– Работать, – фарш лип к рукам, не желая хорошо вымешиваться, это злило. – Стану работать в фирме этой медузы. Стану флиртовать с ней на глазах…

– Так, так, так, – тут же прицепился Валентин. – Это что же получается, а? Получается, что твой сегодняшний выход был тобой заранее спланирован, так, что ли?

Сергей промолчал, жалея, что проговорился неосторожно. А Валентин неожиданно разобиделся.

– Какого хрена я тебе тогда три сотни отдал, а? Ты же заранее все знал! И бабу эту знал, и где она работает, знал. Чего тогда спорили-то с тобой? Так нечестно, Серега, отдавай деньги обратно.

Три сотни он вернул, не мелочиться же из-за них до ругани. Да и прав был Валентин: сегодняшнее свидание с Маргаритой Шлюпиковой он тщательным образом подготавливал, заранее спланировав все, все, все, включая неосторожное движение своим правым локтем.

Да, он все продумал. Да, он все спланировал. И был практически уверен в успехе. А спор с Валентином…

Да так, что-то под ребро кольнуло, вот и предложил на спор окрутить в два счета высокую рыжеволосую тетку, лихо разъезжающую по городу на своем «Лексусе».

– Она тебя близко к себе не подпустит, не смотри, что ей за сорок, – тут же возразил друг. – Она из этих, как их… Бизнес-леди. У нее такого добра, как ты, вязанками по углам стоят. Нет, Серега, ничего у тебя не выйдет. Не твоего поля ягода.

Он знал, что все выйдет. Все пройдет как по маслу. Маргарита, так звали тетку на «Лексусе», очень любила мужчин. И любила красивых, темноволосых мужчин. И не просто любила, а жаждала заполучить каждого красавца, о которого спотыкался ее блуждающий в поиске взгляд.

Сергей был из числа тех, к кому Маргарита не могла остаться равнодушной. Он был почти уверен, что она не обойдет его своим вниманием. Главное было, попасться ей на глаза. Еще лучше, если возникнет диалог. А еще лучше, если поводом для этого диалога послужит какой-нибудь курьезный случай.

Он его и состряпал так же, как стряпал сейчас котлеты. Неторопливо, продуманно, со знанием дела. Он подстерег Маргариту на стоянке возле магазина, где она ежедневно пополняла запасы продовольствия. Медленно начал пятиться на нее от бордюра, потом будто нечаянно задел ее локтем. Да так задел, что выбил у нее из рук пакет. Содержимое рассыпалось по земле. Маргарита мгновенно раскрыла рот для брани, но заглянув в его глаза, сразу в них утонула.

– Ничего страшного, молодой человек, – залопотала она. – Придется еще раз сходить в магазин. Не подбирать же с земли это!

Он, как и подобает приличному молодому человеку, тут же вызвался ее проводить, а потом и заплатить за все покупки, чтобы возместить ущерб. Они долго и смешно препирались у кассы. На них начали орать из очереди. Расплатились и, ухватившись за руки, почти бегом помчались к двери, давясь от смеха.

Маргарита ликовала.

Сергей снисходительно хмыкал про себя. Все шло по плану. Ведь даже этот смех был им предугадан.

Потом все погрузили в машину. Поехали к ней домой и…

Вот! Вспомнил! Вот что его сегодня покоробило и отравило весь триумф.

Оказалось, что Маргарита сейчас не живет в своей большущей квартире в центре города. Там у нее шел ремонт с перепланировкой, переделкой полов и заменой всего, что только можно было заменить. Ремонт был бы давно закончен, имей Маргарита не такой сволочной характер, которым обладала. Она ухитрялась собачиться с каждой бригадой строителей и выгоняла их уже через три-четыре дня после того, как они приступали к работе. Но почему-то после ее продолжительного, нудного рассказа Сергей заподозрил в непрофессионализме строителей некий подвох.

– Они, что же, вообще за это время ничего не успевали сделать? – поинтересовался он будто с возмущением.

– Ну почему же? – Маргарита дергала полными плечами. – Позволю я им сидеть сложа руки, как же! Что-то да делали.

– И сколько получали от оговоренной суммы?

– Ага, щас! Кукиш с хреном им, а не деньги! – И смачный кукиш заплясал у Сергея перед носом.

