В центре современной белой цивилизации стоит недочеловек. Под недочеловека «заточено» законодательство. Нет, не специально, но как одно из средств поддержания стабильности, как средство противодействия вносимому им хаосу, ведь число недочеловеков растет, поэтому любой современный правовой кодекс, во всяком случае уголовный, может быть совершенно спокойно назван «недочеловеческим». Это не абсолютно точная формулировка, но она показывает основное направление его действия. Работает ли такая схема на поддержание порядка? В кратковременной перспективе — да, в той же мере, как и веревка поддерживает повешенного пока он еще дышит. Недочеловек пользуется самыми разнообразными привилегиями, хотя законодательно они никак не закреплены, впрочем, этого и не требуется. Если закон не против, значит он за. Степень вашей прогрессивности и продвинутости определяется толерантностью к недочеловеку. Недочеловек может сделать вам что угодно и ему практически ничего не будет, во всяком случае, ему будет гораздо меньше, нежели вам, сделай вы то же по отношению к недочеловеку. Например, ваш сосед-недочеловек может днями, неделями и месяцами нарушать ваш покой громко слушая музыку. Формально это считается нарушением общественного порядка, но реально, в рамках закона, повлиять на него практически невозможно. Нет, вы можете зайти к нему в квартиру и размашистыми ударами алюминиевой бейсбольной биты разбросать его мозги по стенам, но за это вас посадят. Надолго, ибо вы — убийца. Вы можете поступить более сдержанно: разбить не черепной мусорный ящик недочеловека, а его китайский усилитель с самодельными акустическими системами. Недочеловек на вас пожалуется и вы опять попадете под статью, точнее — под несколько статей. Вы нарушили право неприкосновенности частной собственности недочеловека, вы нанесли ему материальный ущерб, а самое главное, ваши террористические действия привели к серьезным моральным страданиям недочеловека, поэтому он с вас потребует и за моральный ущерб. Недочеловеки обожают дорого оценивать свою тонкую душевную организацию, качать права и, как правило, чем сильнее «недочеловечность», тем большая сумма требуется в качестве компенсации за «моральный ущерб». Если не верите, проследите за любым скандальным процессом, где рассматривается очередной «иск о защите чести и достоинства» очередного недочеловека и обратите особое внимание на требуемые суммы компенсации.

В предыдущих главах мы неоднократно употребляли термин «избыточность». Сейчас подробнее разберем, что же это такое. Ну, как обычно, начнем с технических областей. Все знают что в автомобиле есть два тормоза — ручной и педальный. И хотя всегда тормозят ногой, ввиду исключительной важности тормозной системы для безопасности движения, она продублирована. Откажет ножной — затормозим ручным. Т. е. избыточность (в данном случае аппаратная) в тормозную систему введена намеренно. В более сложных и ответственных изделиях — самолетах, космических кораблях, пультах контроля атомных станций, подводных лодках, многие узлы продублированы даже не по два, а по три, четыре и более раз. Конечно, может быть исходный узел никогда и не сломается, а потому вводить в действие дублирующие узлы окажется не нужным. Но кто может дать такую гарантию? В любом случае, не существует абсолютно надежного продукта человеческой деятельности, такого, чтобы безотказно работал с вероятностью 100 %. Всегда есть неопределенность. Неопределенность — это энтропия. А вдруг сломается? Могли бы делать абсолютно надежно, никакой избыточности бы не понадобилось. Да, часто избыточность существенно поднимает стоимость, но риск потерять все изделие, а иногда и людей в нем помещенных или зависящих от его работы, заставляет пренебречь экономическими соображениями. Описанные случаи относятся к так называемой аппаратной избыточности, но это понятие гораздо шире. Не менее интересен случай информационной избыточности. К примеру, нет смысла «запаковывать» в телевизионный сигнал слишком малые детали изображения, наш глаз их просто не различит, вот почему фильтрами они срезаются еще на передающей стороне. Кроме того, мы видим крупные предметы в цветном изображении, а мелкие — в черно-белом. Эта особенность глаза учтена конструкторами, и цветовой сигнал при передаче мелких деталей также срезается фильтром нижних частот. Зачем тащить в эфир зрительную информацию которую мы никак не заметим? Здесь мы сознательно работаем на уменьшение избыточности, ибо она нам не нужна. Но мы можем и намеренно её увеличивать, вводя т. н. корректирующую информационную избыточность. Допустим, вам нужно отправить кодовую посылку по проводу из пункта А в пункт Б. Как узнать, тот ли сигнал дошел до пункта Б? Есть разные, причем довольно изощренные способы, но наиболее распространенные — введение дополнительных бит характеризующих свойства самой посылки. Иными словами, для того чтобы в принятом сообщении можно было обнаружить ошибку, это сообщение должно обладать избыточной информацией, позволяющей отличить ошибочный код от правильного. И если в пункте Б после приема основной посылки и анализа дополнительных бит выяснится что появилось несоответствие, уже из пункта Б в пункт А посылается запрос на повторную посылку. В общем, идея понятна. Но что заставляет нас вводить избыточность в кодовые посылки? Ведь она влечет за собой уменьшение скорости передачи за счет увеличения длины посылки и усложнения аппаратной части. Все дело в том, что на пути сигнала много чего может произойти, в результате сигнал окажется под воздействием помех или других сигналов могущих иметь совершенно разную природу, но бесполезных в информационном плане. Хорошо когда мощность помехи малая в сравнении с мощностью сигнала, хорошо когда известен тип помех, т. е. когда помеха стационарная, в таком случае мы можем четко отработать алгоритм защиты. А если мощность помехи сопоставима с мощностью сигнала? А если помеха нестационарная, т. е. ее тип меняется? Тогда наша приемо-передающая аппаратура резко усложняется, иногда приходится конструировать совершенно уникальные устройства, — сплав интеллекта математика, физика, инженера и программиста. И ради чего? Ради того чтобы компенсировать последствия вредного воздействия. Так мы интеллектуальными усилиями противостоим разупорядочиванию полезной нам информации, противостоим информационной энтропии, т. е. степени возможного разупорядочивания сигнала. Отсюда и смысл намеренного введения избыточности, как аппаратной, так и программной: она обеспечивает требуемую надежность, устойчивость работы системы или, говоря проще, требуемый порядок ее функционирования.

