Смеялись все! Студенты и студентки, смешливые и серьезные, даже физрук дядя Надя (Игнатий Федорович) посмеивался, для виду хмуря брови. Коля Казаков — ему бы следовало молчать: сам упустил! — грохотал раскатистым басом. Федя Федоренков сидел на полу, повизгивая от восторга; девушки плакали от смеха, повалившись друг другу на плечи. Одна Валя вежливо отвернулась к стене, но спина ее вздрагивала, и непрошеные смешки со стоном прорывались сквозь зубы.

Суббота всегда была тяжелым днем для Игоря. Накануне безмятежного воскресенья с шелестом любимых книг, с концертом или выставкой нужно было, вскочив поутру, бежать сломя голову… куда? В зал пыток.

Зал пыток Игоря, а для других просто физкультурный зал института, помещается на верхнем этаже, в стеклянном фонаре. По углам его прячутся страшные орудия с воинственным названием «снаряды»: турники, брусья, кольца. За ними живут страшные «звери» — необъезженные «кобылы» и «козлы», и среди них похаживает главный «укротитель» — дядя Надя, сурово поглядывая на Игоря.

И вырос же для чего-то Игорь наславу, стоит на самом виду, впереди всех мужчин, самый длинный, самый худой, с бледными руками, в коротенькой майке и широченных трусах.

Пытки начинаются не сразу. Сначала Игорь ходит вокруг зала, думая, сколько минут займет это хождение, затем под счет: раз, два, три, четыре, крутит поясницей и старательно балансирует на одной ноге, похожий на аиста (это называется «вольные движения»). Но неотвратимое наступает. Дядя Надя отсылает девушек под командой Вали Костровой на шведскую стенку, а сам с мужчинами направляется к брусьям.

Игорь с тоской смотрит на часы. Всё вместе — одевание и построение, пробежка и проминка — отдалило казнь только на четырнадцать минут. Ах, если бы у Игоря была температура, необязательно высокая — 38, или 37,7… Или хотя бы 37,4! Может быть, просто сослаться на простуду? Игорь робко глядит на дядю Надю. Но на лице старого спортсмена ни капли сочувствия — одна только брезгливость. Он, соперник самого Николая Васильева, личный друг Мельникова, тренер братьев Знаменских, вообще не считает Игоря за человека. На старости лет возиться с таким…

— Надеждин, к снаряду! Упражнение номер пять. Казаков, страхуйте!

Игорь берется за палки брусьев. На лице его — свирепая решимость, челюсти сжаты.

— Прыжок! — командует дядя Надя. — Выходите на прямые руки!

Игорь прыгает, взмахивает правой ногой, но руки подламываются, и, обдирая локти, он съезжает вниз. Товарищи смеются. Все они ждали выхода Игоря, как аттракциона, и заранее приготовились смеяться, хотя ничего забавного еще не случилось.

— Ну-ну, — говорит дядя Надя, — Смелее! Покажите им!

Игорь закусывает губы и со злостью берется за брусья. Страшным усилием воли ему удается вытащить тело наверх.

— Еще! — поощряет дядя Надя. — Замах!

Игорь покачивает ногами и чуть не срывается. Спасибо, Коля, поймав его за коленку, кладет правую ногу на брус.

— Вперед! — настаивает безжалостный инструктор. — Голову вниз! Разверните плечи! Кувырок! Ну! Смелее!

И вдруг руки у Игоря скользнули с брусьев, за ними плечи, голова, туловище.

Смеялись все! Повиснув вниз головой, Игорь видел только разинутые рты. Дядя Надя посмеивался, для виду хмуря брови. Коля Казаков, несмотря на то что сам упустил, грохоча басом, тащил и не мог вытащить застрявшее туловище товарища. Лицо Игоря наливалось кровью, он царапал пол руками, дрыгал ногами и не мог ничем помочь Коле. Федя Федоренков неистово повизгивал от восторга. Четверо товарищей с криком «Эй, ухнем!» тянули Игоря за ноги вверх. Девушки плакали на плечах друг у друга, а она, Валя, вежливо отвернулась к стенке, но спина ее вздрагивала, и сквозь зубы со стоном прорывались смешки.

Только сам Игорь не видел ничего смешного: «ну сорвался, ну застрял… Чему радоваться?! Тоже, взрослые люди!»

