А все – благодаря нашей, то есть, простите, господин комендант, благодаря вашей замечательной программе «Граждане на улицах»,- нашелся Рик.
– Неужели?- воскликнул Лассард.- Глазам
своим не верю… Харрису было чрезвычайно стыдно – он то краснел, то бледнел, поминутно прячась за спины полицейских – впрочем, те не обращали на него внимания…
Как это случилось?- переспросил МакКони,- это очень и очень долго объяснять. Все подробности – в сегодняшней ночной программе теленовостей…
И так вот всегда,- произнес Лассард нарочито расстроенным голосом,- так вот всегда: я узнаю все, что касается моей Полицейской Академии только по «ящику» и всегда в самую последнюю очередь…
Харрис, униженно глядя на коменданта, произнес:
– Пожалуйста, я вас очень прошу, отведите меня в
душ и дайте во что-нибудь переодеться… Лассард брезгливо посмотрел на капитана.
– Пожалуйста, простите меня,- продолжал скулить Харрис,- я хороший, я больше не буду, я обязательно исправлюсь, господин комендант…
Такого в истории Полицейской Академии еще не было. После перенесенных тревог комендант Лассард решил за свои средства устроить банкет для офицеров-инструкторов.
– Дорогие коллеги,- комендант, стоя за столом с бокалом шампанского в руке, обращался к офицерам,- дорогие коллеги! Друзья! Мне очень приятно осознавать, что моя… извините, наша общая программа «Граждане на улицах» увенчалась полным успехом. После ликвидации Чанга и его банды общественное мнение бесповоротно изменилось к лучшему – нью-йоркская полиция заслуживает самого глубокого уважения за свою нелегкую работу. Скажу честно – без вашей помощи, господа, я ни за что бы не смог реализовать задуманное…
МакКони надоело слушать своего начальника, и он под каким-то предлогом отлучился в свой кабинет. Проходя мимо комнаты дежурного офицера, Джерри услыхал сладострастные вздохи. Дверь была полуоткрыта. МакКони приотворил ее пошире и заглянул вовнутрь – на столе, где обычно лежали различные документы, Рик совокуплялся с Агатой. Заметив вошедшего, оба подмигнули ему.
Что, отдаешь старые долги?- весело спросил Джерри, обращаясь к Агате.
Да, приходится, я же человек слова!- ответила та, продолжая равномерно двигать бедрами.
А как тебе нравится?- поинтересовался МакКони у Рика – тот, двигая бедрами в такт Агате, произнес:
– Да, ничего не скажешь – высший пилотаж!… Это
тебе не какие-нибудь малолетки!… Слегка постанывая, Агата сказала Джерри:
– Ладно, оставь нас… Я – девушка очень
стеснительная, не могу при посторонних… МакКони широко улыбнулся.
Да разве я – посторонний?…
Нет…
Ладно, коп, хорош трепаться! Если и ты хочешь принять участие – раздевайся, сейчас мы устроим замечательную групповуху!…- воскликнул Рик.
Ладно,- ответил МакКони,- трахайтесь, не буду вам мешать!…
Выйдя на коридор и закрыв за собой двери, МакКони вернулся в холл, где и происходил банкет. Тут он внезапно столкнулся с комендантом Лассардом – тот, окончив свою речь, стоял у столика, наливая себе в фужер алкоголь.
– Ну, что,- спросил он Джерри,- значит, завтра
вновь возвращаешься в свой полицейский участок?… МакКони вздохнул.
– Да,- грустно произнес он,- вновь эти бесконечные патрулирования улиц, составление протоколов, беседы с разными мерзавцами…
– Ничего не поделаешь,- ответил комендант,- такая уж наша служба…
– Значит – до скорого свидания?- спросил коменданта Джерри.
До скорого ли?
Как знать…
ЧАСТЬ V
МАРШРУТ: МАЙАМИ – БИЧ
В середине 1986 года Управление полиции штата НьюЙорк постановило, что все полицейские офицеры, достигшие пенсионного возраста, должны незамедлительно подать в отставку – руководство решило омолодить командные кадры. Совершенно очевидно, что подобный поворот событий не очень понравился старожилам службы охраны правопорядка, в том числе – и бессменному начальнику Полицейской Академии штата коменданту Лассарду…
Была ночь.
