Гизы состояли в близком родстве с шотландской королевской фамилией — сестра их Мария была супругой короля Иакова V. Соединив посредством брачного союза его семейство с домом Валуа, Гизы могли нанести жестокий удар властолюбивым намерениям Англии, Испании, а вместе с тем /и это главное/ породниться с французским королевским домом и занять в нем то видное место, от которого до престола было, как говорится, рукой подать. Все эти планы легко могли осуществиться благодаря женитьбе дофина Франциска на дочери шотландского короля Иакова Стюарта Марии. Здесь мы принуждены сделать небольшое отступление для беглого биографического очерка двух юных жертв, принесенных гнусной политике того времени.
Дофин Франциск родился 19 января 1544 года, Мария Стюарт родилась 7 декабря 1542 года. Когда Гизы прочили его в мужья дочери короля шотландского, ему было — шесть, а ей восемь лет. Франциск был тщедушный, хворый, слабоумный, Мария стала красавицей, умницей и образованием могла поспорить с ученейшими людьми своего века. Жизнь ее — от колыбели до эшафота — чудная поэма, и личность королевы шотландской едва ли когда утратит в глазах потомства ту заманчивую прелесть, которая вдохновила Шиллера при воссоздании им этого чудесного типа женщины-королевы, искупившей венцом мученичества и венец королевский, и все свои заблуждения, ошибки, грехи, если хотите, но не преступления. Натура восторженная, впечатлительная, поэтическая, Мария Стюарт была живым анахронизмом среди венценосных злодеев и злодеек шестнадцатого столетия. Сличая ее с Елизаветой Английской, мы всегда воображаем себе олицетворение горячего, нежного сердца в одной и холодного, бесстрастного ума — в другой, в наших глазах они, как голубка и орлица… Всмотритесь в портреты этих державных соперниц, и вас поразит выражение томной неги, ласки, мягкосердия в чертах Марии Стюарт и хищнической кровожадности, зверства и неумолимой жестокости в лице Елизаветы. В сравнении с первой, это даже не орлица перед голубкой: ее вернее назвать ястребом или рыжим коршуном. Мария осиротела семи дней от рождения, на десятом месяце была коронована королевским венцом, и уже тогда ее сватал для своего наследника Генрих VIII, король английский. Росла она и воспитывалась, окруженная клеветниками, злоумышленниками, причем местами ее пребывания бывали попеременно то старинный дворец, окруженный запущенными тенистыми рощами, то неприступный феодальный замок, окаймленный дикими скалами, то, наконец, уединенный монастырь… Эта скитальческая жизнь, частые перемены мест, а с ней разнообразие впечатлений не могли не влиять на характер девочки, а еще того более — на ее воображение. В 1548 году Мария, сопровождаемая наставниками и несколькими сверстницами /в числе их были четыре одноименные ей девочки/, прибыла во Францию, где радушно была принята королем и королевой, где весь двор выказал самую предупредительную внимательность шестилетней королеве шотландской, Франция казалась ее матери надежнейшим для нее убежищем, но здесь пал от руки наемного убийцы наставник Марии, и собственной жизни ее угрожала опасность от отравления ядом. Было ли это делом английского двора или Катерины Медичи — на это нельзя дать прямого ответа. Мысль женить дофина на Марии была заветной мечтой ее матери, ее не раз выражал и король Генрих II, осуществилась же она только при ревностном содействии Гизов.
