Но следует учитывать и то, что человек может получать зло и невзгоды для того, чтобы развивать свою способность противостоять злу и превозмогать невзгоды, чтобы учиться воздавать адекватно. Уровень развития души, познание, воспитание, карма и эволюция — жестко взаимосвязанные вещи. Невозможно провести точной границы, разделяя, какие трудности даны для обучения, какие — в качестве вразумляющего наказания. Между воспитанием и познанием нет четкой границы. По сути, воспитание есть часть познания, а познание есть часть эволюции. Вообще все в жизни кармически дается для развития души, то есть для ее воспитания, обучения и совершенствования.
Нападение зачастую происходит ради того, чтобы человек учился соблюдать норму Охраны. Жизнь — учеба. В жизненной учебной программе все, необходимые для жизнеспособности и правильного развития навыки должны осваиваться. Тем более нападению подвергается человек, пренебрегающий нормой Охраны.
Относительно того, что «Растворять зло может только любовь». А что? В самом деле, может, это невежество и архаизм — адекватно воздавать, когда есть такой замечательный альтернативный способ борьбы со злом? Может, и Вседержитель заблуждается, осуществляя кармическим воздаянием Высшее Правосудие? Может, действительно, Высший Разум за миллиарды лет не нашел времени и способностей, чтобы обнаружить более эффективный способ борьбы со злом и стимулирования эволюции разума, чем воздаяние добром за добро и злом за зло? Может, подучить Его уму-разуму-то, подсказать эдак скромненько, что вообще-то ни к чему злом за зло воздавать, когда зло можно любовью растворять? Отменяй, мол, карму, переходи на сплошную любовь.
Но прежде, чем приступить к этому просветительско-педагогическому действу, предлагаю рассмотреть некоторые, на мой взгляд, существенные моменты.
…
Далее в ответе цитируются аргументы, приведенные в ответе на предыдущее письмо.
…«Растворять зло любовью», — звучит романтично. Я тоже хотел бы, чтобы так и было. Но я — прагматик и реалист. Новые Знания предназначены для использования в реальной жизни. Надеюсь, и Вы написали мне не ради того, чтобы переливать из пустого в порожнее, и то, что предлагаете, рассчитано на применение в реальной жизни?
Вы считаете, что растворение зла любовью должно быть нормой для всех сознательных людей. Значит, Вы хотели бы, чтобы вокруг Вас было бы побольше таких людей. Так?
Давайте попробуем претворить идею в жизнь. Ведь не ради болтовни мы истину ищем, а для руководства ею в жизни. Для начала, в качестве эксперимента, давайте добьемся, чтобы такие люди были бы, к примеру, в вашем районном отделении милиции. Ведь кому как не им приходится регулярно, ежедневно сталкиваться со злом. Если Вы убеждены в своей правоте, то, возможно, Вам удастся убедить милиционеров. Ну, хотя бы, начальника отделения милиции убедите. А он своим подчиненным прикажет.
Полагаю, будет примерно следующее:
Преступник получает повестку в милицию. Он приходит в указанный кабинет. Там, кроме следователя, двое свидетелей и милиционеры. Здороваются. Следователь говорит преступнику:
— Дорогой, мы прекрасно знаем, что именно ты жестоко избил и покалечил гражданина такого-то, потому что есть свидетели и неопровержимые улики. Отпираться будем?
— Да нет, все что сказали, верно.
— Надеюсь, мы не обидели тебя своим обвинением?
— Ничего, Вы делаете свою работу, все нормально.
— У тебя кисти рук в царапинах и ссадинах. Бедняжка, видать, во время драки рукам твоим несладко пришлось. Вот тебе отличная мазь. Ранки очень быстро заживляет. Может, чаю попьем, поговорим? Конечно, если ты не возражаешь.
— Давайте.
Милиционеры быстро греют чай, приносят бутерброды и пирожные. Все усаживаются за стол и мирно беседуют. Следователь говорит:
— Ты совершил злодеяние, но мы все равно любим тебя. В нас не исчезло стремление отдать тепло души тебе, несчастному, ибо ты вряд ли знал, что творил.
— Обижаешь, гражданин начальник! Я же не дурачок, не маразматик какой-нибудь? Что значит «не знал»? Все знал, все помню. Шел по улице, скучал. Решил размяться. Первого встречного прохожего вырубил парой ударов. Потом пинал его куда попало — по почкам, по печени, по голове, прыгал на нем, руки выворачивал, потом ломал. Не знаю, что на меня нашло. В общем, увлекся слегка. Его головой об асфальт колотил, чуть мозги ему не вытряхнул. — Он весело рассмеялся. Заметив, что компания не поддержала смех, продолжил. — Потом я устал, успокоился. Закурил, значит, пнул напоследок и дальше пошел. А он почему-то остался лежать. Наверное, тоже устал. Как видите, все помню и понимаю. — Он с торжествующей улыбкой оглядел слушателей. — А вы говорите «не знал». Так что в маразматики меня пока что рано записывать.
