Наконец-то они лежали спокойно, всей кожей ощущая вечернюю прохладу, с мерно бьющимися сердцами. Солнце медленно опускалось за горизонт, и по стенам сползали длинные тени. Марк вздохнул, и Рейчел взглянула на него, вопросительно подняв брови. Он лежал на животе, обнимая одной рукой ее за талию и закинув ноги на спинку кровати.
Она улыбнулась и скользнула рукой по его плечам, осторожно проведя по его шраму, который был для нее такой же важной частью его, как и все остальное, его прошлым, его судьбой, напоминанием о том, как они близки сейчас и как мало у них времени.
Всего лишь девять дней, и все кончится. Она была бы просто дурой, если бы поверила в то, что он может остаться, что она могла бы удержать его. Надо просто наслаждаться настоящим, не пытаясь ни в чем разбираться или строить какие-то планы на будущее. А после его отъезда не испытывать никакого сожаления.
Марк открыл глаза, и она откинула волосы с его лица, погружаясь взглядом в глубину его синих глаз. Он усмехнулся, и она провела пальцем по его губам. Смеясь, он открыл рот и слегка прикусил ее палец зубами.
– Ты голоден? – спросила она, повернувшись к нему и наваливаясь на него всем телом.
Он кивнул и прижал ее к себе, но она выскользнула из его объятий и поднялась с постели. Кинула ему джинсы и подошла к шкафу.
– Как насчет барбекю?
Первой мыслью Марка было: надо уйти. Но затем, глядя, как Рейчел надевает шелковое облегающее платье, он понял, что ему не хочется никуда отсюда уходить. Он вовсе не был готов забыть обо всем так быстро.
– Отлично, – сказал он, натянув джинсы. – А что именно ты можешь предложить?
– У меня есть бифштексы и замороженный цыпленок. – Она откинула назад волосы и, собрав их, заколола шпилькой. – Конечно, найдется к ним и кетчуп.
Ничего удивительного – Рейчел принадлежала к тому типу женщин, у которых холодильник всегда был полон, а кладовая забита всем необходимым. Она, возможно, пришла бы в ужас, обнаружив в его холодильнике только качественную текилу и набор острых соусов, способных отбить вкус даже у самого скверно приготовленного блюда.
Для него это была привычная жизнь – безвкусная еда в течение многих лет. И предложение угостить его куском жареного мяса или цыпленком показалось ему весьма заманчивым.
– Бифштекс, – сказал он, проследовав за ней на кухню, – да еще с кетчупом запомнится мне навечно.
Пока Марк укладывал тарелки в посудомоечную машину и засыпал порошок, Рейчел, наполнила бокалы.
– Скажи мне правду, – без тени иронии спросил он и взял у нее бокал, – это было самое лучшее блюдо с самым лучшим томатным соусом, которое ты когда-либо готовила?
– Это был самый обычный соус из бутылки, который продается в любом супермаркете, – ответила она, приподнявшись на цыпочки и поцеловав его в губы.
Это произошло так естественно и просто, словно его присутствие у нее на кухне было таким же привычным делом для нее, как и то, что он принимал участие в мытье посуды и спрашивал ее о томатном соусе.
Они увлеченно побеседовали о полуфабрикатах, секретах кулинарного искусства, салатах и различных приправах. Так, словно интерес к этой теме связывал их уже давно.
– Мне нравится, когда ты рассуждаешь с таким знанием дела, – засмеялся Марк, притягивая ее к себе и целуя. Внезапно он поднял голову и стал абсолютно серьезным. – Кстати о деле, как продвигается твоя работа?
– С ней все в порядке, – ответила она, перебирая пальцами его волосы и не имея ни малейшего желания думать о чем-то серьезном в эту минуту. – Вчера пришло подтверждение, сегодня утром ткани доставили, так что все в порядке.
Марк выпрямился.
– И все?
– Да, все, – ответила Рейчел, – говорю тебе, все отлично.
– Тогда почему же все стоит на месте? – Он кивнул в сторону комнаты, где она работала над эскизами. – Когда я был тут в последний раз, у тебя в работе находилось столько набросков и проектов. Да и небесно-голубое платье еще не закончено. – Он огляделся вокруг. – Работа так и не продвинулась, интересно, почему?
