— Я был прав, — прошептал Бубуш. — Вон, смотри! — Он возбужденно ткнул Ублейра кулаком под ребра. Вспышка закоротившихся святых волн мелькнула внутри облака, и Бубуш прижал лапу к пасти, сдерживая крик. — Еще ближе, — тявкнул он в ладонь, пока запах ладана уже заползал к нему в ноздри. Божества сгрудились еще плотнее, и пурпурное мерцание стало заметно интенсивнее, искажаясь и вибрируя, точно бархатный мешок с дюжиной хорьков внутри, растягиваясь, как если бы оно пыталось оторваться.

Узенькие щелки зрачков Бубуша предельно расширились, в благоговейном ужасе наблюдая за разворачивающимся зрелищем.

Совершенно внезапно последовала слепящая вспышка, раздался треск священного озона, после чего одна-единственная округлая частичка пурпурного благочестия оторвалась от облака, немного покачалась в воздухе и проплыла сквозь стену.

Божества отодвинулись друг от друга. В ушах у них звенело.

— Ты это видел? — вне себя воскликнул Бубуш, крепко тряся Ублейра за плечи. — Видел? Все было именно так, как я сказал. Священный шаровер! Или верошар. Ха! Демон, которого долбанет такая штуковина, окажется в крутом шоке. Это как если бы тебя жахнуло с полдюжины противопехотных святынь. После такого они во что угодно поверят!

— Ага. Ну и что? — Ублейр с явным недостатком энтузиазма хмыкнул. — Все равно никакой разницы это не внесет, разве нет?

— У тебя что, совсем воображение отсутствует? — простонал Бубуш.

— Вообще-то у меня с ним не очень, — признался Ублейр.

Бубуш возвел глаза к потолку.

— Послушай, это случилось только когда восемь божеств оказались по-настоящему близко друг к другу. Ведь верно?

— Верно.

— Стало быть, чем ближе они друг к другу, тем выше концентрация святых волн. Верно?

— Верно.

— С концентрированными святыми волнами от восьми божеств мы получили четырехдюймовый шаровер — скорее всего, он весьма нестабилен. Верно?

— Верно, — пожал плечами Ублейр, по-прежнему недоумевая, куда все это ведет.

— Итак, что получится, если мы соберем вместе еще больше божеств?

— Верно… гм-м… э-э…

— Понятное дело, у нас получится больший по размеру шаровер. Откровенно говоря, я подозреваю, что, если мы соберем вместе достаточное число божеств на одном диком празднестве критической массы, мы сможем добиться того, что весь Мортрополис будет охвачен неколебимой верой в то, что Асаддам должен уйти! Верно?

— Э-э… А сколько еще божеств нам потребуется, прежде чем мы получим эту самую критическую массу?

— Тьфу, тебе бы все детали, детали, — рявкнул Бубуш. — А ну вперед, хватай одеяла!

— У меня было чувство, что именно этим ты и закончишь, — простонал Ублейр.

Бубуш схватил святынеискатель, свистнул Кременюгу и скрылся за дверью.

«Ну почему именно я?» — скорбно думал Ублейр, стремительно пускаясь следом. В голове у него по-прежнему крутился священный пурпурный шаровер чистого благочестия.

Схрон, знатно отполировав две большие тарелки с пиццей, удовлетворенно вытер ладонью рот, откинулся на спинку своего кресла за Верхним Столом в «Манне Амброзии» и сделал солидный глоток эля. Почти с неохотой он объявил:

— Ладно, трапезе конец. «Прочие вопросы».

Едва успело затихнуть эхо, как Херокс уже вскочил на свое кресло, размахивая свитками:

— Б-было напечатано предложение касательно обсуждения т-текущего непредусмотренного отсутствия н-некоторых наших коллег. Данный в-вопрос, как уже было заявлено мной самим в п-процессе оказии, п-предшествовавшей текущей оказии, является чересчур н-неотложным и потребует н-немедленной перемены в расписании обсуждения других н-неотложных вопросов…

— Ну и что? — прохрипел Схрон.

— Н-не могли бы вы, д-действуя на благо тем, кто имеет более п-пунктуальную природу, п-прояснить конкретное значение д-данного расследования? П-пожалуйста.

