И тут Коля, наконец, сообразил, о чем говорил компьютер. Многоступенчатая система страховок и перестраховок шаттлов включала в себя и, так называемую, аварийную систему ручного управления.

Никто и никогда до конца не верил, что этой системой когда-нибудь придется воспользоваться. Тем не менее, курс подготовки пилотов включал в себя и такую дисциплину. Им даже пришлось сдавать зачет по ручному пилотированию шаттла. На тренажере, конечно. И, главное, с работающими двигателями.

Коля наклонился к пульту. На самом его краю, сбоку, в панель была вмонтирована большая красная кнопка. Сверху кнопку прикрывала толстая пластина из особо прочного стекла. Пластина крепилась к корпусу четырьмя тяжелыми болтами. Болты были опломбированы печатями.

Ночкин попробовал открыть или хотя бы пошевелить пластину. Безуспешно. Тогда он с размаху саданул по ней кулаком и тоже ничего не добился. Тряся в воздухе ушибленной ладонью, попытался вспомнить, где лежат инструменты для ремонта и есть ли в комплекте гаечный ключ на восемнадцать. Одновременно он сказал вслух:

– Черт, как же он открывается?

В ответ раздался бесстрастный голос компьютера:

– При аварии разбейте стекло молотком. Повторяю, при аварии разбейте стекло молотком.

– Вот я твоей башкой сейчас разобью! Умник нашелся. Где я тебе возьму молоток? Ты бы еще лом с кувалдой предложил, – огрызнулся Коля. – Скажи, лучше, где у нас набор ремонтных инструментов? Там есть ключ на восемнадцать?

– При аварии разбейте стекло молотком! – все так же безразлично повторил электронный советчик.

Коля вздрогнул. Он понял, что в довершение всех бед, бортовой компьютер окончательно свихнулся.

Неожиданно тот добавил уже другим, обычным голосом:

– Ну что ты смотришь, рохля, молоток под сиденьем!

Измученный космонавт перестал удивляться происходящему. Он перегнулся насколько позволили ремни и действительно нашарил под сиденьем аккуратно прикрепленный там молоточек, схватил его и изо всех сил шарахнул по стеклянной панели, защищавшей вожделенную кнопку. Удар получился что надо. Молоток пробил стекло и, не останавливая поступательного движения, ударил по красной кнопке. Завыла сирена.

Тренированное тело среагировало самостоятельно. Колени подтянулись и прикрыли живот, корпус подался вперед, а руки заслонили голову. В тот же миг раздался взрыв пиропатронов и часть панели управления прямо перед пилотом отлетела к задней стенке кабины, чудом ничего не сломав по дороге. Когда дым рассеялся, В образовавшейся нише обнаружилась рулевая колонка со штурвалом и парой педалей. Рядом торчала какая-то рукоятка, окрашенная в красный цвет.

Методика подготовки пилотов космических кораблей не оставляет выпускникам ни единого шанса забыть что-нибудь из однажды выученного. Вот и теперь Ночкин начал действовать раньше, чем понял что делает. Он пододвинул кресло к нише и, наклонившись, стал качать красную ручку насоса. Где-то в недрах летающего склада запчастей под названием шаттл находился бак с гидравлической жидкостью. Теперь под воздействием механического насоса и бицепсов пилота жидкость начала заполнять бесконечные трубки и усилительные цилиндры системы механического управления. Коля качал, посматривая на простенький прибор возле насоса. Стрелка на циферблате потихоньку поднималась, показывая растущее давление в системе. То и дело раздавалось громкое «хлюп» и стрелка соскальзывала вниз, на нулевую отметку. Прошло немало времени пока она, наконец, добралась до зеленого сектора. Космонавт покрылся потом и дышал как после десятикилометрового кросса.

Все это время корабль продолжал падать. На переднем экране и в боковых иллюминаторах хаотично мелькали то голубая полоска планеты, покрытая лоскутным одеялом облаков, то черно-звездная пустота космоса. Коля сдвинул штурвал от себя. Некоторое время его действия никак не сказывались на траектории движения. Затем рули высоты зацепили воздушный поток, и шаттл резко нырнул носом вниз. Теперь впереди виднелась только поверхность планеты. Неуправляемое падение превратилось в глубокое пике. Корабль стремительно несся к земле, с ревом разрезая сгущающуюся атмосферу.

