Третье поколение смешное в своей слабости, хоть и великое в собственном интеллекте, поэтому выглядит оно внешне впечатляюще, но при этом — исключительно хрупко. Но слабыми, наверное, выглядели первые настоящие люди в лесах кишевших хищниками, что, впрочем, не помешало им победить. Первая победа — всегда самая ценная. Тогда люди обеспечили себе контроль над животным миром на все обозримое будущее, гарантировав жизнь всем последующим поколениям, сейчас ситуация другая — нужно не оказаться проигравшим среди победителей. Когда-то белые дали миру всё, сейчас же это «всё» в полном соответствии с гегелевскими схемами реально может обернуться против них. И не надо нам говорить, что «природа берет реванш». Это смешно. За что же тогда она брала реванш у животного мира, когда появился человек, начавший кроить природу по своим раскладам? Да, она стремится к максимально устойчивому состоянию, мы же хотим управлять собственным эволюционным ростом, для чего должны будем продолжать отъем у нее энергии, а поскольку энергии уже начинает не хватать, то, соответственно, «отключать» избыточных потребителей. Тех, кто нам не нужен. Сделав это, мы получим не просто жизнь как следствие «принципа максимума энтропии», мы получим возможность контролировать ее биологическое качество, а это куда более великая задача, нежели поддерживать ее существование в белковых телах, которые сначала утрачивают способность двигаться, потом перестают узнавать родных, потом, прожив в таком состоянии 10–15 лет, умирают, внося свой существенный вклад в статистические показатели роста средней продолжительности жизни. Такой контроль и будет сочетанием арийской воли к организации и мало чем ограниченного интеллекта. Сейчас же к проблеме продления своей жизни наше поколение подошло совсем не так как это сделали бы сильные. Напомним, что главное наполнение современного человека — информационное. Люди в большинстве своем ходят в спортзал не для того чтоб стать здоровее (при их образе жизни это практически невозможно), а для того чтоб казаться здоровее. Люди катаются на велосипедах и играют в теннис только потому, что это «модно». Люди ведут жизнь, провоцирующую преждевременный износ организма, но тратят в суммарных исчисленьях миллиарды, чтоб казаться молодыми для других, чтобы добиться внешних эффектов молодости, вроде кожи без морщин, ляжек без целлюлита и белых зубов без кариеса. Кто знаком с историей упадка Рима, знает, что там занимались примерно тем же самым, правда на более отсталом уровне. Впрочем, в чем-то у римлян были и преимущества. Мы только что говорили, что сейчас в качестве одного из мерил благополучия государства выбрана средняя продолжительность жизни, что, в общем-то, странно. Открываешь другую статистику и видишь, что европейские страны с самым высоким уровнем жизни это одновременно страны с самым большим процентом пенсионеров, т. е. страны с очень сомнительным будущим. Открываешь третью и узнаешь, что эти же страны лидируют по числу упомянутых нами системных болезней — сердечно-сосудистых, эндокринологических и онкологических, а если мы вспомним, что пик этих заболеваний приходится на возраст старше 50 лет, то выводы получатся совсем не оптимистические: развитые белые страны превращаются в дорогостоящие хосписы для больных медленно умирающих стариков, чья жизнь давно уже закончилась и превратилась в обычное «существование белковых тел», в абсолютно избыточную форму. Да, прогресс медицины позволяет ее продлить, а потом гордо заявлять что «у нас средняя продолжительность жизни 78 лет». Но получается что слова «средняя продолжительность жизни» следует понимать как «средняя продолжительность старости». Навстречу идет другой процесс: ресурсов на поддержку «белковых тел» резко увеличивающихся в количествах хватает все меньше и меньше, потому власти везде стремятся повысить пенсионный возраст; социальные пособия для стариков сжирают громадную часть бюджета, а ведь эти средства можно было бы использовать вкладывая их в повышение качества молодых. Но здесь вновь действуют закон минимального производства энтропии, он и накладывает свои принципиальные поправки. Во-первых, это всеобщее избирательное право. 25–30 % пенсионеров зачастую имеют решающий статистический вес чтобы их просто игнорировать. Вот им и потакают. Во-вторых, странами во многих случаях управляют люди пенсионного или предпенсионного возраста, а они все-таки мыслят по-другому. Они гораздо больше чем молодые озабочены вопросом продления жизни. Нет, не на уровне своего поколения, но на личном уровне. А поскольку правящий и имущественный слой разных стран образует совокупность вполне достаточную для проявления статистических свойств, эти свойства начинают проявляться. Но проявляться весьма забавно — поиском очередного «эликсира жизни», некоего «рычага», на который нужно подействовать, чтобы биологическо-кибернетическая машина под названием «человек», заработала «вечно». Индустрия «вечности» началась в 1955 году, когда профессор университета в Небраске Д. Харман выдвинул идею, объясняющую старение организма уровнем свободных радикалов возникающих в химических реакциях. А поскольку такие соединения несут неспаренный (свободный) электрон, они могут не только повреждать нашу ДНК, белки и другие вещества в организме, но и инициировать появление новых свободных радикалов и нежелательных окислителей.[205] та теория косвенно подтвердилась, но в опытах на простых организмах — мушках и червяках. Надо ли говорить, что за нее схватились с таким же остервенением, с каким тонущий хватается за дырявый надувной матрац. «Рыночная экономика» тут же откликнулась на «спрос населения» и вот уже тысячами выпускаются разного рода «антиоксиданты», «очистители от свободных радикалов» и прочие «омолаживатели». Причем как для всего организма сразу, так и для отдельных его частей. Цена — доступная, спрос — огромный, прибыли — миллиардами. До сих пор их вал только нарастает. Результат? Посмотрите вокруг и вы увидите — результата нет. Дело не антиоксидантах, точнее — они всего лишь незначительная часть, повышающая энтропию системы названной «человеком».

