Тео усмехнулся.
- А ты куда впуталась? - спросил он, ощущая себя чуточку живее. - Я по голосу слышу, что впуталась.
- Ну... - Лилия замялась. - Я, наверное, воровка... я украла... но по-другому нельзя было.
И Тео вдруг пробило на смех, на приступ такого хохота, который легко можно принять за истерику. Рамон взглянул удивленно и тревожно, но Тео успокаивающе потрепал его за ухо:
- Ничего, ничего, Рамон, я в порядке. Нынче день такой, Лилия, нормально. Ты украла, я убил. Дико смешно. Ничего.
Лилия ахнула.
- Как - убили?! Наши знают?
- А вот так. Арестован за убийство. Не беспокойся, малышка, тут у меня Рамон, Огюстеру позвонили... Все в порядке. Лечи краденого зверя. Давай, записывай, телефон продиктую. Господин Бруно, ветеринар Лиги. Номер...
Лилия.
А Лилия, расставшись с Хольвином в клинике Лиги, неторопливо шла по улице, глядя по сторонам. Рядом с ней трусил Шаграт; плетеный поводок свисал до самой земли, а служебный жетон Шаграта с Путеводной Звездой позвякивал о стальные заклепки на ошейнике, как колокольчик на шее козленка. Парочка выглядела бы мирно и рассеянно - хрупкая девчонка прогуливает крупного пса - если бы не новая, с иголочки, форма ликвидатора на Лилии.
Прохожие опасливо отстранялись. Еще бы: проводник с псом-убийцей! На Шаграте традиционно не было намордника, никто не надевает намордники на служебных псов СБ, находящихся при исполнении - и Лилии казалось, что она везет за собой на веревочке тележку с небольшой атомной бомбой или каким-нибудь другим всеобщим кошмаром в этом роде. Окружающие люди реагировали очень подходяще.
Ветер, на удивление теплый, гнал легчайшие облака - и солнце то появлялось, дробясь в витринах и окнах, то исчезало снова, и улица на минуту серела. Обычная уличная толпа куда-то спешила по своим делам. Вдалеке взвыла и умолкла сирена автомобильной сигнализации. С лязгом открылись двери трамвая, подъехавшего к остановке - и с еще более громким лязгом захлопнулись. Пахло сладким, похожим на арбуз или дыню - настоящим осенним запахом, который то и дело сбивали дым сигарет и бензиновый перегар. Желтые листья распластались по асфальту следами неведомых зверей. Около станции метро с рук продавали шерстяные носки, зелень и банки с домашним вареньем. Стая воробьев кормилась на газоне семенами какой-то травы; подойдя близко, в паузах между волнами городского шума можно было расслышать, как семена щелкают в полусотне клювиков... Лилия все примечала и удивлялась.
Она, наконец, шла с собакой. Рядом с ней - такой прекрасный пес, черно-рыжий, блестящий, с атласными настороженными ушами, с чуточку раскосыми глазами цвета темных вишен, с мокрым чутким носом, с ослепительной, совершенно кинематографической улыбкой. Все ведь должны им восхищаться, правда? Когда видишь такое живое совершенство, тянет ведь восхититься? Ведь удивительно, как он создан - такой красивый, умный и живой?
Почему же все шарахаются? Идешь, как прокаженный с бубенцом... Чего людям бояться? Ведь ни одна СБшная собака ни разу ни напала на прохожего. Ведь они защищают горожан от мертвяков, эти псы...
А один парень, случайный знакомец Лилии сказал - он не знал, что она работает в СБ: "Что бы вокруг не происходило, ни за что не стал бы инквизиторов вызывать. А вдруг я и есть мертвяк? Мертвяк же не чувствует, что он мертвяк, ему и так хорошо. И не стал бы я нарываться, ну их в задницу. Жить-то хочется..." Лилия тогда сказала: "Собаку заведи - и все. У тебя квартира большая, ей хорошо будет жить. И сразу будет ясно... и душе пес умереть не даст". А парень сказал: "Терпеть не могу собак. Твари вонючие". И Лилия больше с ним не встречается. И даже подумывает, не начать ли придерживаться аскезы.
Хотя с ее образом жизни так и так получается аскеза, как это не называй. Ведь те, с кем могло бы выйти что-то серьезное и душевное, были убежденными аскетами, а в остальных нет ровно никакого смысла. И времени нет. Да все это пустяки. В жизни начинается светлая полоса - у Лилии в кои-то веки хорошая работа. Проводник. Воин Добра с Путеводной Звездой и дивной собакой.