— Мне вообще-то казалось, что оно просто ослепительно в своей ясности. Впрочем, для тех, кто имеет более педантичную натуру, я кое-что проясню. Намереваемся ли мы рассуждать про них прямо сейчас, как-то объясняя их отсутствие?

— Я так п-понимаю, что термин «них» относится к нашим отсутствующим к-коллегам, а употребляя термин «прямо сейчас», вы с-ссы… с-ссы… ссылаетесь на данное к-конкретное обсуждение «Прочих в-вопросов».

Схрон тяжко вздохнул.

— Да, — ответил он, поднял свою кружку и внезапно перенаправил следующий вопрос Херокса на темную лингвистическую тропу. — За них, прямо сейчас, — и Схрон сделал отчаянно требующийся ему глоток эля.

Херокс назойливо оглядел всю «Манну Амброзию»:

— Кто-либо еще п-поддерживает данное чрезвычайное п-предложение?

Огдам с готовностью поднял руку за Верхним Столом и самодовольно ухмыльнулся Алкану.

— Все з-за? — пропищал Херокс.

Индифферентно поднятые руки нестройно замахали ему в ответ.

— Очень х-хорошо, — засиял улыбкой Херокс, наслаждаясь своей назойливостью. — П-предложение п-принято. Вышеупомянутое чрезвычайное п-предложение об изменении расписания б-будет обсуждено в п-процессе обсуждения «Прочих в-вопросов» на следующей неделе, в т-течение которого любые в-возражения и иные линии обсуждения смогут быть п-представлены, что позволит реальному обсуждению п-пройти настолько эффективно и гладко, насколько это п-представляется п-практичным.

Схрон изумленно покачал головой. Все прошло замечательно гладко. Теперь этот вопрос должен был стать по-настоящему неотложным.

Нервно постукивая пальцами по столу, Алкан от всей души пожелал узнать, что сейчас происходит в Уадде. Втайне он уже начал задумываться, в самом ли деле сидение за Верхним Столом стоило всех этих забот и тревог. А ведь в свое время это казалось такой хорошей идеей.

Можно было почти ощутить, как в воздухе витает нервное напряжение, пока команда консультантов по удовлетворительному рассаживанию безнадежно вглядывалась в магические кристаллы и шуршала крошечными клочками пергамента.

На каждом фрагменте пергамента имелось неопрятно нацарапанное имя.

Курвер, глава совета директоров Комитета по удовлетворительному рассаживанию, вытянул шесть имен из своей церемониальной шляпы и расположил их перед собой. Затем он устало махнул ладонями над магическим кристаллом, нараспев произнес несколько равнодушных заклинаний и подождал, пока развеется катарактный туман. Туман сменило четкое изображение шести лиц на торжественном приеме во время свадьбы Блинни Плутта и мисс Меса.

Две подружки невесты, пожилая тетушка жениха, два чиновника из «Агентства предсказания замусоривания» и Гасила Шланк сидели молча, безнадежно глазея на розовые салфетки и ожидая первого блюда.

— Итак… гм… это вы поймали свадебный букет? — спросил Гасила у ближайшей подружки невесты.

— Нет, — с несчастным видом отозвалась невзрачная на вид девушка и возмущенно зашуршала своим розовым платьем.

— Ах, гм… значит, это были вы? — спросил он у другой.

— Нет! — рявкнула та и бросила гневный взор через стол.

— Но мне казалось, есть всего две подружки невесты.

— Да! — хором подтвердили они.

— Тогда кто же?..

Сморщенный палец гневного обвинения вдруг вытянулся от пожилой тетушки и указал на одного из чиновников из «Агентства предсказания замусоривания».

— Он! — только и сказала престарелая дама. Ее кинжальный взор чуть было не сшиб чиновника со стула.

— Послушайте, моя работа именно в том и состоит, чтобы не позволять неразрешенным предметам, лишенным всяких перспектив будущего использования, загрязнять тротуары Аксолотля… — начал было агент предсказания замусоривания.

— Но мы как раз собирались его использовать, — простонала первая подружка невесты. — Этот букет должен был подсказать, кому из нас первой выходить замуж. Это традиция!

— Данный букет ясно увидели умышленно выброшенным в манере, которая, вероятнее всего, должна была вызвать нечистоту мостовой и увеличить хаотический потенциал рассеяния…