— «What is it? Что это? It is a classroom. Это классная комната. А это что? Это стол. Кто он? Он студент. Кто она? Она студентка. Учебник лежит на столе. Студент сидит за столом. Она учит свой английский урок. Он учит свой английский урок».

Лаконичные фразы из английского учебника казались Игорю преисполненными глубокой премудрости. Именно так и обстояло дело. Он был студентом. Он сидел за столом в кабинете английского языка. Рядом с ним сидела Валя. Она была студентка. Только напрасно учебник пренебрежительно отзывался о ней с неопределенным артиклем «а» — некая, какая-нибудь. Валя была не какая-нибудь, Валя была самой лучшей студенткой в институте и, по всей вероятности, лучшей девушкой в мире. И не один Игорь держался такого мнения.

Но можно привести о Вале и более объективные данные. Валя пробегала сто метров за тринадцать и одну десятую секунды и проплывала их вольным стилем за одну минуту тридцать четыре секунды. Она была капитаном первой волейбольной команды института, а в обществе «Медик» играла во второй. Кроме того, Вале было девятнадцать лет. У нее были удивительные пушистые волосы, которые казались золотистыми. Если посмотреть на свет, большие чистые светлоголубые глаза и скульптурная фигура настоящей спортсменки. А то, что Валя хорошо училась, знали все. У нее были пятерки по анатомии, биологии, физике, только по-английски четыре, и поэтому Валя сидела рядом с Игорем — бесспорным и круглым отличником, склонившись над одной книжкой, и пушистые волосы ее касались его щеки.

— «What are you going to do this Sunday? Что вы собираетесь делать в воскресенье?» — читает Валя.

— «In the Sunday I will be busy with sport. В воскресенье я буду заниматься спортом», — продолжает Игорь.

— Игорь, а почему бы тебе не заняться спортом?

Игорь насторожился.

— Почему обязательно спортом? Мало ли есть других занятий! Музыка, например, шахматы, книги…

— У-у! — Валя наморщила носик. — Ты, наверное дни и ночи зубришь. От этого ты и знаешь все, да?

Игорь в душе расцвел от похвалы, но счел нужным обидеться.

— Почему же «зубришь»? Я бываю в театрах, на выставках. Сейчас, например, чудесная выставка пейзажистов. Там есть один пейзаж. Ты бы посмотрела… Мглистый зимний день, оранжевое солнце, накатанная лыжня — и зайчики, зайчики от нее… Хочешь, пойдем со мной завтра, прямо с утра?

— Что ты, как можно завтра! Завтра же кросс! — напомнила Валя.

— А сегодня вечером? — настаивал Игорь. — У меня билеты в МХАТ на «Три сестры».

Валя замялась.

— Знаешь, Игорь, мне очень хочется пойти, но я не могу. Мама в доме отдыха. Я с отцом одна — главная хозяйка. Надо ужин приготовить, постирать отцу. Вы ведь ничего не умеете сами! — добавила она с гордой улыбкой человека, понимающего свое превосходство.

— Да… Конечно… Ужин, стирка… — уныло возразил Игорь. — Если бы хотела, нашла бы время.

Разговор принял опасный оборот. И Валя поспешила переменить тему.

— Но тебе надо быть на кроссе, — напомнила она.

Игорь нахмурился.

— Я не пойду на кросс, — сказал он. — Тебе нравится смеяться надо мной!

Валя вспомнила урок физкультуры и прикусила неуместную улыбку.

— Ну, Игорь, я же не нарочно… И потом, ты сам виноват. Почему ты не хочешь работать над собой? Вот начни завтра. Это же очень просто — лыжи. Встал и пошел. При твоем росте ты мог бы быть отличным лыжником. Или вратарем. Например… Или стайером.

— «Вратарем. Стайером»! — поморщился Игорь. — Миллионы людей понятия не имеют о стадионах, и все-таки они здоровы и счастливы и девушки их любят. Ты, скажем, могла бы полюбить не спортсмена?

— Во всяком случае, — задумчиво отвечала Валя, — он не должен быть односторонним человеком. Я хотела бы, чтобы это был и спортсмен и вообще сильный человек. Верный друг и товарищ, на которого можно опереться в трудную минуту.