При переходе на «человеческие схемы» расклады несколько меняются. Человек, как мы знаем, потенциально способен работать как на рост, так и на уменьшение собственной энтропии. В свою очередь, он же, в соответствии с законами сохранения, потребляет из окружающей среды энергию, а выделяет энтропию. Все известные теоремы о производстве энтропии выведены для статистических систем и не применимы к анализу человека как отдельной единицы, как «вещи в себе». Да, с одной стороны человек вроде бы должен стремиться к минимуму ее производства в каждый момент времени, притом, что его организм должен стремиться к некоему ее пределу для обеспечения себе максимально жизненного срока. Здесь просматривается определенная аналогия с пословицей «тише едешь — дальше будешь». С другой стороны, видя каким сумасшедшим темпом растет количество алкоголиков, наркоманов, токсикоманов, жирняков, больных, интернет-зависимых, зависимых от компьютерных игр, понимаешь, что люди совершенно сознательно работают отнюдь не на минимум ее производства, из-за чего максимальный срок их жизни существенно сокращается. Заметим, что в природе нет зебр или антилоп страдающих ожирением или химически зависимых львов и тигров. Даже если мы допустим, что таковая зебра появится, скорость ее бега понизится и она будет тут же сожрана львом — законы обратной связи работают безотказно. Не хотите контролировать себя? Вас проконтролируют другие. А «химический лев» просто сдохнет от голода, его ослабевший организм не сможет добыть себе пищу, а попытка поучаствовать в дележе добычи будет грубо прервана более сытыми членами стаи. Поэтому-то природа в целом, во всяком случае до появления человека, была весьма и весьма устойчивой. С одной стороны все друг друга ели, с другой — исчезновение видов происходило только в результате изменения окружающих условий, а совсем не потому что кто-то кого-то «полностью съел». Сейчас вроде бы никто никого не ест, все сыты, одеты, умыты и обуты, но численность арийской расы — и абсолютная, и относительная, сокращается очень-очень быстро. Кажется, что мы опять имеем дело с очередным парадоксом, но никаких парадоксов нет, есть обычные законы поведения системы, в данном случае — накопление колоссальной избыточности на всех уровнях. А как только человек допускает избыточность при энергетическо-информационном обмене с внешней средой, его энтропия тут же растет, он начинает разупорядочиваться. К примеру, избыточное потребление пищи взвывает ожирение, избыточное потребление спиртных напитков — алкоголизм, избыточный прием витаминов — гипервитаминоз, могущий привести не только к нарушению работы органов, но и к смерти. То же самое можно сказать и об избыточной эксплуатации своего организма, как механической, так и психической. Вспомним про виды спорта «перегружающие» определенные его звенья — коленные суставы у футболистов, кисти рук у теннисистов, голову у боксеров и т. п. Почему это происходит? А потому, что организм имеет конечный запас прочности. Он может компенсировать избыточный прием чего-либо, но только в определенных пределах. Относительно психической, можно сказать, что переизбыток положительных эмоций, точнее — отсутствие отрицательных, может весьма вредно сказаться на состоянии индивида. Известно ведь, что в семьях где дети с самых пеленок окружены сверхопекой родителей, оберегающих их от элементарных стрессов и потакающих любым желаниям, обычно вырастают крайние мазохисты и эгоисты, опасные прежде всего для самих себя, ибо рано или поздно они начинают искать счастья в несчастии. Почему? Потому что отрицательные эмоции тоже нужны, они тренируют организм. И почти всегда такие люди — удобный расходный материал в руках высокоранговых особей.