Следователь растерянно помолчал, потом нашелся:
— Я ведь не в прямом смысле, не на уровне физического тела, а на уровне души. В возвышенном, так сказать, духовном смысле.
— Ну… я в этих ваших философиях не рублю. Ладно, будь по-вашему. Если так хотите, считайте, что не знал.
— Вот-вот! Не знал, что творил! — Обрадовался следователь. Милиционеры тоже радостно оживились. — Конечно, арестовывать не будем, дело закроем. Правда, тот, кого ты избил, в реанимации, в тяжелом состоянии. Ну что поделаешь, жизнь такая. Кому сейчас легко? Представляешь, до чего он духовно неразвит и невежествен! Похоже, и Библии в руках не держал! Мы ему о высоком, о всепрощении, неосуждении и непротивлении, о душе, о любви. А он языком еле ворочает, а все о своем талдычит: о покалеченном теле, об отбитых печени и почках, о сломанных ребрах, о вывернутых и переломанных руках, о вытекшем глазе и черепно-мозговой травме, о невозможности оплатить медицинские услуги и операции, о потерянных из-за инвалидности карьере и любимой работе, о жене и детях, которые теперь заодно с ним обречены на унизительную нищету. Печально, конечно.
Но, с другой стороны, противно от такого прагматизма, такой приземленности! Никакого полета души, никаких возвышенных, не привязанных к земному, духовных исканий! Несколько часов объясняли ему, что отвечающие злом на зло, лишь увеличивают зло, и что растворять зло может только любовь. И ведь упирался, верить отказывался! Бубнил, что жизнь совсем другое показывает. Едва живой лежит под капельницей, весь в бинтах и гипсе. И все равно ведь упирается! Тупой, ну, прямо, как баран какой-то!
Но нам не впервой. Убедили мы его! Забрал свое заявление. Так что все нормально, не беспокойся. Не зря ведь кое-какую, очень верную философскую концепцию всем отделом изучаем. Разве можно против убедительности ее красоты устоять? Зачем тебе в тюрьме страдать? Там неуютно и свободы нет. Страдания — зло, даже если это страдания преступника. Разве можно злом на зло отвечать? Так никогда зло не закончится. Уж хотя бы мы не будем потворствовать приумножению зла! Как сказал наш любимый философ, «Растворять зло может только любовь»! Мы любим тебя и верим, что ты не от хорошей жизни пошел на преступление.
Ты видишь, как мы для тебя стараемся? Ведь и на праздники тебя в свою компанию то и дело приглашаем. Что мы могли бы еще для тебя сделать, чтобы ты совершенно не сомневался, что мы искренно и глубоко любим тебя как родного брата и лучшего друга?
— Да чего там! Я давно уже не сомневаюсь в вашей любви ко мне. Никогда и никто так прекрасно ко мне не относился. Я вам очень благодарен.
— Но, пожалуйста, очень просим: не обижай и не бей больше никого, мы же тебе уже не раз объясняли, как это нехорошо. Это действительно очень нехорошо и негуманно! Прямо скажем, это даже ужасно, что ты творишь! Пойми, наконец, что тем, кого избиваешь и калечишь, очень больно. Они потом и работу теряют, потому что здоровье не позволяет. Получается, что не только калечишь, но и на нищету обрекаешь. А ведь у каждого из них семья, дети. Люби людей, береги их, заботься о них. Видишь, как это делаем мы? Неужели наш пример тебя не увлекает?
Преступнику слушать нравоучения надоело. Улыбку тоже держать устал. Да и чего ее держать? Улыбка исчезла. Теперь его лицо выражало утомленность и озабоченность: — Короче, помню я все. Когда на прошлой неделе вы меня забирали за ограбление с избиением, все это говорили. Да и раньше много раз говорили. Ну, в самом деле, не маразматик же я, все помню. — С деланным удивлением смотрит на наручные часы. — Надо же, время-то как быстро летит! Ладно, ребята. С вами, конечно, очень хорошо, но так получилось, что сегодня мне еще кое-куда надо успеть. Так что мне пора. Как нибудь в другой раз поговорим, ладно? Честное слово, опаздываю.
