Ну что мне было делать? Ругать его? А за что? Пришлось поздравить с ремонтом квартиры.

1959 год. В ОКБ проектировалась автоматическая станция для фотографирования невидимой стороны Луны — рождалась «Луна-3». Проблем было много. И вот одна из них — выбор оптимальной траектории полета. Коррекций траектории в то время мы еще не умели делать, поэтому баллистики должны были выбрать столь хитрую траекторию, чтобы и без коррекций станция смогла бы облететь Луну возможно ближе к ее невидимой стороне, а потом вернуться к Земле, да к тому же обязательно со стороны Северного полушария. Задача была не из простых. Все обычные траектории межпланетных перелетов для нашей задачи не подходили. Вариантов было рассмотрено много. И вот в один из вечеров, когда, наконец, решение вроде бы нашлось, проектанты были у Сергея Павловича. Предложение очень его заинтересовало. Оно было необычным. Это была так называемая «пертурбационная» траектория облета Луны, использующая ее силу притяжения.

— Подождите, подождите, — остановил Сергей Павлович своего зама. — А кто эту траекторию рассчитывал? Вы или баллистики в академии? Ведь эта орбита очень интересна! Слушайте, это же на практике можно будет проверить использование таких траекторий для будущих полетов к планетам! Перепективнейшая штука, я вам говорю! Вот увидите, пройдет десяток-другой лет и этим способом космонавтика будет широко пользоваться! А интересно, какие требования она налагает на систему управления ракетой, на время старта?

— По предварительным данным, для старта по такой траектории к Луне существует только один день в течение всего года, — ответил заместитель Главного.

Сергей Павлович вскинул глаза:

— Только один? Значит, если к этому дню не поспеем, то придется год ждать? И когда же эта дата?

— По предварительным данным, в октябре. В начале октября.

— Что у вас все «по предварительным», да «по предварительным»? Страхуетесь что ли? Разве можно серьезно рассматривать ваши предложения, когда все — «предварительно»? Затеем работу, а потом у вас вместо предварительного одного получится окончательное совсем другое! Нельзя так!

— Сергей Павлович! — пытался в какой-то мере оправдаться его заместитель. — Мы-то ведь сами не можем все это точно посчитать, это только товарищи в академии могут. Они очень интенсивно работают, на них мы жаловаться никак не можем…

— Не можете? Ишь какие добренькие! Они жаловаться не могут, а приходить к Главному конструктору со всеми вашими «предварительными» предложениями для принятия решения, да-да, ре-ше-ни-я, вы можете?

Мы стояли и молчали. Сергей Павлович повернулся к телефону, набрал номер.

— Наталья Леонидовна, здравствуйте! Королев. Вице-президент у себя? Соедините, пожалуйста.

В течение нескольких минут он договорился с академиком Келдышем об ускорении расчетов новой траектории.

— Ну вот, это вам поможет. Вице-президент понимает, что это за задачка, но учтите, ведь мы с нашими проектами у него не одни. Поэтому и вы сами покоя им не давайте. А то ведь им только посчитать и нам цифры выдать, а нам станцию делать и запускать…

— А как вы думаете обеспечить электроэнергетику станции? Надеюсь, не на недельный, полет?

Выслушав проработанные варианты и почувствовав, что мнение склоняется к наиболее простому и надежному варианту питания — просто от аккумуляторных батарей, Сергей Павлович спросил:

— А на сколько суток в этом случае будет обеспечено питание?

Один из проектантов назвал количество суток.

— На сколько? Нет, это в принципе не годится! Вы что, думаете, такую задачку можно «подвесить» на один цикл передачи фотографий? А если помеха какая-нибудь, сбой, да, бог весть, что еще может случиться, и прощай все? — Сергей Павлович стал горячиться. — Я удивлен вашим предложением. Я считал, что вы более серьезные люди. Это совершенно безответственное предложение!

— Потрудитесь, — продолжал раздраженным тоном Сергей Павлович, — этот вопрос рассмотреть заново. И посерьезнее! Удивительное легкомыслие! Мальчишки!

Он встал из-за стола, вышел в маленькую комнатку, что была за его рабочим кабинетом. Мы стояли красные, не глядя друг на друга, и молчали. Так зачастую бывало: разговор как разговор, нормальный деловой разговор, а потом вдруг раз — и взрыв!

