Она говорила искренне, в этом он был уверен… Но как соотнести это с тем представлением о Мюриел, которое у него сложилось? Что-то было не так, совершенно не так, и, когда у него возникла такая уверенность, он понял, что должен прямо спросить ее обо всем. Но, поразмыслив, Эндрю осознал, что это ничего не даст. Если ее единственная цель в жизни – найти себе богатого мужа, она вряд ли признается в этом!

«Как же узнать?» – подумал он и вдруг вспомнил о ее тете. Неодобрение старой дамы было так очевидно, что он никак не мог понять, почему она взяла племянницу с собой. Сможет ли она все объяснить ему? Он не собирался принимать приглашение семьи Ридли, но теперь…

Мюриел допила чай и встала.

– Ты не скажешь Кристин, что мы… знаем друг друга?

– Не знаю, Мюриел. Все будет зависеть от обстоятельств.

Она безнадежно пожала плечами.

– Поступай, как хочешь. Но нет нужды говорить ей, что я у тебя работала, правда?

– Работала?

– Да. Я ухожу в конце недели.

– Уходишь? – Об этом он не подумал.

– Да. – Мюриел покраснела, но спокойно встретила его взгляд. – Я поняла, что я не смогу оставаться, особенно после того, что была вынуждена тебе сказать. У меня все-таки есть гордость, и ты должен понять, почему я не хочу с тобой больше встречаться. – Краска медленно отлила от ее щек, она побледнела, но держалась спокойно и с достоинством.

Эндрю закусил губу и после минутного колебания вышел из-за стола и подошел к ней.

– Я очень сожалею о том, что случилось вчера, – произнес он странным глухим голосом. – Мне следовало принять тебя. У меня нет никакого оправдания… я говорил, что мы останемся друзьями, но я вел себя вовсе не по-дружески. Я могу только еще раз извиниться и… попросить тебя остаться.

Мюриел подняла на него глаза. Он, похоже, говорил искренне.

– Ты говоришь так, будто действительно хочешь, чтобы я осталась, – удивленно сказала она. – Почему?

– Потому что тебе нельзя терять работу.

Он подошел ближе, но она не спросила себя, почему его голос звучит с такой нежностью; в ее памяти всплывали только мучительные воспоминания. Он стоял сейчас так близко, и ей так хотелось прикоснуться к нему, прижаться щекой к его груди. «Боже, что я за человек? – подумала Мюриел с отвращением. – Он – бесчувственный эгоист, о таком уважающая себя девушка не будет даже думать». Но, хотя у нее было почти полгода, чтобы забыть Эндрю, она по-прежнему любила его:

– Я просто не могу остаться! – воскликнула она. – Я должна бежать отсюда. Мне вообще не следовало приходить сюда!

– Я не хочу, чтобы ты уходила, – повторил Эндрю и добавил, машинально взяв ее за руку: – Останься… ради меня.

Необъяснимое подозрение мелькнуло у нее, но тут же исчезло, едва она взглянула ему в глаза. «Он и впрямь сожалеет, что несправедливо обошелся со мной вчера? Но он вовсе не раскаивается в том, как поступил со мной раньше, – подумала она. – Если бы он попросил прощения за это, я бы с радостью его простила».

– Ты не должна забывать о своей семье, – продолжал Эндрю. – Не надейся, что сейчас тебе будет легче найти работу, чем раньше. Не решай сгоряча.

Ее домашние… да, она забыла о них, забыла упреки, которые сестра постоянно бросала ей.

– Я не знаю, что мне делать, – в смятении воскликнула она. – Я совсем не знаю, что делать!

– Мюриел, не надо плакать…

И прежде, чем они поняли, что делают, Мюриел оказалась в его объятиях, ее голова прижалась к его груди – так, как она этого и хотела. Она чувствовала, как бьется его сердце, его дыхание касалось ее волос, и на короткий миг она забыла все, кроме этой сладкой боли.

Потом Мюриел высвободилась, ругая себя за слабость.

– Как ты смеешь прикасаться ко мне! – прошептала она побелевшими губами. – Если бы ты знал, как я презираю тебя… Да-да, презираю, не смотри на меня так! Я любила тебя когда-то, но теперь с этим покончено. Я тебя ненавижу!

