*
Сколько в воздухе снов
Сколько окон в бутонах
Сколько будущих женщин
Сколько грядущих детей
И справедливость чревата
Чудесами нежнейшими
Чистыми мыслями
А между тем
В этом мире счастливцы бичами свистят
Смех до потери рассудка
Плач до потери жизни
Глаза и рот что морщины
Благопристойности пятна
Мрак среди белого дня.
*
Гнев что мед иссякает
Пристанище пламени чахнет
Больше никто не летит на постыдную помощь
вчерашним виденьям
Совершенство лесов золотая кормушка солнца
Медали любви тающие на устах
Лица крохи желаний
Грядущие дети сегодняшний сон
Самые верные в мире слова
Все отмечено черными ранами
Даже она которой мне так не хватает.
При погашенном свете
когда почему-либо, чисто случайно, я, бывает, не выберу вдруг ни зеленой
лошадки, ни красного человечка, двух самых привычных и самых свирепых из
моих гипнотических тварей, я пользуюсь неизбежно другими своими виденьями,
чтобы запутать, и озарить, и со снами смешать последние мечты и иллюзии
своей молодости
Бузинное утро
Она в этом поле осталась
Что же она завещала мне в путь уходя
Все что я мог пожелать
И прежде всего доспехи выбранные в обломках
Чеканной зари
Доспехи под деревом
Прекрасное дерево
Его ветви ручьи под листвой
Пьют они из источников солнца
В них как жемчужины
Рыбы поют
Это прекрасное дерево
Мне в тоскливые дни заменяет
Аппарат мимолетных видений
Это дерево каждого дня
Превратило меня в господина
Всех желаний моих
*
А потом появляется женщина в ожерелье из алых
роз
Эти алые розы раскрываются словно ракушки
Разбиваются словно яйца
И горят словно спирт
Вечно под деревом
Будто неодолимый магнит
Приводит в отчаянье
Гонимое соками пламя
То хрупкая то всесильная
Моя одаренная благодетельница
С бредом своим и любовью
Ложится к моим ногам
И челноки ее глаз качают меня на волне
Моя улыбчивая покровительница
Прекрасная ясная под своею кольчугой
Забыв про железо про дерево и про алые розы
Мои желания лепит
И мечтает
Мечтает о чем
Обо мне
В пеленах ее глаз кто мечтает
Я
*
У нее проворные руки
Настоящие руки полольщицы
Иссеченные шрамами
Утомленные необходимостью
Вечно показывать на циферблате времен безжалостный
утренний час начала работы
Руки которым влюбленно держать
Букет алых роз без шипов
И этот галоп буйволиный
Все желанья мои
Эта женщина в солнечном свете
Этот сверкающий лес
Этот лоб без морщин
Виденье в корсаже расшитом обломками
Тысячью корабельных обломков на дробящихся пылью
волнах
Тысячью птиц молчаливых в ночи прекрасного дерева
А неплохо бы вспомнить и о других каких-нибудь
праздниках
Даже шествия карнавальные обезображенные
оголенные окровавленные кривлянием масок все
равно достигают порой предосудительной
безмятежности
И какой случайный прохожий на перекрестке учтивых
улыбок не остановится чтобы приветствовать
молнией взмаха неучтивое брюхо весны
*
Бельевая корзина замирает вдруг налету
И клонится венчиком белым к ее разбитым
коленям
Никакая грубая краска не посмела ей путь
преградить
И сквозь дырочку в кружеве
Исчезает корзина
Тропинкою плоти
Выпить
Большую кружку черного сна
Всю до последней капли.
То, что скажет обремененный невзгодами, всегда некстати
Зима вся в голых ветвях и застывшая точно покойник
Человек на скамейке на улице человек от толпы
убежавший
И одиночеством переполненный
Дайте место отчаянью самому заурядному
Зеркалам свинцовым отчаянья
Струям булыжным отчаянья
Монументам гниющим отчаянья
Дайте место забвенью добра
Дайте место воспоминаниям в жалких отрепьях
истины
Черному свету пожару вчерашнему
Волосам в лабиринте потерянным
Человек на скамье ошибся квартирой ключом этажом
Чтобы знать и сильнее любить
Где пейзаж начинается
И в котором часу
Где кончается женщина
Вечер на город ложится
И прохожего догоняет в постели
Прохожего голого
Которому снится не девичья грудь
А звезда кормилица ночи
Есть обломки печальней чем грош
Но из них вырывается звонкое солнце
В них танцует и медом струится небо
Есть пустынные стены где расцветают идиллии
Где треснувшая штукатурка
Баюкает смутные тени
Есть мятежный огонь огонь бегущий по жилам
Под волнами губ
Возьмите же руки взгляните в глаза
Приступом облик возьмите
За дворцами и за трущобами
За цистернами и за трубами
Перед лицом человека
На площадь которая машет пыльным плащом
И метет горячечным шлейфом
Вторгаются летние ясные дни
Прорастают на площади синие шпаги
Под закрытыми веками в шуме листвы
Зреет радости жатва
И цветками льна расколоты маски
И лица омыты
Красками прежних просторов
Это погожие дни былого
Со львами червонными в слитках с орлами чистой
воды
С громом гордости заполняющей жилы часов и минут
Кровью закованных зорь
С громом вполнеба
С королевским венцом охватившим тисками одинокое
зеркало
Одинокое сердце
Но все тише теперь и проникновенней звучит
посреди исчезнувших улиц
Эта песня до края залившая ночь
Песня заполнившая зренье и слух
И протянувшая руку видениям
Эта всеотрицающая любовь
Любовь которая бьется в заботах
Обливаясь слезами горючими
Эта мечта разбитая искалеченная смертная
Эта гармония в залежных землях
Это нищее племя
Нищее потому что всю свою жизнь
Чистого золота жаждало
И совершенства любви.
