Литмир - Электронная Библиотека
A
A

Итак, письмо заставило поднапрячься Васю, сдать—таки экзамен по истории, а отец, как и обещал учителю «взял сына за шиворот». Вместо отдыха на море Василию со своим другом Артемом пришлось не просто штудировать историю молодого Советского государства, но и наблюдать, как отец редактирует этот учебник.

«На даче в Сочи Сталин и Киров работали, в частности, над указаниями по составлению учебника по истории СССР, который вышел в 1945–46 году под редакцией профессора Шестакова (начавшаяся мировая война помешала издать его в 1938 году. — Авт.). Нам с Василием дали книги по древней истории Илловайского и Бельярминова, нужно было прочитать и отвечать на вопросы, выполнять задания. Мы с Василием, получив задания, отвечали на вопросы Кирова, Сталина, и я не помню, чтобы даже учителя в школе могли так формулировать вопросы, столь просто и понятно объяснять. Например, отвечая, я перепутал, и вместо «Плутарха» сказал «плутократ». Сталин подшутил надо мной, но тут же растолковал значение слов «плутократ», а затем «демократ», «аристократ». Рассказал о Плутархе больше того, что было в книге. При объяснении значения слова «плутократ» коснулся политической обстановки в мире и стране. И все — очень ненавязчиво, доступно для понимания», — продолжает свой рассказ Артем Сергеев. (Сергеев А. О друге незабвенном. К 85–летию со дня рождения В.И. Сталина. // Завтра, № 12 (644), 21 марта 2006 г.)

А мы—то думали, что Сталин — людоед. Мало того, что полстраны в лагеря загнал, оставшуюся половину расстрелял, а единственного оставшегося в живых сына затерроризировал! А он, оказывается, учебники по истории редактировал. Кстати, довелось мне держать в руках тот учебник. По сравнению с современным «россиянским», или «украинским», или любым другим новодержавным учебник «История СССР» редакции 1946 года — просто шедевр. Советую своих детей учить новой истории именно по этой книге. Если опустить дифирамбы Коммунистической партии Советского Союза, то весь материал, особенно касательно Великой Отечественной войны, изложен очень методично, исторически грамотно и последовательно. В нем нет мифов, которыми пестрят современные учебники истории — только достоверные факты. И вполне естественно, что не воспеваются в нем деяния «наследного принца», коим считают Василия современные историки.

Но о его участии в войне могут поведать друзья: «Воевал он смело: в бой бросался, завидев противника, буквально накидывался на него, совсем не думая об опасности. У него было тяжелейшее ранение в ногу, вырвавшее его надолго из боевого строя. Летал он на всем, что летало. В его послужном списке записано, какие типы самолетов он освоил. Кажется, он все освоил. Попадал в трудные ситуации: то в самолет молнией ударило, самолет стал неуправляем, но он посадил его все—таки. Сумел он посадить машину с летчиками в Куйбышеве на аэродром, когда за самолетами летали, а другие не смогли. То есть он не только сам выходил из сложнейших ситуаций, но и других спасал. И никогда потом не сетовал, не бахвалился. Всегда говорил: „Война есть война, самолет есть самолет, летчик есть летчик. Здесь уж кто кого“. Да, кое—кому было разрешено из этих школ пойти в летные училища: например, Василий Сталин пошел в летное училище после 9–го класса. Это и было его привилегией, такая привилегия была и у Тимура Фрунзе. Привилегия драться в бою. А ведь летчик дерется в открытом бою напрямую с противником. Тимур Фрунзе был рыцарь такой: он хорошо учился и знал, что пройдет, Степан Микоян тоже. А Василий ужасно боялся, что его из—за отметок не примут. Что же тогда отцу сказать: что не приняли из—за отметок? Что отец скажет? Вот где был страх — не примут в военную школу. Стыд! Перед отцом стыд! А как отцу будет стыдно и неприятно, что его сына не берут в армию! Кого же он тогда воспитал?» (Глушик Е. Артем Сергеев: Вспоминаю Сталина. // Сборник статей газеты «Завтра». — http://stalinism.ru/alive/artem.html).

