, добавил: – Если уж хотите представиться, то по крайней мере сделайте это как полагается.

Эндрю отмахнулся от его слов и направился к столику, где стоял графин.

– Перестань, Люсьен. Она приехала из колонии, и вся эта чушь ее не волнует.

– Я сказал, чтобы ты оставил нас, Эндрю. Немедленно покинь помещение, пока я не рассердился.

– Я просил бы называть меня «лорд Эндрю», если не возражаешь.

Герцог, потеряв терпение, с грохотом поставил бокал на стол. В помещении мгновенно воцарилась тишина. Джульет затаила дыхание, остро почувствовав враждебность в отношениях этих двух братьев: властного и сурового старшего и пылкого, дерзкого, открыто демонстрирующего неповиновение младшего. На какое-то мгновение ей даже показалось, что дело дойдет до драки, но нет: герцог крепко держал свои эмоции в узде и не мог позволить себе опуститься до драки с собственным братом, тем более в присутствии посторонней.

Уступая победу в этой пустяковой битве Эндрю, хотя бы ради того, чтобы избежать сцены, герцог лишь кивнул и предложил:

– В таком случае садись. Садитесь оба.

Нерисса, все еще с племянницей на руках, села, а Эндрю не счел нужным подчиниться приказанию, поэтому не спеша налил себе бренди, прошел к дальнему из кресел и только тогда сел, лениво закинув ногу за ногу.

– Да, вы именно такая, как вас описывал Чарльз. Теперь я понимаю, почему он увлекся вами, мисс Пейдж, – сделав большой глоток бренди, заявил мятежный лорд.

– И не только Чарльз, – добавила Нерисса. – Гаррет тоже поет вам дифирамбы, и сейчас там, наверху, они с друзьями пьют за ваше здоровье. Он рассказал о вашем мужественном поведении. Похоже, вы всех совершенно очаровали.

– Боюсь, лорд Гаррет преувеличивает, – возразила Джульет, безуспешно пытаясь прикрыть руками кровавые пятна на юбке. – Это он поступил как герой.

– Нет-нет, – сказал Эндрю, размахивая бокалом. – Гаррет, конечно, не пример для подражания, но никогда не лжет.

– Что правда, то правда, – подтвердила его сестра.

Джульет заметила, что герцог по-прежнему наблюдает за ней и на губах его играет все та же едва заметная усмешка, от которой становилось не по себе, и, пытаясь игнорировать этот загадочный взгляд, спросила:

– Кстати, как себя чувствует лорд Гаррет?

– Он немного ослаб от потери крови и хорошей порции ирландского виски, а в остальном чувствует себя вполне сносно. Таков уж он, наш Гаррет, – сказал Эндрю, одним глотком допив остатки бренди. – Знаете, жители деревни называют его Дикарем за бесшабашные поступки. Не далее как на прошлой неделе он вот что придумал: его приятели, такие же шалопаи, изобразили живую пирамиду на деревенском лугу, а он на своем Крестоносце перепрыгнул через нее и выиграл кучу денег: народ делал ставки, – а на позапрошлой неделе…

– Довольно, Эндрю! – резко оборвал его герцог, расправляя плечи.

– Послушай, Люс, даже ты не можешь не признать, что было безумно весело, когда они напоили поросенка миссис Доркин.

– Это было вовсе не «безумно весело», как ты выразился, а невероятно глупо. Особенно если учесть, что успел натворить поросенок.

Нерисса, склонив голову, чтобы не рассмеяться, с преувеличенным вниманием рассматривала один за другим крошечные пальчики Шарлотты.

– Но сегодняшний поступок превосходит все остальное, – никак не унимался Эндрю. – Кто бы мог подумать, что Гаррет у нас герой, а, Люс?

– Да, ты прав: никто и подумать не мог, что Гаррет вообще способен хоть на что-нибудь стоящее, – загадочно пробормотал герцог, допивая остатки бренди. – А теперь, с вашего позволения, я должен кого-то отправить в Рейвенском: надо позаботиться о несчастных пассажирах дилижанса, а также разобраться с разбойником, хотя об этом следовало подумать вашему брату: ваш багаж в дилижансе, мисс Пейдж?

– Да, но я думаю, мне лучше уйти.

– А я думаю, что вам следует отдохнуть, прежде чем принимать решение, – возразил он с возмутительной доброжелательностью. – Уверен, что неожиданная встреча с младшим братом Чарльза, тем более при таких драматических обстоятельствах, не способствовала вашему душевному равновесию.

Он улыбался, но за этой странной улыбкой скрывалось что-то такое, чего она не понимала. Его черные глаза продолжали внимательно наблюдать за ней, и от такого пристального внимания у нее сжималось все внутри. Пожалуй, слишком.

– Лорд Гаррет чем-то похож на Чарльза, не находите?

– Ваша светлость, не хотелось бы спорить с вами, но мне гораздо удобнее остановиться где-нибудь в деревне…

– Что? – хором воскликнули Эндрю и Нерисса.

– Ваш багаж помечен, мисс Пейдж? – спокойно спросил герцог, никак не отреагировав на ее заявление.

– Да, конечно, но…

– Паддифорд!

Дверь распахнулась, и появился ливрейный лакей с непроницаемым выражением лица, готовый исполнить любое приказание.

– Паддифорд, позаботься, чтобы доставили багаж мисс Пейдж и принесли в ее комнату. Нерисса, проследи, чтобы нашей гостье было удобно, и пришли кого-нибудь ей прислуживать. – Герцог бросил на Джульет очередной оценивающий взгляд. – Думаю, в голубой комнате вам будет удобно.

– Ваша светлость, я не хотела бы злоупотреблять вашим гостеприимством…

– Вздор, дорогая! Ваше поведение достойно восхищения, и ваши ответы на мои вопросы меня вполне удовлетворили. Не сердитесь. Разве вы не поняли, что я просто проверял вас этим старым, испытанным методом?

Проверял… но зачем? Джульет чуть не заплакала: то ли от возмущения, то ли от унижения, – но предпочла промолчать. Герцог улыбнулся, поклонился и, не сказав больше ни слова, вышел.

Она осталась стоять, уставившись на дверь, за которой скрылся Люсьен де Монфор. К ней тотчас подбежали Эндрю и Нерисса и принялись успокаивать. Откуда ей было знать, что герцог непревзойденный мастер манипулировать людьми? Откуда ей было знать и то, что в отношении нее у него имелись свои планы? Не знала она также и того, что, когда герцог Блэкхит вышел в большой холл и потребовал шляпу, перчатки и своего коня по кличке Армагеддон, его глаза коварно и радостно поблескивали.

Никто, кроме слуг, этого не видел, а они будут молчать.

Да, у его светлости, несомненно, были свои планы, причем далекоидущие…