«Да ведь это он изобразил мою посадку», – сообразил Коля. Он радостно закивал и при помощи рук показал свою, расширенную версию. Он также изобразил ладошкой посадку, а на последнем этапе второй рукой сначала стукнул себя по груди, а потом пальцами сделал движение, будто вырвал что-то из верхней части ладони. Подняв сложенные щепоткой пальцы вверх, он медленно опустил их на песок. При этом он показал на себя, изображая, как он катапультировался. Правая же рука, ладонь которой символизировала шаттл, с размаху воткнулась по локоть в песок. Увенчал композицию космонавт много объясняющим звуком «пшш!».

Коля выпрямился и перевел дух. Он никогда не считал себя выдающимся актером, и правильно делал, но толстяк, судя по всему, его понял. Повторил некоторые Колины жесты и тоже сказал «пшш!». Диалог налаживался.

Толстяк вновь перехватил инициативу. Он принялся что-то энергично объяснять. Указал пальцем на Колю и ткнул тем же пальцем вниз, на песок. Затем ткнул себя в грудь и изобразил какое-то очень сложное движение. Сначала его палец устремился в том направлении, откуда прилетел толстяк, затем описал невразумительную окружность и снова вернулся к Коле.

Пока Ночкин пытался осмыслить эту пантомиму, ковер-самолет поднялся на пару метров вверх, развернулся и на полной скорости отправился обратно. Растерянный космонавт успел только выдавить из себя неопределенной мычание. В ответ толстяк помахал рукой, улыбнулся и опять сделал тот же непонятный жест. Через несколько минут попыхивающий кальяном толстяк скрылся из виду.

Коля обессилено опустился на песок.

– Вот тебе и добрый дедушка-спаситель, – вслух подумал он. – А уж улыбался как!

Он посмотрел вслед исчезнувшему из вида ковру-самолету.

– Похоже, меня опять кинули, – со вздохом заключил космонавт.

Надо было срочно предпринимать меры к спасению. Сориентировавшись по солнцу, Коля запомнил направление, в котором удалился неожиданный визитер. Затем спустился обратно к креслу. На его спинке нашлись аптечка и комплект аварийного запаса. Там же висели бластер и фляга с водой. Ночкин рассовал все по карманам комбинезона, потом сделал пару глотков воды из фляжки. Сразу стало легче. «Ничего, – подумал он. – Пойду туда, откуда прилетел толстяк. Наверняка он там не один. Мне бы только до жилья добраться, там видно будет».

Неосознанным движением он сунул в карман комбинезона прикрепленный сбоку на кресле игровой компьютер и поднялся на вершину бархана. Там он еще раз огляделся по сторонам и убедился что пустынный пейзаж не изменился. Коля посмотрел на солнце, что-то посчитал, негромко бормоча себе под нос, и, выбрав направление, быстро пошел по песку. «Ничего, доберусь, – сказал он себе. – Там, откуда он прилетел, должны быть и другие жители. Авось и найдем общий язык. А по дороге можно думать о том, что я сделаю с этим мерзавцем, который видел катастрофу и оставил меня здесь умирать». Коля нарочно распалял свое воображение мечтами о том, что он сделает со своим, как он уже считал, кровным врагом, когда встретит его. Это отвлекало от мыслей о собственном безрадостном будущем.

Космонавт шел не более часа когда ему показалось, что он заметил впереди какое-то движение. Смутный силуэт промелькнул над гребнем бархана и скрылся из виду. Через минуту он появился вновь. Издалека движущийся предмет более всего походил на знак подчеркивания. Коля пригляделся внимательно. Он уже получил возможность ознакомиться с местными средствами передвижения и без труда разглядел, что к нему приближается очередной ковер-самолет. На этот раз ковер был пустой и летел сам по себе. «Наверное, дикий, – подумал Коля, и нервно рассмеялся. – Вот так и сходят с ума».

Ковер-самолет тем временем приближался. Было очевидно, что он здесь неспроста и летит именно к землянину. Поравнявшись с Колей, коврик остановился в двух шагах от него и замер в воздухе. Казалось, он принюхивается к незнакомому человеку.

– Привет, – сказал Коля и протянул вперед руку, пытаясь дотронуться до коврика. Тот задрожал мелкой дрожью и подлетел поближе. Космонавт помедлил и опустил ладонь на коврик. Погладил. Поверхность оказалась неожиданно приятной на ощупь. Коврик настороженно замер. Затем расслабился и стал подставлять другие места, прося еще ласки.