Вот, собственно, что и требовалось доказать! Медленно, черепашьими темпами, но ремонт в ее квартире продвигался. Причем совершенно бесплатно!

Хитрая рыжая бестия!

А пока шел ремонт в таком непозволительно авантюрном ключе, Маргарита снимала комнату в огромной квартире. Квартира эта принадлежала бывшему военному и когда-то была коммунальной. Он ухитрился пережить или выжить всех соседей, сам стал собственником, но неожиданно жить в ней не стал.

– Мне эти стены омерзопакостили настолько, что выть на них хочется, – пояснил он Маргарите, вручая ей ключ от комнаты. – Пускай люди поживут пока…

И люди жили там уже больше десяти лет. Как, к примеру, одна из соседок Маргариты. У которой та умудрилась отобрать ребенка. Не сама, конечно, а посредством службы опеки, но отобрала.

– Будет знать, сука, свое место, – фыркнула Маргарита, поясняя ему сегодня странное поведение, и свое, и соседки. – Нашла на кого пасть разевать! Вот погоди, я ее еще в тюрягу упеку, тогда вот только успокоюсь.

– В тюрьму-то за что? – тихонько возмутился Сергей, с неохотой поглаживая белокожий толстый бок Маргариты. – И как это у тебя получится?

– В тюрьму-то? Да хотя бы за то, что она сегодня при свидетелях мне угрожала! Угрожала же, Сергунчик? Ведь так и сказала, что я скоро сдохну. Вот за это самое ее туда. А как, спрашиваешь? Да элементарно. Ради такого случая я готова даже собственную башку под удар подставить, лишь бы ее в тюрьму отправить.

– Башку под удар?! – Он опешил. – Это как же?

– А так! Подговорю какого-нибудь урода по голове меня несильно шарахнуть и заявлю на нее. Скажу, что это она мне смерти желала, вот и покушалась. Много не дадут, конечно, но года на три полетит в застенки белым лебедем, – и Маргарита еще раз с нажимом напомнила: – Тем более что свидетели ее угрозам имеются. Так ведь, красавчик?

– Свидетели – это я, что ли?! – Он чуть не поперхнулся густой, тошнотворной слюной, которой моментально наполнился рот.

– Ты, ты, а кто же еще?

И Маргарита, тут же позабыв про соседку и про то, что посредством его свидетельской помощи собирается ее упечь за решетку, потянула Сергея на себя.

Вот такая у него сегодня вышла неприятная история с этим хорошо спланированным свиданием. И не столько от подлости Маргариты было неприятно, сколько от жалости. Ведь жаль Сергею стало той церковной – как назвала ее Маргарита – мыши. Очень жаль!

Она стояла – Машей, кажется, ее называла Маргарита, – вжавшись в серую стену, которую никто давно не красил, не белил и не переклеивал. И цветом почти слилась с этой стеной. Серый затасканный халат, серое, плохо выстиранное полотенце на голове, землисто-серого цвета лицо с сизыми полукружьями под глазами. И глазищи тоже серые.

«Будто однажды где-то во сне он прислонился к серой стене», – тут же вспомнилась Сергею детская песенка.

Так вот Маша тоже будто посерела в одночасье от того, что жалась напуганно к серой коридорной стене старой коммунальной квартиры. Она слилась с ней по цвету, и если бы не глаза, полыхающие болью и ненавистью, то ее точно можно было бы принять за фрагмент этого унылого коридора.

И потом она сказала эти страшные слова, от которых Сергею сделалось не по себе. А Маргарита после развивала эту тему очень долго, отвлекаясь лишь на то, чтобы пользовать свою новую симпатию.

– Завтра с трудовой книжкой приходи ко мне в фирму. Трудоустрою за пять минут, – пообещала она, провожая его до двери.

Он знал, что она как сказала, так и сделает. Неспроста же он собирал о ней информацию, многое разузнать удалось. Баба – кремень на слово. Вот оттого-то теперь и скребли на душе кошки.

Ведь если она не привыкла бросать слов на ветер, то и насчет сероглазой Маши все серьезно. Она точно решила ее посадить в тюрьму. И она посадит!

Надо как-то…

Нет, нужно что-то предпринять. Как-то предупредить эту сероглазую Марию. За какой хрен ей в тюряге гнить? Только из-за того, что кого-то в чем-то уязвить получилось? Нет, надо предупредить. Жалко Машку-то!