Вот и с «привилегиями» «принца» определились. Их оказалось не очень много — одна—единственная: Василию, невзирая на не самую лучшую успеваемость, была дарована милость от отца: он получил возможность с честью умереть за свой народ! Тем не менее он был несказанно рад и принял за благо поступление в Качинскую авиашколу. Правда, на войне появилась еще одна «привилегия» — вылет на боевое задание без парашюта. Но грела она сердце сталинского сына не меньше самой возможности заживо сгореть в самолете в бою на высоте эдак полутора тысяч метров. Щедр на милости был отец — ничего не скажешь! Заботливый, что показательно. Заботясь о благе народа, Сталин готов был пожертвовать сыновьями. Многие ли нынешние депутаты в наше относительно мирное время не отмазали своих драгоценнейших чад от армии? Многие ли современные «принцы» примеряли на себя «привилегии» Василия? То—то же!

Правда, в авиашколе, почувствовав свою взрослость, шестнадцатилетний Васька попытался было опять «построить» новых учителей, но эти попытки тут же были пресечены отцом. «Артем Федорович Сергеев (приемный сын Сталина) хранит письма Василия к отцу. Не просто письма — Сталин, как обычно, нанес на них свои резолюции. В одном письме Василий просит отца выслать ему денег — в части открылся буфет, да еще хотелось бы сшить новую офицерскую форму. На этом письме в левом верхнем углу Сталин написал так: „1. Насколько мне известно, строевой паек в частях ВВС КА вполне достаточен. 2. Особая форма для сына тов. Сталина в Красной Армии не предусмотрена“. — То есть денег Васька не получил, — смеется Артем Федорович» (Чуев Ф. Живой Сталин. Воспоминания современников. — http://www.rustrana.ru/).

Мне посчастливилось перечитать мемуары многих летчиков, как Героев, так и рядовых истребителей. И практически у всех в воспоминаниях фигурирует на первый взгляд незаметная, но очень важная для понимания просьбы Василия насчет денег деталь. Дело в том, что курсантам летных училищ не полагалось носить настоящую летную форму. Им приходилось довольствоваться курсантской военной формой. Она была достаточно невзрачной, но 15–16–летние мальчишки, только освоившие элементы взлета и посадки, уже видели себя покорителями воздушного океана, грозой вражеских армий! Поэтому изыскивали средства для пошива другой униформы, под свой вкус, с массой нашивок. Эти пестрые одеяния, которые, впрочем, мало походили на летную форму, будущие пилоты тайком надевали для свиданий с барышнями и походов на танцы. Вася, как мы успели убедиться, мало чем отличался от своих сверстников и хотел выглядеть не хуже их. Но денег отец не дал, поэтому форма курсанта стала для него как повседневной, так и парадно—выходной. Вряд ли он расстроился, иначе в анналах нашей бедолаги—истории нашлось бы немало сетований по этому поводу, хотя выглядел Василий на фоне сверстников, посещавших с ним танцы, просто, если не сказать бедновато.

«Об этом времени знаю следующий эпизод: начальник Качинской школы комбриг Иванов написал И. Сталину письмо, в котором сообщал о летных успехах сына, но жаловался, что Вася отказывается изучать теоретические дисциплины. И. Сталин ответил Иванову письмом, текст которого я слышал от самого Иванова. Он примерно такой: „Уважаемый товарищ Иванов! Благодарю Вас за заботу о моем сыне. Надеюсь, что он выйдет от Вас хорошим летчиком. Что же касается теории, то прочтите ему следующие строки: дорогой Вася! Если ты любишь меня, то полюби теорию“. Далее следовали аргументы в пользу теории. Весь тон письма и сами факты неоднократного написания их противоречат созданному образу И. Сталина как человека черствого и равнодушного ко всем людям, не исключая самых близких». (А.А.Щербаков. «Летчики, самолеты, испытания», Василий Сталин)

Учеба закончилась незадолго до начала войны, пожарища которой погубили не одного прекрасного человека. Василий с первых дней войны на фронте. Его деятельности в годы Великой Отечественной широко освещена в этой книге. Есть воспоминания друзей, однополчан, приказы, докладные, характеристики… Писали их люди, в основном хорошо знакомые с Василием Иосифовичем. Но чтобы картина характера сына Сталина вырисовывалась полнее, я приведу воспоминания людей, знавших Василия мало, которым незачем приукрашать или сглаживать острые черты этого непростого характера. Их встречи с Василием Сталиным зачастую носили случайный характер, и часто впоследствии эти люди вообще не встречались с ним. Тем ценнее эти воспоминания. Говорят, что самое верное впечатление — первое. А людей Василий Иосифович Сталин понимал и ценил.

83
{"b":"116082","o":1}