Ее запальчивые слова могли бы рассмешить его, если бы он не испытывал такого отчаяния, такого сожаления… и все из-за выражения боли в ее глазах. Пусть он не ошибался, пусть она и вправду была авантюристкой, когда он встретил ее, но он не сомневался, что она любила его.

А что еще могло иметь значение?

Он сам был удивлен своим вопросом. Неужели его любовь была настолько сильна, что он мог все забыть? Прежде, чем он нашел ответ, ему вспомнилось то, что он случайно увидел вчера в цехе. Эндрю помрачнел и задумался.

«Этому должно быть какое-то объяснение», – в отчаянии подумал он, хотя голос его звучал спокойно и холодно, когда он сказал:

– Почему ты позволяешь этому парню, Томсону, обнимать тебя? Я случайно видел вас вчера, когда проходил мимо.

Мюриел еще не оправилась от стыда и унижения, она горела желанием сделать ему больно, убедить Эндрю, что больше не любит его. Теперь появилась подходящая возможность, и она ухватилась за нее без колебания и сомнения.

– Потому что я его люблю! – выпалила сна, гордо вскинув голову, и тут же испугалась.

– Ты… любишь его?

Он произнес это каким-то механическим голосом, но Мюриел ничего не заметила. Она внезапно вспомнила слова Питера о том, что «подобные вещи» строго запрещены на заводе. Она замерла от страха. А вдруг Питер потеряет работу?

– Мне не следовало так говорить… Я вовсе не это имела в виду… это была… неправда. Он вовсе не обнимал меня… он просто держал меня за плечи… Питер не виноват. Я была расстроена, потому что ты…

– Неважно, – прервал ее Эндрю. – Ты говоришь бессвязно и совсем неубедительно. Можешь не беспокоиться: я не собираюсь вас увольнять. Но постарайся, чтобы это не повторялось. У нас есть определенные правила, и их следует выполнять. – В нем заговорил хозяин. – В следующий раз я не буду столь снисходителен. – Он взял ручку и придвинул к себе какие-то бумаги. – Я думаю, нам нечего больше сказать друг другу… но не советую торопиться с увольнением: тебе будет трудно найти другую работу.

Мюриел удивленно взглянула на него. Видимо, его и в самом деле беспокоило, что она может остаться без работы.

Эндрю поднял глаза, и Мюриел поспешно отступила от его стола.

– Спасибо… и за мистера Томсона тоже, – тихо сказала она и вышла из кабинета.

Уронив ручку на стол, Эндрю смотрел в пространство, прокручивая в памяти все детали его встречи с Мюриел. Он снова держал ее в объятьях, и она, казалось, была рада этому. И сразу после этого она заявляет ему, что любит другого! В этом же нет никакого смысла!..

Внезапно он все понял.

– Какой же я дурак, – пробормотал он, чувствуя, как тяжелый камень упал с его души.

Тогда почему же этот парень обнимал ее? «Он только держал меня за плечи, – говорила она. – Я была расстроена, потому что ты…»

Потому что он, Эндрю, отказался видеть ее? Да, видимо, это она и хотела сказать, когда он прервал ее.

Облегченно вздохнув, он набрал номер телефона и уже через пару минут говорил с Кристин Ридли.

Его вопросы были очень осторожными, и он слегка улыбнулся, когда Кристин промурлыкала в ответ:

– Тетя Эдит будет у нас.

– Ты видела малыша? – Миссис Патерсон сняла кастрюлю с плиты и поставила на стол. – Диль отлично выглядит, правда?

– Да, и малыш замечательный, – с восторгом ответила Мюриел, а Дерек презрительно фыркнул.

– Артур Блирс говорит, что все новорожденные противные, а он-то знает – ведь у него только что родились близнецы.

– Здорово это у него получилось.

– Ясно, не у него самого, а у его матери. Эх ты, шляпа!

– И такие выражения ребенок приносит в дом, – сердито сказала мисс Патерсон. – Где он только такого набрался? Ясно, что не дома.

– Это еще что! Наш Старый Бандит назвал меня сыном бесхребетной… Знаешь, кто ты по его мнению?

– Не хочу и знать, – ответила мать и обернулась к Мюриел. – Сегодня ко мне заходила твоя тетя Эдит. Здорово же я удивилась, скажу тебе: ведь она потратила лишних пять шиллингов, чтобы заехать сюда… Ни за что не догадаешься, зачем она заезжала… ни больше ни меньше, как…