Кряжин положил трубку и засмеялся. Так бы и писал! А то – «непосредственно»… Резун пил пиво под креветки, скорее всего, не один, потому что в одиночку мужик будет пить пиво не с деликатесами, а с воблой. Даже губернатор. Креветки – это демонстрация возможностей, и распушать перед самим собой хвост губернатор вряд ли стал бы. Значит, был гость, а поскольку на кухне «Потсдама» уверяют, что ничего, кроме сока, кофе и тостов, Резун в номер не заказывал, угощение принес с собой гость. Вот он-то, скорее всего, Резуна и обидел.

И сразу после появления на свет этого вывода резонно встал вопрос: а почему Резун ел креветки и запивал их «портером» в чем мать родила? Гостем была женщина, и поздний ужин принесла она, дабы попотчевать его, как говорит Молибога, «непосредственно» перед этим? Или после этого?

Столяров утверждает, что этого не было вовсе. Поели, и Резун умер? Вполне возможно. Однако характер повреждения свидетельствует о том, что резал мужик. На этом настаивает все тот же Столяров. Однако у Майи, например, ножки и ручки, нужно заметить, развитые… В конкурсах красоты рахиты не участвуют.

Кряжин, чувствуя, что количество версий увеличивается, бросил заключение на стол и полез за сигаретами.

В конце концов, могла быть в гостях женщина. Пришла, принесла, поели, попили, сказала: «Я на минутку, милый» и ушла в ванную. Резун не стал тратить время на лишние хлопоты, принялся раздеваться, и в тот момент, когда стаскивал правый носок, в комнату вошел мужик. «Привет, милый», – поприветствовал, перерезал губернатору горло и накрыл с головой одеялом, чтобы не забрызгаться кровью. Прижал к кровати и держал до тех пор, пока Резун не умер. Потом вместе с женщиной убрали принесенное угощение, затерли все следы и ушли.

Вот и вся история, если подходить к ней просто. Как делал бы сам. Кряжин, попадая впросак, часто начинал думать: «Будь мне это нужно, что делал бы я, дабы выглядеть тем человеком, который исполняет заранее обдуманный план, но совершает ошибки в силу различных объективных причин?»

Был в практике Кряжина такой случай. Подозреваемый признался в совершении убийства и даже показал место на берегу Волги близ Дубны, где он со товарищи сбросил с лодки владельца сети казино в Твери Уколова. При этом убийца утверждал, что ноги Уколова стояли в тазике, который до краев был заполнен засохшим бетоном. Все бы ничего, Уколова действительно спустя пять дней подняли. Но не близ Дубны, а близ Мышкина, у самого Рыбинского водохранилища. Мало того, что в четырехстах пятидесяти километрах от указанного подозреваемым места, но еще и без каких-либо признаков тазика на конечностях.

А сие есть самое настоящее опровержение предложенной версии, иначе говоря – человек, перекрестившись, взял на душу чужой грех. Хоть выпускай до суда под подписку о невыезде. Да и «сознанщик» после этого, с позволения сказать, недоразумения стал каким-то странным. Заговорил о самооговоре, кознях «прокурорских», давлении, оказываемом на него на Большой Дмитровке. Сначала тихо заговорил, потом громче, а потом стал орать так, что едва не подвиг все адвокатское сообщество Москвы подняться на защиту его поруганных прав. И вообще, тех троих, перед игровым магнатом, тоже не он убивал. Мол, какая грубая фальсификация!

Кряжин чуть не свихнул себе мозги. Все сходилось: место, погружение, тазик. А труп – под Рыбинским водохранилищем. Мистика. Оказалось, никакой. Один из подельников задержанного проболтался, где брали цемент для производства ванн конечностей жертвы. Проверили марку цемента, Кряжин вздохнул с облегчением. Производство потом закрыли, адвокатское сообщество, расшумевшееся после диких криков подозреваемого из камеры «Красной Пресни», успокоилось.

Цемент фирмы-спонсора, любезно предоставленный коллективу отморозков, оказался состоящим не совсем из тех компонентов, из которых должен состоять. Производство работало на выход продукции для отправки в Чечню, а там, как известно, неважно, из чего состоит цемент. Все равно все постройки разбомбят раньше, чем их размоет вода.

И эта продукция через несколько часов после погружения бизнесмена под воду растворилась, как сахар, освободив ноги жертвы. И тело успешно сплавилось по Волге.

