Когда меня скрутило в очередной раз, я сиганул вниз, на более-менее подходящую проплешину в елях, без объяснений выпихнул из себя возмущённого человека и рванул в овражек, прикрытый кустиками карликовой берёзы.

Над головой послышался вертолётный стрёкот. Вот что за насекомое плясало в небе.

У меня нашлись силы сменить мою пожарную окраску, заметную с воздуха, на защитную. Но за столькими делами сразу я не смог удержать иноформу даже частично. Да и естественные надобности можно справлять только в естественном драконьем виде.

Стрёкот вернулся и удаляться уже не собирался, кружил и кружил.

Я прищурился сквозь ветки на зелёное тело мощной стрекозы. Нет, это не мимикрированный дракон. Настоящий людской вертолёт.

С неба раздался голос:

– Полозов! Слушай сюда, студент! Мы тебя засекли, сучонок. Выходи в центр поляны с поднятыми руками.

Я охнул: Полозов? Человек – и потомок Полоза, драконий родственник? Не может быть! Абсурд, нонсенс, нелепица и бред.

С поляны послышался сухой щелчок. Выстрел из мелкого оружия. И где, интересно, парень его прятал? В рюкзаке? Он бы еще из хлопушки по вертолёту шарахнул.

Но я, видимо, упустил нюансы, потому что раздался глухой удар, земля чуть вздрогнула, как потревоженная упавшим деревом. По клочку чистого неба над головой скользнуло грохочущее зелёное тело машины с выпущенной белой кишкой каната. Ага, кто-то неудачно десантировался, – понял я.

Сделав разворот, машина вернулась, накрыла поляну сплошным пулемётным огнем. Трещали ветки. Летело крошево листьев. Я уплотнил шкуру до брони – мало ли… А потом за беглого раба взялись всерьёз: почва с жутким грохотом дважды вздыбилась волной, и поляны, наверное, не стало. Меня наполовину засыпало землёй и обломанными ветками. Мины? Вот влип! Тут и броня не поможет.

Одновременно с ужасом пришло удивление: как всё же нерациональны люди, если на поимку беглого раба расходуют столько энергии, что хватило бы на покупку сотни таких полудохликов. И ладно бы на поимку. Но для убийства? Сплошной убыток и нарушение равновесия. Всё равно как одного таёжного комара пытаться ухлопать метеоритом. Что-то тут не так.

Ко мне в овраг скатилось тело, мёртвой хваткой вцепившееся в рваный рюкзак. Из прорех в оранжевой ткани сыпались металлические банки, какие-то блестящие продолговатые бобы. Свалившись под мою морду, тело тут же забарахталось, и я с облегчением узнал в сером от грязи оборванце своего безбилетника.

Он яростно зыркнул на меня, ничуть не испугавшись настоящих драконьих клыков, оперся спиной о мою лапу и вскинул в небо руку с жалким пистолетиком, подкарауливая момент, когда промелькнёт вертолётное брюхо.

Я до того умилился смелостью этого человечка, что даже на вертолёт плюнул со всей деликатностью. Шаровой молнией.

Попал. Чужак тут же завалился на бок, пустив струю черной дымной крови. Земля сотряслась еще раз, уже далеко от нас.

Запахло гарью. В тайге занялся пожар.

С востока надвигалась гроза – самое жуткое бедствие в табеле о рангах драконьих несчастий. Хуже пожаров и гроз были только люди.

Дима вытащил телефон, бросил на землю и прицелился.

– Погоди, – я сомкнул крыловые щупы на его запястье, отводя руку с пистолетом.

Парень дернулся, прошипел не хуже змеи:

– Ты что, не понимаешь, мозги кремниевые? Они меня даже по выключенному засекли!

– У тебя нет другого телефона.

– Да нахрен мне такой меченый! Все равно аккумулятор уже сел, и не зарядить.

– Фигня. Я заряжу.

Он сдался. Махнул свободной рукой: мол, делай, что хочешь, вся ответственность на дураках.

Я и пистолет у него отобрал. Надо же иметь столько ума: на вертолёты с пукалкой кидаться! Об этом я тоже не преминул сказать.

– Я не в машину стрелял, – злобно пояснил парень. – В того охранника, который мне пальцы вывихнул. Он по канату спускался.

– Его и без тебя долбануло бы. Кругом деревья. Болтанка на канате, знаешь, какая?