Диана де Пуатье всеми силами старалась расстроить предполагаемый союз с Шотландией, в то же время и с Гизами. Желая упрочить свои дружественные отношения с коннетаблем Монморанси, она предложила ему породниться, выдав дочь свою — овдовевшую Диану — за старшего его сына. Коннетабль согласился, но сын объявил ему, что он уже тайно обвенчан с девицей де Пиенн из дворянского дома Альвин. Отец отправил его в Рим для подачи просьбы о расторжении брака международной консисторией /la Rota/. Пример бывалый, и дело не представляло никаких особенных затруднений, оно однако же усложнилось по милости папы. Павел III умышленно запутал и затянул делопроизводство, он рассчитывал, что фаворитка в благодарность за решение дела в ее пользу будет интриговать при дворе Генриха II в видах ватиканской политики. Расчет его святейшества был неверен: Диана де Пуатье, ретивая католичка во всех тех случаях, когда речь шла о гонениях протестантов, тут оказалась непокорной воле непогрешимого и решилась действовать по-своему. По ее просьбе Генрих II подписал указ, объявлявший недействительными браки, заключаемые детьми без ведома или без согласия родителей, а так как этому указу была дана обратная сила, то и брак сына коннетабля был расторгнут парламентом помимо воли римского первосвященника… Дом герцогини Валантинуа породнился с домом коннетабля Монморанси, но это далеко не привело к тем блестящим результатам, на которые рассчитывала недальновидная Диана. В последние пять лет Гизы, благодаря нежной, истинно родительской любви короля к их племяннице Марии Стюарт, снова вошли к нему в милость и вопрос о женитьбе дофина был решен. Партия Гизов день ото дня усиливалась, к ней присоединилась даже королева Катерина Медичи. Фаворитка, таким образом, принуждена была вести борьбу одна, без поддержки союзников, рассчитывая единственно на силу любви короля, но и эта любовь теперь походила скорее на привычку и принимала оттенок дружбы. В пятьдесят семь лет, при всей своей красоте и свежести, Диана де Пуатье уже не могла иметь на Генриха II того обаятельного влияния, которое имела на него, когда они оба были моложе, и фаворитка догадалась наконец, что роль ее почти отыграна. К довершению горя она видела, что двор молоденькой шотландской королевы, состоящий из прелестных девочек, ее ровесниц, будто стая резвых мотыльков привлекал старчески влюбчивые взгляды короля. Неопровержимая истина: чем старее человек, тем сердце его нежнее к свежей юности. Злые языки наговаривали, будто ласки, расточаемые Генрихом II его будущей невестке, тем менее становятся похожими на родительские, чем далее она входит в возраст, что при играх ее подруг король своим присутствием напоминает сатира, любующегося играющими нимфами. Говорили многое — и договорились до того, что Катерина Медичи стала зорко и ревниво следить за своим супругом, но не дремали и Гизы. Для них старческое сластолюбие Генриха II послужило поводом к окончательному низвержению Дианы де Пуатье, и они воспользовались им как нельзя успешнее. 24 апреля 1558 года произошло бракосочетание дофина Франциска с королевой шотландской Марией Стюарт. Молодым /в буквальном смысле слова: мужу было 14, жене 16 лет/ пожалованы титулы дофина-короЛя и дофины-королевы, намекавшие на то, что Франциск и Мария, будучи наследниками престола французского, в то же время король и королева шотландские. Гизы достигли высоты недосягаемой. Новый двор — это группа прелестных детей, окруженная людьми пожилыми, солидными, — казался кустом розанов на развалинах, поросших мхом и сорными травами. Пошли игры, праздники, домашние спектакли и турниры, в которых перемешались вельможи обоего пола, всех возрастов *и трех стран, связанных узами политики в одну семью: француз с одинаковым радушием подавал руку итальянцу из свиты Катерины Медичи и шотландцу из отряда почетных телохранителей Марии Стюарт; в группах женщин по голубым глазам и льняным кудрям легко было отличить уроженок севера от черноглазых и темноволосых южанок, и эти резкие отличительные черты были особенной заманчивой прелестью для сластолюбия, пресыщенного ласками отечественными и жаждущего ласк иноземных, новых, еще неведомых…
Померкла, наконец, счастливая звезда Дианы де Пуатье, затмилась она при блеске новых светил, в особенности же лучезарной, яркой денницы, засиявшей Генриху II в лице юной и прелестной Сары Леуистон, одной из сверстниц дофины, ее ровесницы годами и немного уступавшей ей в красоте.[9]
Был при дворе маскированный бал, на котором несколько девиц из штата королевы шотландской должны были разыграть аллегорическую интермедию, нарочно сочиненную по этому случаю. Сара, костюмированная нимфой Эрифреей, обратила на себя особенное внимание Генриха II грациозностью, прелестью одежды, а главное, красотой. Ослепленная честолюбием, может быть и любезностью короля, Сара уступила его страстным желаниям даже без борьбы, со всей доверчивостью невинности, не искушенной кокетством, — и Генрих со своей стороны привязался к ней всеми силами старческой страсти. Сара не скрывала ни от кого своего блестящего позора, она даже хвалилась королевской любовью, когда последствия этой любви стали очевидны. Гизы торжествовали: девочка исторгла из сердца Генриха последние остатки его привязанности к разжалованной Диане. Катерина Медичи, погруженная в политические интриги, не только не негодовала на новую соперницу, но еще как будто радовалась победе, одержанной последней над ненавистной Дианой. Сара родила сына, названного в честь отца Генрихом и пожалованного титулом Ангулемского. Участь этого человека была плачевная: еще в молодые годы он был убит ревнивым мужем, бароном де Кастеллан, при встрече последнего с королевским побочным сыном в спальне баронессы. Сара умерла в 1587 году вскоре после казни своей королевы и подруги Марии Стюарт.
