— Я и твоя мать будем гордиться тобою. Но у меня есть последняя просьба к тебе.

— Просьба?

— Да. Скажи что-нибудь людям.

— Каким людям?

— Скажи что-нибудь тем, ради которых ты… ну, сам понимаешь… Я подключу твой голос к радиостанции, посредством которой Тропп собирался обратиться к мировым развалинам.

— Ты ошибаешься, Боб, я — не герой. Я обыкновенный “ученик дьявола”, который сам испугался того, что сотворил своими руками, а испугавшись, решил уничтожить. Другое дело — ты. Ты еще можешь принести людям пользу, но для этого нужно научиться любить их. Передай мой прощальный привет Маолии…

— Хорошо, Эл. Я сделаю все, как ты оказал. Мне теперь не стыдно оттого, что я жив. Прощай, дружище…

Мелтон остановил машину, бережно взял на руки бесчувственную Маолию и отнес к реке. Она пришла в себя и долго молча смотрела в вечернее небо. Мелтон знал, что она, так же как и он, прислушивалась к вою далекой сирены. Он был благодарен ей за то, что она не рыдала, не извивалась в отчаянии на песке.

Сирена смолкла. Мелтон отчетливо слышал, как стучит его сердце. Зеленая вспышка на мгновение спугнула сумерки, вздрогнула под ногами земля, ужасающий грохот прокатился по джунглям. Огненный столб поднялся над тем местом, где находился “Кентавр”, и бесследно растаял на большой высоте. После этого мрак стал еще гуще. Сильное тело Мелтона содрогалось от сдерживаемых рыданий. Кусая до крови губы и руки, он рычал, как раненый зверь.

Над горизонтом взошла луна, похожая на купол фантастического храма. Маолия сидела, запрокинув, голову, по ее щекам струились слезы. Потом протянула смуглые руки к багровому диску:

— Богиня ночи, ты отняла у меня любовь, возьми и жизнь. Возьми и уходи — пусть все поглотит мрак. Нет, нет, не уходи, не надо мрака, — оставь людям надежду на утро…

Мелтон заскрежетал зубами и, подняв кулаки, молча погрозил в темное пространство перед собой.