– Ага, понравилось, – пробормотал Коля. – Будь у тебя был хвост, ты бы наверняка сейчас им вилял.

Коврик молчал и лишь поворачивался под рукой человека.

– Интересно, а может быть ты живой? Ну, тогда – здорово, братец! – сказал Ночкин и сильно похлопал ладонью ковер. Ковер не шевельнулся, зато с него поднялась целая куча пыли.

Прочихавшись, Коля убрал руку и снова посмотрел на ковер:

– Нет, пожалуй, ты действительно просто ковер. Ты долго лежал в кладовке, а потом тебя срочно достали оттуда. Так срочно, что даже не удосужились выбить из тебя пыль.

Ковер молчал, но Коля по привычке, приобретенной за долгие одиночные перелеты,

продолжал говорить вслух, ничуть не смущаясь молчанием собеседника.

– Слушай, пошли ко мне на корабль. Пылесос у меня есть. Почищу тебя, а потом постелю на пол в рубке. Не возражаешь?

Ковер явно возражал. Он тут же поднялся и отлетел в сторону. Метрах в двух от Коли он опустился на песок и замер, как бы говоря, что категорически не согласен.

– Не любишь мыться? – усмехнулся Коля. – Или не хочешь лежать у меня под ногами? Могу повесить тебя на стенку, будет еще красивее. Коврик отказался и от такого заманчивого предложения. Он отполз еще на полметра. Теперь он лежал, всем своим видом выказывая неодобрение.

– Хорошо, – сказал Коля, – я не буду тебя забирать в корабль. Я и сам теперь не уверен, что когда-нибудь вернусь туда. Но объясни мне, откуда ты вообще взялся?

Вопрос был чисто риторический, Коля опять обращался к самому себе. Но неожиданно ковер ответил. Одна из его кистей поднялась и указала в воздухе точно то направление, откуда он прилетел.

От неожиданности космонавт громко икнул.

– Ага, значит, ты меня и в самом деле понимаешь. Отлично. Откуда ты прилетел я, в принципе, и так видел. Ты лучше растолкуй мне, зачем ты вообще сюда заявился?

Ковер, как будто только и ждал этого вопроса. Он тут же снова поднялся в воздух и подлетел к самым Колиным ногам. Кисти ковра ожили. Они принялись делать в воздухе загребающие движения, пригибаясь к самой поверхности. Примерно так движется хобот слона, когда тот посыпает себя песком. Жестикуляция оказалась достаточно ясной.

– Ты хочешь чтобы я сел на тебя?

Ковер радостно задрожал и еще энергичнее замахал кистями. Космонавт замер в сомнении:

– Ты уверен?

Ковер потерся краем об ноги человека. Сомнений не оставалось, Колю приглашали на посадку.

– Ладно, будем считать, что ты местный представитель службы спасения.

Коля поднял ногу и поставил на ковер. Поверхность немного прогнулась, но выдержала. Тогда он поднял вторую ногу и встал на ковре, выпрямившись во весь рост. Стоять было несложно: ковер слегка пружинил под ногами, но держался в воздухе уверенно, справляясь с тяжестью человека.

Пару минут они простояли неподвижно.

– Ну что же ты, – обратился к нему Коля, – давай, поехали!

Ковер не реагировал.

– Тебе чего-то не хватает? А может быть, нужно сначала произнести заклинание? Так я в этих делах не спец. Я вообще в тебя никогда не верил. И сейчас, если честно, сомневаюсь в твоей реальности.

Самолет молчал. То ли просто не мог ничего сделать, то ли обиделся, что Коля в него не верит. Коля продолжал по своему обыкновению то ли беседовать с ковром, то ли размышлять вслух:

– Да нет, непохоже, что тебе нужны заклинания. Ты такой умный, мы с тобой уже прекрасно понимаем друг друга. Слушай, ну не знаю я ваших порядков, подскажи мне, что я не так сделал.

Кисти снова задвигались, все четыре разом. Они одновременно поднялись вверх и через секунду, как по команде, упали на ковер. Коля поморщился от умственного усилия.

– А, – наконец, сообразил он, – я должен сесть, тогда ты сможешь полететь.