– Необузданная и грубоватая? – прервала его я. – А вы кто, в таком случае, черт побери? Помощник, привлеченный со стороны?

– Страж Беликов теперь страж принцессы, – отрезала Кирова. – Ее утвержденный страж.

– Какой-то дешевый иностранец будет защищать Лиссу?

Это было жалкое высказывание – в особенности поскольку большинство мороев и их стражи имели русское или румынское происхождение, – но в тот момент оно казалось умнее, чем было на самом деле. И если уж на то пошло, не мне так говорить. Может, я и выросла в США, но мои родители были иностранцами. Мать, тоже дампир, родом из Шотландии – рыжеволосая, с нелепым акцентом, – а отец, как мне сообщили, турок. Эта генетическая комбинация придала моей коже оттенок миндаля, а чертам лица сходство – так мне, по крайней мере, казалось – с экзотической принцессой пустынь: большие черные глаза и волосы темного коричневого цвета, казавшиеся почти черными. Я была бы не против унаследовать рыжие волосы, но мы имеем то, что имеем.

Кирова возмущенно вскинула руки и вперила в Дмитрия взгляд.

– Видите? Совершенно недисциплинированная особа! Никакие психические связи, никакой самый редкий потенциал в мире не могут компенсировать этого. Недисциплинированный страж хуже, чем никакого стража.

– Так научите ее дисциплинированности. Занятия только начались. Пусть учится и тренируется вместе со всеми.

– Невозможно. Она безнадежно отстала от своих сверстников.

– Ничего не отстала, – возразила я, но никто меня не слушал.

– Пусть тренируется дополнительно, – сказал Дмитрий.

Они продолжали в том же духе, их беседа выглядела как игра в пинг-понг. Моя гордость все еще была оскорблена тем, с какой легкостью Дмитрий выследил нас, но одновременно до меня дошло, что он в состоянии помочь мне остаться здесь, с Лиссой. Лучше быть в этой дыре, чем где угодно без Лиссы.

– И кто же возьмется тренировать ее дополнительно? – спросила Кирова. – Вы?

Дмитрий, видимо, не ожидал такого поворота.

– Ну, не обязательно я…

Кирова с удовлетворенным видом скрестила на груди руки.

– Так я и думала.

Оказавшись в затруднительном положении, он нахмурился, перебегая взглядом с меня на Лиссу и обратно. Интересно, кого он видел? Двух жалких девушек, смотрящих на него большими умоляющими глазами? Или двух беглянок, умудрившихся вырваться из хорошо охраняемой школы и промотавших половину наследства Лиссы?

– Да, – заявил он в конце концов. – Я готов стать наставником Розы. Буду дополнительно тренировать ее.

– И что теперь? – резко возразила Кирова. – Она так и останется безнаказанной?

– Найдите другой способ наказать ее, – ответил Дмитрий. – Численность стражей слишком быстро уменьшается, чтобы потерять еще одного. В особенности девушку.

То, что стояло за этими словами, заставило меня содрогнуться, напомнив о моих собственных недавних словах о «кровавой шлюхе». Теперь немногие девушки-дампиры становятся стражами.

Внезапно из своего угла заговорил Виктор:

– Я склонен присоединиться к мнению стража Беликова. Отослать Розу – это позор, растрата дара.

Госпожа Кирова перевела взгляд на окно. Снаружи черным-черно. Учитывая ночной режим Академии, утро и день были тут понятиями относительными. Ну и еще здесь тонировали окна, чтобы преградить доступ свету.

Когда она снова повернулась, Лисса поймала ее взгляд.

– Пожалуйста, госпожа Кирова. Пусть Роза останется.

«Ох, Лисса! – подумала я. – Будь осторожна».

Использовать принуждение применительно к другому морою очень опасно – в особенности при свидетелях. Однако Лисса прибегла к нему совсем чуть-чуть, и нам просто необходима была любая доступная помощь. По счастью, никто, похоже, не понял, что произошло.

