Посмотрев на Гошу загадочным, как бы слегка захмелевшим вдруг взглядом (блажен мужчина, видевший такие взгляды), она спросила, понизив голос:

— Вам не кажется, что вы здесь уже были?

— Нет. Я здесь не был, — ответил Гоша.

— Точно помните? Это, значит, зал. Это кухня. Там ничего интересного. А тут спальня. Вы загляните, загляните.

Гоша заглянул. Увидел, что почти все пространство спальни занимала кровать.

— У вас-то, наверно, кровать — как аэродром. Вы вспоминайте, вспоминайте. Не помните? Ну, может, и не надо. Когда вспомнится, тогда и вспомнится. Была одна жизнь — будет другая. Может, даже еще интересней. Только когда вспомните, вы не забудьте, кто вам помог! — ласково внушала Лидия. И продолжила: — Мне говорили: Лида, зачем ты в такую маленькую квартиру такую большую кровать купила? Необразованные люди! Человек в кровати третью часть жизни проводит! Я по телевизору передачу видела, там врач так и сказал: главное место в вашей квартире не кухня и не гостиная, а — спальня! Качество сна определяет качество жизни! Это если только сон иметь в виду! Вы попробуйте, попробуйте!

Гоша сел.

— Удобно?

— Да.

— А если лечь — еще удобней.

Гоша послушно лег, вытянулся.

— Я шторы закрою, а то вам свет мешает, — озаботилась Лидия и задернула тяжелые, плотные шторы. — Это тоже важно. Чтобы темно и тихо. А у нас двое детей, две девочки, они сейчас в деревне у бабушки. Обычно же невозможно: спать их не уложишь, все время заходят — или кушать захотят, или пить на ночь глядя, а когда уложишь, уже ни до чего, понимаете?

Гоша кивнул, хотя и не совсем понимал.

— Зато сейчас, вроде бы, свобода, пользуйся на здоровье, пока молодость не прошла. Только муж мой этого совсем не понимает. Наверно, думает, что будет жить вечно. Понимаете?

— Муж — это мужчина, который женат, — сказал Гоша, гордясь своими знаниями.

— И не просто женат, а на мне женат! Только толку никакого. Как бы и есть муж, а как бы и нет. Понимаете?

— Нет.

— Здорово вас все-таки переклинило, совсем человеческих дел не помните. Вы помните хоть, что я — женщина? — присела Лидия на край постели и заглянула Гоше в глаза.

— Да, — ответил Гоша.

— Вы, наверно, в той своей жизни одних красавиц видели. Но они и у нас водятся, — намекала Лидия. И, поскольку Гоша, похоже, намека не понял, спросила напрямую: — Я вот, как на ваше мнение, красивая?

Гоша подумал, что-то вспомнил, осмотрел Лидию, с улыбкой приготовившуюся к ответу, и сказал:

— Нет.

Лидия растерялась:

— Почему это?

И тут же догадалась:

— Это вы шутите так? Ах ты, шутник! — погрозила она Гоше пальцем, перейдя на “ты” — ситуация позволила. И спросила:

— Ты помнишь, что у мужчин и женщин бывает, когда любовь?

— Они… Они бывают рядом… — вспомнил Гоша, не глядя на Лидию.

— Правильно. Очень даже рядом. Иногда просто совсем рядом. И даже не обязательно, если они при этом муж и жена.

Гоша нахмурился:

— Это плохо.

— Почему же?

— Когда муж и жена рядом… Очень близко… Это правильно. А когда не муж и жена близко — это неправильно.

— Неправильно — не значит плохо! Может, и неправильно, зато хорошо. А когда хорошо, тогда и правильно! Понял?

— Нет.

— Как же ты миллионером был, такой наивный? — удивилась Лидия. — Среди богатых людей наивных нет! Ведь ты же был миллионером? То есть и сейчас миллионер, только не помнишь? Ведь так? В большом доме жил?

— Кажется, жил, — припоминал Гоша.

— На большой красивой машине катался?

— Кажется…

— Вспомнишь, — обнадежила Лидия. — Я тебе помогу. Хочешь вспомнить? Для этого тебе надо вообще вспомнить, что люди делают. В том числе мужчины и женщины.

Тут Лидия посмотрела на часы и поняла, что время уходит.

И вздохнула, как она это умела, особенным таким вздохом, от которого у соседа-пенсионера Чопкина возникало, он сам признавался, ощущение, что на его лысой голове начинают шевелиться и даже кудрявиться волосы. Но, между прочим, Лидию его волнение не волновало — не такая она. Не безразборная.