Пауза затянулась. Через неплотно закрытую дверь комнатки было видно, как Сергей Павлович подошел к маленькому столику, налил воды в стакан, вынул из кармана, какую-то бумажку, развернул, что-то вынул, поднес ко рту, запил. Минуты через три вышел к нам. — Ну, что у вас еще? — тон спокойный, деловой…

— Сергей Павлович, есть еще один вопрос — ориентация. Основные требования к системе ориентации у нас приготовлены. Мы сами прикинули — они не «архижесткие». Но ведь посоветоваться, вы знаете, не с кем. Были мы тут в одной организации…

— Ну и что же они, интересно, говорят?

— Говорят, что попробовать можно.

— А у Михаила Александровича вы были?

— Еще нет. А он что, тоже мог бы?

— Конечно. Сейчас ему позвоним. Сергей Павлович повернулся впол-оборота вправо, снял трубку белого телефона, набрал номер.

— Михаил? Здравствуй, это я. Слушай, Миша, здесь вот наши, товарищи задумали одну лунную станцию новую, а задачка — будь здоров: Луну-матушку облететь, сфотографировать ее обратную сторону, а картинки на Землю передать. Что? Ах, слышал? Ну и что ты скажешь? Я вот хотел тебя попросить посмотреть систему ориентации, а?

Минуты три Сергей Павлович молча слушал.

— Ну знаю, что ты загружен, а я, думаешь, не загружен? Или у меня других дел нет? Впрочем, — он хитровато подмигнул нам, — наши товарищи говорят, что такую систему может сделать и другая фирма, кстати, тебе известная… Да-да, его фирма… Ну-ну-ну, зачем же так? Ну и что, что с ним не работали? Знаешь, Михаил Александрович, мне такая система нужна. И не в принципе, и не когда-нибудь, а нужна через полгода. Не хочешь или не можешь, это дело твое. Привет?

Трубка резко легла на телефон. Главный минуту сидел в той же позе, закрыв лицо рукой. Повернулся к нам.

— Поняли? То ли он действительно перегружен, то ли не хочет — бог с ним. Настаивать, я думаю, не будем. А вы не теряйте времени, связывайтесь-ка с той фирмой и подключайтесь на всю железку. Завтра в 20.00 я жду ваш доклад. Привет!

Быстро летели месяцы. Все необходимые системы и приборы для «Луны-3» были сделаны. Новая станция, необычайно красивая и изящная, поблескивала нежно-голубыми зайчиками солнечных батарей, иллюминатором фототелевизионного устройства. Последние проверки, и мы опять на космодроме. Завершаются последние испытания, проверены научные приборы —. претензий нет. Нормально работает радпокомплекс. Очередь подошла к ФТУ — фототелевизионному устройству. Это ему предстояло решить главную задачу — сфотографировать обратную сторону Луны, проявить, просушить фотопленку и передать изображение на Землю с помощью радио. Полный цикл фотографирования был рассчитан на 55 минут. Включено программное устройство, 50 минут — все хорошо… Петр Федорович, руководитель «фэтэушников», опытный инженер, телевизионщик, потирает руки, улыбается. Подходит 55-я минута. Еще две-три секунды и все! Признаться, было даже как-то тоскливо ждать почти час конца испытаний. Но что это? Петр Федорович с тревогой поглядывает на секундомер: 56 минут, а программное устройство продолжает работать, 57, 60, 62 минуты!!! Лишних семь минут. Откуда? Почему?

Сергей Павлович тут же подходит к нам.

— Что у вас там случилось?

— Какой-то сбой в «программнике». А что именно, так сказать не могу — надо разбирать установку и смотреть.

— Сколько времени вам для этого нужно?

— Два часа.

— Разбирайте станцию, ФТУ снять!

А со временем у нас было, скажем прямо, весьма и весьма туго. А тут еще эта задержка. Монтажники быстро сняли установку. Петр Федорович со своими инженерами, наши испытатели, два заместителя Сергея Павловича — все пошли в лабораторию. Народу собралось много, пожалуй, больше чем. достаточно. ФТУ поставили на стол. В этот момент вдруг вошел Сергей Павлович.