Так куда могли деться остатки креветочного ужина из номера убиенного Резуна?

– Дмитрич, машину!

Дмитрич – это самый старый водитель Генеральной прокуратуры. Его коллега-одногодок, решивший в прошлом году уволиться на пенсию, возил Гдляна. Дмитрич возил Иванова. А потом Гдляна и Иванова – обоих стал возить другой водитель, и все больше по южным окраинам страны. Многое с тех пор изменилось, но Дмитрич остался неизменным. Чем ближе пенсия, тем чаще тянет на работу. Генеральный сказал, что в следующем году Дмитрич уже точно уйдет на пенсию, а пока тот возил Кряжина. В этой причинно-следственной связи он и уезжал домой лишь после того, как дом на Большой Дмитровке покидал советник. Когда Кряжин хотел, старик вез его домой, на Факельный. Когда не хотел, старик отправлялся домой сам. И он был один из немногих, кому разрешалось ставить «Волгу» со страшными номерами в личный гараж.

«Цепь, – думал советник, разглядывая начавшие проявляться на темных улицах еще бледные неоновые огни. – Столяров был прав, цепь неординарная. Разовая работа, исполненная из червонного золота. Девятьсот девяносто девятую пробу носят сейчас, наверное, только цыгане. Продажа наркотиков – дело опасное, деньги нужно постоянно укладывать стопкой, но так много не накопишь. Придет Комитет Госнаркоконтроля и все выметет. В земле деньги не сохранишь, да и смысла закапывать нет. Пока выкопаешь, их или деноминируют, или другие нарисуют. С банком цыгану связаться это все равно как если в уголовный розыск пойти работать. А последний из цыганских ментов – из «Неуловимых».

Золото. Вот то, что не портится в земле, не занимает много места и при необходимости легко превращается в наличные. Но проба должна быть непременно девятьсот девяносто девятая. Так оно стоит еще дороже и занимает еще меньше места. И вот у нас появился вовсе не цыганский барон, а губернатор Резун, на шее которого золотая цепь из червонного золота, весом в двести восемьдесят три целых семьдесят три сотых, если верить Молибоге, грамма.

А жена Константина Игоревича, на всякий случай, этой цепи на шее мужа при отъезде его в Москву не помнит. Она ее на шее мужа вообще не помнит. Справедливости ради нужно заметить, что вопрос тот в мертвецкой состоялся сразу после опознания. «Что это за цепь?..»

– Приехали, Дмитрич.

Если Кряжин именовал своего водителя «по батюшке» из искреннего уважения к возрасту, то водитель советника таким же образом обращался к нему исключительно из уважения к таланту следователя. Как бы то ни было, Кряжин постоянно «отмазывал» старика перед начальством, а тот всегда выскакивал из машины с монтировкой, если, по его мнению, следователь нуждался в помощи.

Фойе. Это лицо каждой гостиницы. В этом уголке, достигающем порой величины половины футбольного поля – размеры зависят от количества звездочек, – размещены ключевые узлы жизнеспособности заведения. В годы развитого социализма достаточно было стеклянной перегородки с бумажкой на ней: «Мест нет», перед которой стояли очереди. Сейчас фойе отражает мрамором и зеркалами миллионы огней, и сообщение о том, что нет мест, здесь воспринимается как неуважение к гостю. Здесь всегда есть места. Об этом вам скажет и дежурный администратор, и любой из портье, шныряющих у входа и коршунами налетающих на ваши чемоданы, и даже милиционер, расположившийся неподалеку от администратора.

Кряжин остановился у зеркальной перегородки.

– Вам место? – тут же поинтересовался дежурный администратор – сильно напомаженная и переборщившая с тенями женщина лет тридцати пяти по паспорту и сорока с небольшим на вид.

Советник сверкнул удостоверением и справился о помещении для горничных. Его тут же провели, и в глазах портье, назначенного проводником, следователь увидел вопрос о том, нужно ли брать у него, следователя, папку. Решил, что такой багаж мужик в силах донести сам, и повел советника по закоулкам коридоров. Первый этаж, административная часть «Потсдама», скрывался от людского взгляда за мощной дубовой дверью. Комнаты для персонала женского пола, мужского, портье, горничные, уборщики, технички, слесари, повара…