Я даже не уверена, что именно принуждение сыграло свою роль, но в конце концов Кирова вздохнула.

– Если мисс Хэзевей остается, то на следующих условиях. – Она повернулась ко мне. – Можете продолжить обучение в Академии Святого Владимира, но исключительно на условиях испытательного срока. Перешагнете черту еще раз, и вас здесь не будет. Вы получите все требующееся для новичка вашего возраста обучение. Кроме того, все свое свободное время вы будете тренироваться под руководством стража Беликова – и до и после занятий. Любые другие общественные контакты вам запрещены, и, за исключением времени приема пищи, вы будете оставаться в своей комнате. Нарушите хоть что-либо из вышеперечисленного – и будете… отосланы.

Я издала хриплый смешок.

– Запрещены общественные контакты? Вы хотите разделить нас? – Я кивнула на Лиссу. – Боитесь, что мы снова убежим?

– Просто принимаю меры предосторожности. Вы, без сомнения, помните, что так и не были должным образом наказаны за уничтожение школьного имущества. Придется немало потрудиться, чтобы компенсировать ущерб. – Она поджала тонкие губы. – Вам сделано великодушное предложение. Полагаю, с вашей стороны было бы неразумно ставить его под угрозу.

Я открыла рот, чтобы сказать – ничего великодушного тут нет вообще, но потом поймала взгляд Дмитрия. Не знаю точно, что этот темный взгляд выражал. Может, он хотел сказать, что верит в меня, а может, что только идиотка будет продолжать бессмысленную борьбу с Кировой.

Отвернувшись от него во второй раз за эту встречу, я уставилась в пол, ощущая присутствие Лиссы рядом и ее поддержку, вливающуюся в меня благодаря нашей связи. Наконец я энергично выдохнула и снова посмотрела на директрису.

– Хорошо. Я принимаю ваше предложение.

Отослать нас после этой встречи прямо в класс казалось пределом жестокости, но именно так Кирова и поступила. Лиссу увели, и я провожала ее взглядом, радуясь тому, что наша связь позволит мне быть в курсе того, как она настроена.

Сначала меня отправили к одному из консультантов. Это был очень старый морой, я знала его еще до побега. По правде говоря, просто не верилось, что он по-прежнему здесь. Старик, он должен был уже или уйти в отставку, или умереть.

Этот визит занят всего пять минут. Ни словом не упомянув о моем возвращении, он задал несколько вопросов касательно занятий, которые я посещала в Чикаго и Портленде. Сравнил полученные ответы с записями в моем старом личном деле и торопливо нацарапал новое расписание. Я с угрюмым видом взяла у него бумажку и отправилась на свои первые занятия.

Ух! Я и забыла, какой длинный в Академии учебный день. В течение первой его половины новички и морои занимались отдельно, и, значит, я увижу Лиссу только после ланча – если потом у нас окажутся общие уроки. В основном это были стандартные для старших классов дисциплины, значит, мои шансы преуспеть в них очень даже неплохи. Славянское искусство, видимо, что-то вроде факультатива, на который никто не хочет записываться. Есть надежда, что по этой причине они сунут туда и Лиссу.

На первый урок в гимнастическом зале для стражей меня отвели Дмитрий и Альберта, при этом оба как бы не замечали меня. Идя позади них, я разглядывала коротко, на эльфийский манер остриженные волосы Альберты, оставляющие открытыми знак принадлежности к стражам и молнии. Многие женщины-стражи так делали. Сейчас это для меня было неактуально, поскольку никаких татуировок на шее пока не имелось, но не хотелось бы когда-нибудь стричь волосы так коротко.

Альберта и Дмитрий не разговаривали, шагали себе и шагали, как будто это был самый обычный день. Однако, когда мы пришли, реакция моих одноклассников расставила все акценты. У них как раз проходила разминка, когда мы вошли в гимнастический зал, и, в точности как в столовой, все взгляды обратились на меня. Не знаю, кем я себя почувствовала – рок-звездой или цирковым уродцем.