– Не мог я на болтанку рассчитывать! В игре любые средства хороши.

– В игре?

Я заглянул в его расширенные зрачки и понял, почему Дима так безоглядно подсел на игру: в азарте он забывал, где какая реальность, свирепел, словно в него вселялся дьявол. Вот и сейчас он даже моего истинного драконьего вида не испугался. Ему без разницы – что человек, что инопланетянин, что дракон. Мир – это игра, где всё понарошку… Картёжник, что с него возьмешь!

– Ты правда Полозов по крови? – спросил я.

– Ну. А что? Фамилия не нравится?

– Ещё как нравится. И меткость у тебя – жуть. Человека с каната снять!

Шок медленно отпускал парня: до него стало доходить, что по-настоящему человека убил. Играючи. Он стремительно шарахнулся в сторону, и его прополоскало, как меня недавно, когда полянка ещё цвела. Бывают же такие места на земле, словно созданные для неприятностей, как вот этот овражек. Да и люди такие бывают, да и не только люди, кстати уж о героях.

Потом Дима, кашляя от наползавшего дыма, откапывал выпавшие из рюкзака и присыпанные землёй банки.

– Ты не думай, Гор, земляне не все такие.

– Какие?

Парень покраснел.

– Ну… как я. Или как те… – он кивнул в сторону столба дыма, поднимавшегося от сбитого вертолёта.

Я молча занялся телефоном. Слишком много мы знали о людях. Страшнее зверя в мире нет. И у драконов были большие сомнения в их разумности.

– Слушай, брат по разуму, – парень, утомившись, нахально уселся на мою заднюю лапу, перепачкав её рыжей землёй, и с любопытством поглядывал на мои манипуляции с телефоном (лучше бы сказать – крылопуляции, ведь у драконов нет рук, а наши передние конечности годятся только сворачивать хребет добыче). – А ты не мог бы обратно вертолётом стать?

– А сейчас тебе чем не нравится мой дизайн?

– Понимаешь, у нас драконы не популярны в качестве воздушного транспорта.

– Да? И давно они вышли из моды?

– В такие незапамятные времена, что никто не помнит.

– А в каком качестве они ещё популярны?

– Как персонажи сказок. Они же никогда не существовали на самом деле.

Я мог бы поспорить, но не стал. Так даже лучше. Вздохнул:

– Жаль. Мне нравятся драконы.

– Да брось, что в них хорошего? Безмозглые зловонные говнюки, поганые змеюки с крылышками. Да еще и мифические.

Я обиделся. Когда тебе в реальную морду говорят всякую гнусную ложь о тебе же, а ты и зубом клацнуть не можешь, потому что ты – миф, это… это… несправедливо!

– А может, это моё истинное тело! – огрызнулся я.

Он подскочил:

– Дракон? В системе Проксима Центавра живут драконы?!

– Надо же нам где-то жить!

– О-о-о! – его перепачканная физиономия вытянулась. – Так вот почему о вас сохранились мифы! А наши учёные понять не могут: динозавры вроде вымерли задолго до появления человека, а драконы откуда-то в сказках есть почти у всех народов. Вы и раньше на Землю разведботы отправляли, да?

– Вот именно. Но люди в то время были такими обезьянами, что контакт был свёрнут. С тех пор мы только наблюдаем. С Луны.

– А гиперкорабль и базу в кратере прячете, чтобы наши спутники не засекли?

– Точно. В кратере. Откуда ты знаешь? Неужели засекли?

– Игра такая была. Только я название забыл. И там не драконов мочить надо было, а тараканов. Представляешь, огромные такие тараканы из лунных кратеров вылазили, и в тень прыгали, как ниндзя с балкона, а лунная тень как щель выглядит, и ни черта не видно, что в ней на самом деле.

Ну да, совсем как сейчас для меня земные тени.

Тучи бежали со скоростью лунных тараканов – стремительно и густо. И куриная слепота не отставала, наступая так же неотвратимо. Меня опять замутило.

Я молча сунул брату по разуму реанимированный телефон и мимикрировал в маленький самолётик типа «кукурузника». Такие, как тут же просветил меня Дима, всё ещё использовались в колхозах для распыления пестицидов на полях и в городах для метео-наблюдений.

– А как же спутниковая слежка? – Дима скептически скривился на коробочку.