Между зимней стоянкой «Рузвельта» – мысом Шеридан и мысом Колумбия – северной оконечностью Земли Гранта, отправной точкой санного марша, 90 миль пути в северо-западном направлении, частью по подошве припая, частью по суше; этот путь мы должны были проделать, прежде чем выйти на бездорожные ледяные поля Полярного моря [Северного Ледовитого океана].

От мыса Колумбия нам предстояло пройти 413 географических миль, прямо на север по льду Полярного моря [Северного Ледовитого океана]. Многие люди, памятуя о гладких катках своего детства, представляют себе Полярное море в виде гигантского катка с ровной поверхностью, по которой нас весело тащат собаки, а мы знай сидим себе на санях, подложив под ноги горячие кирпичи, чтобы не мерзли пальцы. Подобные представления, как будет показано далее, весьма далеки от истины.

Между мысом Колумбия и Северным полюсом нет ни суши, ни гладкого льда, а ровного льда очень мало.

Первые несколько миль после того, как покидаешь материк, дорога сравнительно ровная, так как идешь по так называемой ледниковой кромке. Кромка эта заполняет все заливы и простирается на всю ширину северной части Земли Гранта. В действительности она не что иное, как непомерно разросшаяся подошва припая, местами достигающая нескольких миль в ширину. Внешняя ее часть кое-где находится на плаву и поднимается и опускается вместе с приливом и отливом, в целом же она остается неподвижной, за исключением тех случаев, когда от нее отрываются большие ледяные поля и уносятся течениями Полярного моря [Северного Ледовитого океана].

За ледниковой кромкой начинается трудно поддающаяся описанию поверхность прибрежной полыньи, или приливной трещины – зона постоянной борьбы между тяжелым плавучим льдом и неподвижной ледниковой кромкой. Прибрежная полынья постоянно открывается и закрывается: открывается во время дующих с берега ветров или в сизигийный отлив, а закрывается, когда дуют северные ветры, и в сизигийный прилив. Лед здесь разламывается на глыбы всевозможных размеров и нагромождается в огромные торосистые гряды, тянущиеся параллельно берегу.

Образуются эти гряды благодаря той поистине невообразимой силе, с которой ледяные поля притискиваются к краю ледниковой кромки; аналогичным образом еще дальше на севере гряды торосов нагромождаются сильными ветрами и течениями, сталкивающими и перемалывающими огромные ледяные поля.

Невозможно встретить два одинаковых айсберга

Тяжелая работа – прокладывать след через торосы

Торосистая гряда может иметь в высоту от нескольких футов до нескольких ярдов и от нескольких ярдов до четверти мили в ширину; отдельности льда, ее составляющие, могут варьировать от размеров бильярдного шара до размеров небольшого дома.

Преодолевая торосистую гряду, приходится тщательно выбирать путь, зачастую прокладывая себе проход с помощью ледоруба, голосом и кнутом подбадривая собак, а порою и перетаскивать сани с грузом в 500 фунтов, отчего, кажется, отрываются все мускулы на лопатках.

Пространство между торосистыми нагромождениями заполнено старыми, более или менее ровными ледяными полями. Поля эти, вопреки широко распространенному ошибочному мнению, образовались не из воды Полярного моря. Они состоят из вынесенных в океан огромных ледяных щитов, оторвавшихся от ледниковой кромки Земли Гранта,

Гренландии и суши дальше на запад. Эти ледяные поля могут быть от 20 (или меньше) до 100 (или больше) футов толщиной и имеют всевозможные размеры и очертания. В результате постоянного движения льда в период короткого полярного лета, когда большие поля отрываются от ледников и дрейфуют в разных направлениях по воле ветра и течений, сталкиваются друг с другом, раскалываются на части, размалывают попавший между ними более тонкий лед, оббивают свои края и наращивают по ним гряды торосов, – в результате всего этого поверхность Полярного моря [Северного Ледовитого океана] зимой представляет собой нечто невообразимое по неровности и труднопроходимости.

По крайней мере девять десятых его поверхности между мысом Колумбия и полюсом состоит из таких полей. Остальная часть – это лед между ними, образующийся при непосредственном замерзании морской воды осенью и зимой. Толщина его никогда не превышает 8—10 футов.

Ледяное поле и столообразный айсберг

Осенние условия погоды в значительной мере определяют характер ледового покрова Полярного моря [Северного Ледовитого океана] зимой. В то время как нарастающие холода постепенно цементируют ледовые массы, прибивают тяжелый лед к берегу, края ледяных полей, соприкасаясь, взгромождаются друг на друга и образуют торосистые гряды, которые при движении с суши на север приходится преодолевать наподобие гряд холмов.

С другой стороны, если в период замерзания поверхности Полярного моря ветер несильный, многие большие ледяные поля остаются изолированными от других полей и между ними могут быть полосы сравнительно гладкого молодого льда. Если уже после того, как зима наступила, начинают дуть сильные ветры, большая часть этого сравнительно топкого льда может быть перемолота движением более тяжелых ледяных полей; если же зима спокойная, этот относительно гладкий лед может продержаться до общего вскрытия льда следующим летом.

Однако вышеописанные торосистые нагромождения – еще не самая худшая черта полярного льда. Гораздо более неприятны и опасны так называемые полыньи – полосы открытой воды, возникающие вследствие подвижек льда под напором ветра и приливно-отливных течений. Полыньи – вот постоянный кошмар, преследующий всякого, кто путешествует по замерзшей поверхности Полярного моря; по пути на север они препятствуют дальнейшему продвижению, на обратном пути могут отрезать путешественника от суши и жизни, оставив его блуждать и умирать голодной смертью на северной стороне. Появление полыней нельзя ни предсказать, ни рассчитать. Они без предупреждения открываются прямо перед путешественником, не подчиняясь никаким определенным правилам или законам. Полыньи – неизвестная величина полярного уравнения.

Иногда полыньи в виде небольших трещин почти по прямой пересекают старые ледяные поля. Иногда представляют собой зигзагообразные полосы открытой воды такой ширины, что их нельзя пересечь. Иногда это целые реки открытой воды от полумили до двух миль шириной, простирающиеся на запад и на восток за пределы видимости.

Между «Рузвельтом» и мысом Колумбия

Существуют различные способы преодоления полыньи. Можно пойти вдоль нее направо или налево, в надежде найти место, где противоположные края льда достаточно близко подходят друг к другу, чтобы можно было навести мост из длинных саней. Или, если есть признаки того, что полынья закрывается, можно подождать до тех пор, пока края льдин сомкнутся. Если очень холодно, можно ждать, пока не образуется достаточно прочный лед, чтобы выдержать мчащиеся во весь опор сани. А еще можно отыскать льдину или вырубить льдину ледорубами и, как на пароме, перевезти на ней сани и собак.

Однако все эти способы совершенно бесполезны, когда Великая полынья, обозначающая край материковой отмели, обрывающейся в глубины Полярного моря [Северного Ледовитого океана], «не в духе», когда она открыта и представляет собой сплошной пояс воды или непроходимого молодого льда, как было во время нашего марша на север в 1906 году и при нашем незабываемом возвращении, когда «Великая полынья» чуть было не отрезала нас от самой жизни.