Коля осторожно потянул штурвал к себе. Рулевая колонка легко поддалась. Однако, пройдя несколько сантиметров, она перестала двигаться. Пилот дернул сильнее. Штурвал сопротивлялся. Тогда космонавт уперся ногами в пол и рванул что есть силы. Колонка пружинила и сопротивлялась. Коля руками ощущал всю мощь воздушного потока, протекавшего через рули высоты. Гидравлические усилители смягчали его силу, тем не менее приходилось прилагать неимоверные усилия для того чтобы двигать колонку.

Медленно, страшно медленно, земля в переднем окне поползла вниз. Через несколько минут борьбы со штурвалом все же удалось перевести корабль в режим управляемого спуска.

Управление, конечно, было относительным. Коля мог лишь удерживать челнок чтобы тот снова не нырнул и не свалился в штопор. Шаттл резко снижался то ли планируя на своих куцых крыльях, то ли просто камнем падая вниз, О приземлении в намеченной точке можно было забыть. В таких условиях посадка в любом месте уже может считаться удачной.

«Любая посадка, при которой я останусь в живых», – уточнил про себя Коля. Он выпустил закрылки воздушного тормоза и движение корабля замедлилось. Пожалуй, теперь это действительно можно было назвать полетом. Коля попробовал легонько покачать штурвалом. Шаттл с ощутимой задержкой тяжело перевалился с боку на бок. Корабль, пусть и неохотно, но слушался руля.

«Отлично!», – подумал Коля. К нему снова вернулся обычный оптимизм. Теперь можно оглядеться. За всеми хлопотами он не успел заметить, как спустился до высоты, когда пора думать о выборе площадки для приземления.

Корабль сильно отклонился к югу от намеченной траектории спуска. Внизу расстилалась однообразная песчаная пустыня. Темные параллельные линии на светло-желтом фоне обозначали гребни высоких барханов. Место для посадки было не самое удачное. Однако выбирать не приходилось. Корабль продолжал снижаться, явно намереваясь зарыться носом в песок.

Очередным напряжением мышц Ночкин выровнял шаттл и повел его насколько возможно ровно над пустыней. Потом попытался развернуться параллельно песчаным гребням, чтобы попасть в ложбину между барханами и скользить по ней, постепенно снижая скорость. При удаче такой маневр обеспечивал нормальную посадку. Не выпуская шасси, челнок проедет на брюхе по песку, быстро и безопасно погасив скорость.

Однако, вышло по-другому. Потерявший скорость корабль не захотел слушаться рулей поворота и шмякнулся на песок прямо поперек линии барханов. Это было та еще посадочка. Корпус челнока содрогнулся от сильнейшего удара. Раздался скрежет нижнего защитного покрытия о песок, словно заиграл оркестр из сотни сумасшедших саксофонистов. Зазвенели разбившиеся компьютерные мониторы и панели приборов. В глубине корабля что-то громко ухнуло. Несмотря на амортизаторы кресло сильно тряхнуло. Рот наполнился солоноватым вкусом крови и зубной крошкой.

Челнок ударился о гребень бархана и взлетел снова. Потом ударился об другой, об третий. «Словно камушек по воде, – мелькнуло в Колиной голове. – И сколько так я буду прыгать? Ведь развалимся к чертовой бабушке!».

Пришло время воспользоваться последней ступенью защиты. Космонавт нащупал рычаг под креслом и с силой рванул его на себя. Раздался взрыв, кресло пилота вместе с пристегнутым к нему космонавтом выбросило из челнока в открывшийся в потолке люк. Кресло взмыло вертикально вверх метров на двести, после чего над ним раскрылся парашют. Падая, Коля успел заметить, как неуправляемый челнок после очередного прыжка резко вильнул влево и врезался носом в высокий бархан. Сила и скорость удара были таковы, что корабль, словно огромный крот, целиком зарылся в песок. Остался лишь огромный туннель, свод которого тут же сомкнулся. С гребня потревоженного бархана обрушились сотни тонн песка, окончательно и бесповоротно похоронив шаттл в глубине бархана.