– Я и забыла, что у тебя цепкий взгляд профессионала. – Рейчел посмотрела ему прямо в глаза, зная, что увильнуть ей не удастся. – Потому что я немного нервничала и не могла в таком состоянии кроить материал. И вообще еще не поздно отослать его обратно.
– О чем ты говоришь? Ты же сама знаешь, что все модели очень удачные. – Марк взял ее за подбородок. – Я действительно верю, что ты можешь выиграть конкурс.
Рейчел улыбнулась. Она понимала, что могла бы воспользоваться его поддержкой, но не собиралась этого делать.
Она взяла свой бокал и отошла в другой конец кухни.
– Я тебе уже говорила, что у меня нет шансов. В дизайнерских конкурсах участвуют профессионалы всего мира. А девятнадцати-двадцатилетние юноши и девушки – это студенты из самых престижных колледжей.
Она помедлила в дверях комнаты, глядя на стол, где были разбросаны карандаши и рисунки. Все, что прежде доставляло ей такое удовольствие, теперь вызывало у нее чувство, близкое к разочарованию.
– А я сама научилась всему, что знаю, – сказала она, словно извиняясь за это.
Ни тени гордости не было в ее тоне, только смирение, которое было совершенно непонятно Марку.
– Забавно, – продолжала она, – у нас не было денег, когда я могла бы поступить в колледж, вообще ни на что не было денег, но меня это никогда не удручало. Я научилась шить для себя. Я была без ума от дизайна с его огромными возможностями, я знала, что это именно то, чем я хотела бы заниматься. Я рыскала по блошиным рынкам и библиотекам, просматривая модные каталоги и книги по истории костюма, надеясь, что когда-нибудь мне удастся попасть в школу дизайна. – Рейчел покачала головой и взглянула на Марка. – Но этого не произошло. Сразу же после окончания школы я начала работать. Мои родители переехали в Сарасоту, так что я должна была сама оплачивать счета. Но я продолжала говорить себе, что уж на следующий-то год…
– И все же этого не случилось, – закончил за нее Марк, и она улыбнулась.
– Странно, не правда ли?
– А свадебные платья? – спросил он, стремясь понять, каким образом практичная маленькая девочка превратилась в практичную женщину с богатой фантазией.
– Свадьбы были всегда, – пожала она плечами, снова окинув взглядом свою комнату. – Еще когда я была маленькой, я часто надевала фату моей матери и с удовольствием танцевала с отцом.
– У тебя была прекрасная семья, – заметил Марк.
Она кивнула.
– Это так, но потом я осталась одна. – Она заглянула в распахнутую дверь. – После гибели родителей у меня почти не было средств к существованию. Мне надо было выбирать – заплатить за год учебы в колледже или шить свадебные платья. Я предпочла платья, надеясь, что, если дело пойдет хорошо, я смогу поступить в колледж. Но этому всегда что-нибудь мешало. Машина, страховка… – Ее голос стал совсем тихим. – Так что на следующей неделе жюри конкурса, ознакомившись с моей кандидатурой, узнает, что мне нечего написать в графе «образование». И еще до того, как я прибуду, меня уже выкинут из списка возможных претендентов. Победа мне не грозит.
Она допила остатки вина и поставила пустой бокал на стойку.
– Да, такому модельеру лучше оставаться дома. И если хочешь знать мое мнение, я боюсь, что они будут правы.
Что-то в ее словах вдруг встревожило Марка. Возможно, это произошло, когда речь зашла о платье или когда она взглянула на календарь. Он видел, что Рейчел теряет уверенность в себе, вдохновение покидает ее. Но он не мог смириться с тем, что она так легко сдается, отказываясь от своей мечты.
– Это же нелепо! – Он пристально вгляделся в ее лицо. – Ты ведь и сама так не считаешь, разве я не прав?
– Возможно, – сказала она и грустно улыбнулась. – Жаль, что я раньше этого не понимала.
– Девяти дней достаточно?
Рейчел повлекла его за собой.
– Видишь это? – Она указала на наброски, лежавшие на ее столе. – Сегодня пятница. В субботу последняя примерка, в понедельник придет новая невеста-заказчица, в среду вторая примерка для матери невесты. Конкурс состоится в конце следующей недели. – Ее рука соскользнула с календаря, и Рейчел посмотрела на Марка. – Прибавь еще один день на дорогу, и ты поймешь, почему я не могу этого сделать.
