- Да где взять невесту?

- Мало ли у нас невест? - сказала полковница.

- Но я их не вижу.

- Вы думаете, они сами так вам в рот и полезут. Вон, например, против ваших окон, через огород, виден мезонин с двумя окнами. Тут живет кухмистерша.

- Слыхал.

- Ну, у нее есть две дочери. Девушки красивые, рукодельницы. Я иногда им даю кое-что починить.

- Отлично! - крикнул майор.

Но он с месяц не решался приступить к делу. Он думал о женитьбе у окна с трубкой и смотрел на мезонин. Раз он заметил у окна в мезонине мужчину. Заклокотала кровь у майора, рассвирепел он ужасно и пришел в таком виде к полковнице.

- Мужчина! мужчина!!. - проговорил он трагически, указывая руками в ту сторону, где мезонин.

- Да они не тут живут.

- А?!

- Не тут, говорю, живут.

- Не тут?

- Я вам советовала познакомиться с ними, а вы, как колода, все сидите или лежите.

- Ужо!

Майор успокоился и через день, выпарившись предварительно в бане, надев мундир с десятком орденов и взяв трость, поковылял к кухмистерше.

Если бы не девицы, он воротился бы с первой лестницы, но его, несмотря на темноту, нехороший запах и грязь, что-то так и тянуло вверх.

Анна Петровна совсем растерялась, увидав в коридорчике такую особу, которую она с переполоха признала за генерала; ее дочери украдкой смотрели на него из двери комнаты. Глаза майора в короткое время успели разглядеть их, и он сам растерялся, говоря дрожащей Анне Петровне: "Я к вам! Я к вам!.." Ни Анна Петровна, ни ее дочери не понимали, что означал этот визит. Анна Петровна думала, не родственник ли какой дальний эта особа; ее дочери думали, не мазурик ли какой. Недавно был случай, что какой-то мазурик нарядился генералом и обокрал чуть не весь магазин, - но подойти и шепнуть матери об этом они боялись, потому что он стоял в коридорчике. Наконец майор пришел в себя.

- Я к вам из дома Королева… Я живу у полковницы Головиной и имею честь рекомендоваться: майор в отставке Петр Иваныч Филимонов! - проговорил он с расстановкой и по окончании крякнул, точно с его плеч свалилась огромная ноша.

- Ах, это вы и есть, господин майор! Слыхала! Только вас что-то мало видать на улице, - проговорила Анна Петровна, утирая губы и обдергивая свое платье.

- Я домосед-с! Да. Такой домосед, что…

- Пожалуйте в комнату.

- Покорно благодарю… Я к вам по делу…

- Пожалуйте! - семенила Анна Петровна, думая, по какому это делу мог прийти к ней майор, которого редко кто видит в Мокрой улице…

В комнате майор объявил, что он намерен брать у кухмистерши кушанья. Он просидел до вечера, похвалил и чай, и обед, и кофей, и пиво, и девиц за то, что они шьют хорошо, и, обещав бывать в кухмистерской ежедневно, заплатил за все съеденное и выпитое, несмотря на то, что кухмистерша отказывалась брать деньги за чай, кофей и пиво на том основании, что она рада знакомству.

Майор сообщил полковнице, что он положительно женится; но вот горе: ему нравятся обе дочери кухмистерши…

- Господь с вами - вы ведь не татарин, чтобы на двух жениться.

Майор задумался. Обе молоды, красивы, любезны; которую выбрать?

- Предоставьте это времятечению, - сказала полковница на сетование майора.

Майор не понял.

- Очертя голову нельзя делать, что не следует. Потерпите, всмотритесь и рассмотрите ихние характеры, и со временем вы отличите из них достойную вас, - разъяснила полковница.

Стал майор посещать квартиру кухмистерши и каждый раз возвращался домой в недоумении, которая из дочерей кухмистерши достойна быть его женой: обе красавицы, обе умны… И думая об этом, он попивал пиво.

Прошло лето, осень, наступил мороз. Майор ходил к кухмистерше и засиживался у нее до вечернего чая, рассказывая про свою военную жизнь, удаль, силу и про то, что в нем весу с лишком десять пудов. Но перемены в дочерях кухмистерши он не замечает. Так же просто они одеты; так же на вате у них салопчики, и так же они стыдятся их, как и прежде. Как и прежде, они говорят бойко, недолго задумываясь, только что стыдятся его меньше и стали смеяться над ним, как ему кажется. Но теперь уже время проводится с ними скучнее прежнего, даже и в карты играешь - далеко нет той веселости, какая была летом и осенью.