Никто из этого моря потребителей нового эликсира жизни не интересовался развитием «теории свободных радикалов», иначе они бы знали, что другой американский ученый — Катлер (а потом и множество людей после него) — доказал, что человек и ряд других животных производят собственный антиоксидант — супероксиддисмутазу,[206] а она гораздо эффективнее любой «химии» и в принципе способна защищать организм вечно, главное — обеспечить ее адекватное воспроизводство, но это — системная задача! Она никак не решается употреблением «лекарств», ее решение в нормализации общественных отношений, начиная с простейших бинарных систем типа «жена-муж», «начальник-подчиненный» и заканчивая сложными — устройством отношений внутри государства.

Борьба со «свободными радикалами» и «закислением организма» стала очередным суеверием, очередной культовой стороной для одних, и мощным средством обогащения для других. Такая себе алхимия современности. Толкнули эту индустрию американские бейби-бумеры — дети вернувшихся почти в полном составе солдат Второй Мировой Войны. Это было, наверное, первое поколение в истории, которое всю жизнь прожило в полной уверенности в завтрашнем дне, при постоянном росте уровня жизни и при беспрецедентном скачке научно технического прогресса. Последний удачный и счастливый продукт человечества, его золотые дети. Именно они создали мобильные телефоны, оптоволоконные линии и Интернет, т. е. главные средства современных коммуникаций и это весьма показательно. Не удивительно, что бейби-бумеры прекрасно сохранились. Но время идет и где-то к середине 80-ых годов, они одновременно и массово («вдруг», прямо как в формулах Больцмана и Шеннона!) осознали, что их сытая веселая и обеспеченная жизнь не будет длиться бесконечно. Вот уже начали седеть и выпадать первые волосы, вот уже появились первые явные морщины, снизилась потенция, ухудшились анализы, суставы частично забились солями, одним словом, наступило начало конца. И на него уже нельзя было не обращать внимания. Вечный праздник завершался. Типовую реакцию предугадать было не сложно. Поскольку обратить необратимое невозможно, нужно было хотя бы создать информационный фон, конкретнее — нарастить волосы, разгладить морщины, поднять потенцию, согнать жир и целлюлит, избавиться от шлаков и токсинов, а затем пытаться корчить из себя молодого, цветущего, здорового и очень-очень сексуального, ведь секс — это то, ради чего всё, это — главное кредо бейби-бумеров, их необъявленный девиз. То, ради чего всё «информационное наполнение» и затевается. В кратчайший срок возник многомиллионный спрос на клиники оказывающие подобные услуги и число клиник поползло вверх. Сначала на проценты, а потом и в разы. Как и число институтов занимающихся подобными проблемами. Как и число психиатрических клиник, ибо конфликты между внешним информационным содержанием и пониманием реального положения дел психической гармонии никак не способствовали. Ну и вспомним, что бейби-бумеры в погоне за новыми и новыми удовольствиями, еще в эпоху своей такой по-настоящему прекрасной молодости, двинули вперед наркобизнес. Так двинули, что быстрых способов его прекратить пока не видно. Слишком много заинтересованных сторон и слишком большие деньги. И то и другое — верный гарант устойчивости наркосистемы. В общем, результат потуг поколения выросшего после Второй мировой войны есть, но он — чисто внешний.