Уже все псы СБ знали ее, как свою. Хитрая, ласковая Весна. Пижон Сапфир, который никогда не подбирал еду с пола, никогда не ходил по грязи, и более всего любил мыться или купаться. Отважный рассудительный Рамон. Маленький Гарик. Матерщинник Данг, который независимо от Ипостаси умел показать, что имеет всех подсунувшихся и ногу задирать на все хотел. Деликатная Пурга. Талантливый разгильдяй Уран, любитель прятать на потом старые пованивающие кости... Их Лилия понимала отлично, с ними было легко и спокойно. И идти с Шагратом, не по делу, а так, гуляючи - большое везение.
Пес как раз внимательно изучал много раз меченый угол стеклянного павильона автобусной остановки, когда девичий голос радостно завопил неподалеку:
- Лилия! Правда, ты?!
Лилия оглянулась, а Шаграт сел и осклабился. Роза, старая подруга, которая за компанию с Лилией пошла в отвратительный экономический институт, перебежала улицу и подошла, чудный человек, невзирая на дурные предрассудки.
Лилия восхищенно заулыбалась и замахала рукой. Роза с тенью опаски покосилась на Шаграта:
- Не кусается?
- Ну что ты! - Лилия даже прыснула. - Лучший кадр, штатный телохранитель господина посредника, который с нами сотрудничает. У него ума на сотню телеведущих хватит и еще немало останется...
Роза посмотрела странно - и Лилия осеклась.
Роза очень хорошо выглядела, очень. Она всегда была хорошенькая, но сейчас в ней появилось нечто пушистое и глянцевое одновременно. И волосы, от природы светлые, приобрели роскошный дымчатый оттенок, и кожа казалась бархатистой, и ресницы мохнатились. А лилово-розовая куртка, и штаны со стразами, и сапожки, и сумочка... а запах... это что же за духи, "Масло дня"? Боже, целое состояние, а запах просто райский...
Жизнь Розы, наверное, за это время тоже изменилась к лучшему. И смотрела она на Лилию с состраданием:
- Какая ты бледненькая... Устаешь, да?
Лилия смутилась.
- Нет, просто у меня ночное дежурство было... Это так... - и вспомнила о собачьей шерсти на форменной юбке, и о неистребимом запахе псины, и о волосах, выбивающихся из-под берета, и о синяках под глазами. И машинально поправила локон, который лез в глаза. - Да я-то так, просто вкалываю... Ты расскажи, как ты...
- Пойдем куда-нибудь, посидим... ах, ты ж с псом... Ну, пойдем, тут есть одно место - столики еще с улицы не убрали. Пойдем, посидим, пивка выпьем, поговорим... Как мы давно не виделись, ужас! Ты мне телефон оставь обязательно, я соскучилась.
- Нет, я... то есть, пойдем. Телефон оставлю, конечно. Только я пиво не буду, я так и не научилась... я - кофе, ладно?
- Ой, да брось! Чуть-чуть...
Пошли по улице. Роза смотрела во все глаза, будто им не верила. Говорила:
- Знаешь, ребята были в таком шоке, когда ты пропала... Нет, твои, конечно, не сахар, ясно, что отчим лезет и все такое, но из дома убегать в чем есть, неизвестно куда... Знаешь, в группе говорили, что ты утопилась, глупость, правда? Эта идиотка Хризантема говорила. Говорила, что отчим тебя изнасиловал и прочую дичь - я на нее наорала как следует и с тех пор разговариваю только по делу...
Лилия вздохнула.
- Вообще-то, он, действительно, хотел, - вдруг хихикнула. - Я отбилась. Он на кухне полез, а я как дам раскаткой по лбу - у него такие глаза сделались... я думала - убила. Но он быстренько опомнился - и я сразу за дверь... Теперь смешно...
- Когда из Службы Безопасности бумага пришла, что ты теперь у них работаешь, все в шоке были. Даже хуже, чем в шоке. Ты не представляешь. Как ты додумалась вообще? Уму не постижимо!
- На самом деле все очень хорошо. Я теперь с собаками... видишь, какой дивный пес? А другие у нас! Знаешь, мне же всегда хотелось с животными работать.
- А как же твоя мать? Ты хоть ей звонишь?
- Звоню... Она почти не разговаривает. Только спрашивает, как я зарабатываю и хватает ли на жизнь. Она здорово изменилась.