- Что бы это такое значило? - спрашивает майор полковницу.

- А что же вы предложение не сделаете и ходите с пустыми руками?

- Подарить, небось, надо?

- Разумеется… А выбрали ли невесту-то себе?

- Да вот Надежда мне лучше нравится: она скромна, только горда больно.

- Ну, это пройдет! Вот вы ей и купите что-нибудь - ну, хоть лисий салоп.

- О-о!!! - завопил майор и замахал руками.

Однако полковница успокоила его, и он на другой день отправился в Гостиный двор. Оказалось, меха дороги. Ему там посоветовали сходить на аукцион в гороховскую компанию, и там он купил дешево старенький лисий салоп, который и предложил Надежде Александровне в подарок к празднику.

Та удивилась и спросила:

- Это за что же?

- Извольте принимать, Надежда Александровна, не то силой надену! - сказал майор, улыбаясь.

- Нет, силой вы не можете и не имеете права, - ответила Надежда Александровна с большим волнением.

- Ну, так я мамашу вашу попрошу.

А Анна Петровна стояла у двери и отчаянно кивала головой, как будто говоря: бери! бери!

При последних словах майора она подошла к нему.

- Позвольте вас спросить, за что вы дарите Наде салопчик? - спросила она робко.

- За то… Ах!! не мо-гу-у! - простонал майор.

- Мы люди не бедные, Петр Иваныч. Вы нас обижаете, - проговорила слезливо Анна Петровна и стала куксить глаза.

- Обижаете!.. Да мне плевать… - начал майор, что-то соображая, но дальше ничего не мог выговорить, потому что понял, что нарвался, и хотел идти к полковнице за советом.

- Не ожидала я от вас. Да вы, позвольте вас спросить, - за кого вы моих дочерей принимаете? - продолжала Анна Петровна запальчиво, сообразив, что словом "наплевать" он выразил что-то дурное.

- Анна Петровна… Ох!! Отдайте за меня Надежду Александровну…

- Я ее не держу: как она хочет!

- Я не хочу… Вы мне не нравитесь! - отрезала Надежда Александровна.

- Я так и думал… - сказал жалобно майор, сел и задумался.

Он сидел с полчаса. В это время Анна Петровна, вызвав дочерей в кухню, шепотом ругала их и приказывала Надежде Александровне изъявить свое согласие, а так как та не соглашалась, то она употребляла в дело руки.

Майор очнулся, девиц нет. Он пошел в кухню.

- Так как?

- Она согласна, - ответила Анна Петровна.

- Нет, я не согласна, ни за что на свете! - крикнула Надежда Александровна.

- Ну, так прощайте… А салоп я дарю, потому мне на что же он?

И майор ушел.

Он не приходил целых два месяца, потому что его обидели отказом.

Однако, несмотря на такую явную обиду и трату денег на салоп, его почти ежедневно порывало сходить к кухмистерше и посмотреть, что там делается. И вот он задумал план: нельзя ли ему взять к себе Надежду Александровну в любовницы?

В эти два месяца сестрам покоя не было от матери: она ругала и била, умоляла их, плакала и опять ругала.

Ни в чем не повинной Вере надоело все это страшно, и она стала тоже уговаривать Надежду Александровну пожалеть хотя ее.

- Ты изъяви согласие, пускай он ходит. Может быть, он еще и раздумает, - говорила она сестре.

Та плакала, хотела убежать, но ей грешно казалось обидеть своим побегом мать, да и пугала будущность, если она попадет куда-нибудь в магазин. Думалось также, что если она уйдет, то Вера не пойдет с ней; а если Вера останется, то майор непременно будет за нее свататься. Она знала характер Веры - ее уговорить не трудно. И что будет за жизнь с этим бульдогом, который может одним взмахом руки убить слабую женщину? Она начинала соглашаться с мнением сестры, что, может быть, он и раздумает жениться, может быть, со временем мать сама убедится в своей несправедливости… Ну, а если он да в самом деле женится?.. И она сказала об этом сестре.