Неяркий луч ручного электрического фонарика прорезал чернильную темноту одного из служебных помещений Полицейской Академии. Стараясь не шуметь, к высоким стеллажам, где хранились служебные документы, пробирались двое, повадками и манерой себя держать похожие на квартирных воров, один – с начальственным экстерьером – был, видимо, за старшего, другой, следовавший за ним, при каждом жесте, обращенном в его сторону, подобострастно приседал…
Неловко повернувшись в темноте, он задел рукой настольную лампу – та едва не свалилась на пол.
– Тише, идиот,- зашипел на него старший,- сейчас весь город разбудишь…
Отодвинув настольную лампу подальше, младший виновато прошептал:
– Извините, сэр, я ведь не нарочно…
Тот, чей облик и поведение свидетельствовали о старшинстве, подошел к стеллажам и коротко скомандовал, указав на длинные ряды папок:
– Посвети!… Подчиненный направил луч электрофонарика на торчащие корешки.
Старший, подойдя к стеллажам вплотную, принялся читать свистящим шепотом:
– «Б»: Барби, Бернардсон, Бжезински, Боум… ага, дальше… «С»: Сведенборг, Стефани… «Д», «Е», «Ф», ага, вот и «Л»: Ланкастер, Лаперсон… Лассард!- он вытащил с полки папку.
– Господин Харрис,- несмело спросил подчиненный,- что вы собираетесь делать?…
Тот, не поворачиваясь в сторону говорившего, произнес:
– Заткнись, Колтон!… Может быть, хоть эти документы позволят нам послать в задницу этого старого пердуна Лассарда!…
Да, это был капитан Харрис и его младший коллега лейтенант Колтон. После позорной истории с Чангом, Харрис сам подал рапорт с просьбой о переводе в самый дальний полицейский участок города – выносить насмешки после всего случившегося ему было невмоготу. К новому месту службы он забрал и Колтона, и Робертса – те, как всегда, были очень послушны, смотрели ему в рот и старались, в меру своих способностей, выполнять, не размышляя, все распоряжения капитана. Однако, узнав, что Управление решило омолодить командный состав полиции, Харрис загорелся идеей – ему очень захотелось стать начальником Полицейской Академии. В этом ему пообещал помочь старый товарищ капитан Маузер, который занимал в Управлении должность, имеющую отношение к кадровым перестановкам…
Харрис принялся листать папку с личным делом Лассарда.
– Отличный послужной список,- бормотал он себе под нос,- ну просто отличный: служба в морской пехоте, Вьетнам, Сайгон, специальные полицейские курсы, беспорочная служба в полицейском участке… я помню его в то время – хороший был человек, никогда не давал спуску ни черножопым, ни прочей швали… правда, потом он испортился… ага,- перевернул он следующую страницу,- служба начальником этой Академии… Правительственные награды, благодарности мэра, премии… По-моему,- он повернулся к Колтону,- по-моему, этот Лассард уже засиделся в своем кресле, не правда ли?…
Подобострастно изогнувшись перед начальником, Колтон прошептал:
– Так точно, сэр, засиделся…
Харрис вытащил из кармана портативный фотоаппарат со встроенной вспышкой и принялся фотографировать личное дело коменданта.
– Не кажется ли тебе, Колтон, что на эту должность есть куда более достойные кандидатуры, чем этот старый пердун Лассард?…
– Так точно, сэр, кажется,- ответил лейтенант,- есть более достойные…
Окончив фотографирование, Харрис спрятал аппарат обратно в карман и, поставив папку с личным делом Лассарда на прежнее место, уселся за начальственный стол.
– Не правда ли, Колтон,- самодовольно продолжил он,- что на этом месте куда лучше смотрюсь я?…
– Да, сэр,- ответил подчиненный,- только я очень
боюсь, сэр… Харрис слегка нахмурился.
– Чего же ты боишься? Если я стану начальником Полицейской Академии, я заберу сюда и тебя, и твоего друга Робертса. Правда,- улыбнулся капитан,- таким тупицам, как вы, ни одного серьезного дела и доверить нельзя…