— Поцелуй меня! — шепнула она, склоняясь.

— Ты хочешь родить от меня ребенка? — спросил Гоша.

— Ребенка не надо, свои есть! — отшатнулась Лидия. Но тут же опять склонилась. — Это тебе необходимо, Георгий. Чтобы вспомнить. Я тебя вылечу…

И лечение, кто знает, могло бы состояться, но тут раздался звонок в дверь.

— Кто это? Соседка, что ли? — удивилась Лидия.

Нет, это была не соседка.

Это был муж Лидии Петр, раньше времени вернувшийся с работы.

Петр, муж Лидии, то ковырялся ключом в замке, то звонил; вторую руку он не мог задействовать, потому что крепко держал в ней литровую бутылку водки.

Лидия отодвинула засов, открыла.

— Чего заперлась? — хмуро спросил Петр.

— Да я так. Машинально…. Что-то рано ты…

— Зарплату выдали.

Петр пошел на кухню, поставил водку в холодильник, а из кармана горделивым жестом добытчика достал деньги.

— Вот!

И щедро бросил на стол (зная, что жена все равно до рубля отберет).

Лидия оглянулась.

— Я не поняла — ну выдали зарплату, ну и что?

Петр усмехнулся:

— Кто ж после этого работать будет?

А Гоша, оставленный в спальне, заскучал. Вышел. Направился в кухню. Лидия сделала ему рукой знак, показывающий иное направление — к выходу, но Гоша не понял.

— Здравствуйте, — сказал он присутствующим.

Петр достал из холодильника водку, не в силах ждать ее полного охлаждения, и, задумчиво щупая бутылку, спросил жену:

— Это кто?

— Это? А это по газу! — нашлась Лидия. — Специалист по газу, газовщик. Я тебе сколько говорю, что у нас газ утекает, горелку все время зажженную держу. Вот он и смотрит, в чем дело. Вы смотрите, смотрите! — показывала Лидия на плиту, где действительно слабым огоньком теплилась одна горелка.

— Что смотреть? — не сообразил Гоша.

— Плиту, чего же еще! Газовщик вы или нет? — с нажимом спросила Лидия, но Гоша не сумел угадать смысл этого нажима и сказал:

— Я не газовщик.

— Не понял. А кто? — спросил Петр, наливая себе водки.

Лидия, не надеясь на Гошу, объяснила сама:

— Он хочет сказать, что он действительно не газовщик, это к Татьяне родственник приехал. Сказал, что разбирается, я и позвала. Что же вы сказали, что разбираетесь? — напустилась она вдруг на Гошу. — Или вы что другое имели в виду? Знаем ваши приемы! Мужчины какие пошли, чего только не придумают, чтобы к женщине попасть! Иди отсюда, бабник! Тут тебе ничего не будет, тут замужняя женщина! Петя, ты только не волнуйся!

— А я и не волнуюсь, — сказал Петр.

И это была чистая правда.

Татьяна встретила Гошу уже на пути к Садовой улице.

— Ты где это был? — спросила она по извечной женской привычке — знать ответ, но все же спрашивать. Знать-то она знает, но надо и мужчину послушать. Вдруг проврется. Тогда… А что тогда? Был бы этот Гоша ей в каком-то смысле нужен! А он ей не нужен ни в каких смыслах! Но — инстинкт сработал.

— У твоей подруги был, — честно ответил Гоша.

— Зачем?

Гоша подумал, как лучше сказать. И выразился следующим образом:

— Она хотела со мной близко общаться. Совсем близко.

— Да? Ха, надо же! Интересно, а ты хотел с ней общаться? Совсем близко?

Гоша опять подумал. Вспоминал, наверно, свои ощущения. И сказал:

— Нет.

— Это почему? Она симпатичная.

— Ты лучше. И я этого не умею.

— Первый раз вижу мужчину, чтобы в этом признался!

— Я не мужчина, — сказал Гоша без сожаления или раскаяния, но и без гордости. Просто сказал.

— А кто же ты?

— Человек.

— Так не бывает! Хотя… Похоже, ты не только все забыл, ты куда-то в детство провалился, Гоша. Даже завидно.

— Детство — хорошо?

— Конечно. Ничего тебе не надо, ничего тебя не тревожит.

— А тебя что-то тревожит?