Стараясь не думать о будущем, которое его ожидает, Кен загнал страх на самое дно души. («Черт возьми! А разве не так должны поступать мужчины?») Но что-то мешало ему гордиться своим безумным решением.

Поул тоже не спал. Никто из экипажа не мог со-мкнуть глаз в ту «ночь». Но капитану было труднее всех. Ответственность за людей, за их жизнь. Опасность, которую они могут принести на Землю после высадки на планету. Страх перед Неведомым, погубившим предшественников, и чувство вины перед ними, которым нельзя помочь… Что сказать на Земле? Отыскали пропавших без вести… А если те еще живы? Двадцать лет - не такой уж большой срок. Никто не видел их мертвыми. Никто не знает, что с ними случилось. Как уйти, не оказав помощи, не пытаясь хоть что-нибудь сделать?! Но не уйти нельзя. Земля не примет обратно тех, кто нару-шил закон. Приходится выбирать - мы или они. Жестокий выбор. И неспокойная совесть до конца дней.

Что же делать? Остается одно: сам командир должен идти в разведку, не подвергая риску других. Не важно, чем она кончится: обратной дороги нет. Билет в одну сторону. И не скажешь, что слишком счастливый… Впрочем, преемник капитану найдется. И доведет корабль до Земли с соблюдением всех формальностей. А там пусть задумаются наконец, не пора ли пересмотреть с десяток старых инструкций.

Мог ли он знать, что каждый член экипажа решил для себя то же самое?! И решимость людей была столь велика, что, записав на кассету слова прощания, обращенные к товарищам, к близким, к родной Земле, к несчастному капитану, которому придется отвечать за случившееся, каждый из них уже собирался тайком пробраться на катер, когда сигнал тревоги прокатился по кораблю.

«Кто-то опередил! Посмел оказаться первым! Кто же этот смельчак?»

Но никому не пришло в голову, что им может быть Кен.

Когда защитное поле космолета пыталось его удержать - сразу чувствовалось, как старается Поул, управляя системой захвата! - он вырвался довольно легко. Но из-за этого раньше времени пришлось соскочить с орбиты.

Кен вел катер сквозь плотную облачность, думая лишь о том, как совершить посадку поближе к старому кораблю. И хотя он все рассчитал верно и вошел в атмосферу именно там, куда десять часов назад «нырнул» кибер, тревога не уменьшалась.

Но вот наконец и заданный квадрат. Теперь катер парил над горами, высматривая место для «приземления». Рядом со звездолетом не получалось: «Луч-9» стоял на площадке, с трех сторон окруженной скалами; с четвертой к ней примыкала пропасть, в которую свалился кибер. Места для катера не хватало. Пришлось садиться в стороне, возле скалы с рисунком, ломая голову над тем, как перебраться через ущелье.

«Ну и местечко! Хуже не придумаешь. Каменный мешок, да и только. Стоило самим себя запирать в ло-вушку… А может, им понадобилась естественная защита? Но от чего? Или от кого? - Кен невольно поежился. - И цветок лилии на скале… Что вы этим пытались сказать, ребята? О чем предупредить?»

Кен вылез из катера. Скафандр непривычно давил на плечи. На внешних базах, где атмосферы не было вовсе, тяжесть его не чувствовалась. А здесь все как на Земле. И баллоны с кислородом весят порядочно. Но ведь не сбросишь из-за этого шлем, в самом деле! Придется терпеть. Впрочем, не особенно долго: запасы воз-духа ограниченны - значит, рано или поздно скафандр будет снят…

Штурман мотнул головой, отгоняя мрачные мысли. Не нужно об этом думать, хотя бы сейчас. Он должен попасть на «Луч», выяснить судьбу экипажа. Всем ос-тальным можно заняться потом: впереди у него целая вечность.

Неуклюже переставляя ноги, он двинулся прямо к расселине.

Вот и следы обвала. Кен даже не взглянул вниз. Зачем? Все равно от кибера ничего не осталось, а если бы и осталось, что он увидит на такой глубине? Его задача - «перепрыгнуть» на ту сторону, что он сейчас и сделает. Плевать, что на это уйдет добрая половина энергии: без защитного поля можно пока обойтись.

Кен настроил скафандр на антигравитационный прыжок и уже через минуту стоял на площадке перед звездолетом. Быстро сгущались сумерки, последние блики заходящей звезды таяли в клубах тумана, выпол-завшего из ущелья. А корпус «Луча» призывно и мягко светился, словно живой.

Защитного поля вокруг корабля не было. Этого следовало ожидать, но стоило Кену самому убедиться в заранее очевидном факте, как у него защемило сердце. До этой минуты, втайне от себя самого, он еще на что-то надеялся. И вот первый признак гибели экипажа налицо.

Штурман приблизился к закрытому люку, набрал аварийный код. Появившееся в обшивке отверстие пропустило его внутрь и тут же исчезло, с легким шорохом сомкнулось за спиной. Освещение включилось автоматически.

Повинуясь скорее привычке, чем необходимости, Кен прошел дезактивацию (вся аппаратура действовала!) и лишь потом выбрался в салон. Он шел по коридору, держа руку на бластере, хотя чувствовал, что здесь, на борту, ему ничто не грозит.

На корабле царил образцовый порядок. Казалось, его покинули пару часов назад. Осмотр всех помещений занял у Кена минут сорок, и всюду он видел одно и то же: идеальная чистота, приборы в полной исправности - и никаких следов катастрофы. Ни малейшего намека на то, что же произошло с людьми. Звездолет не был мертв, но экипаж исчез, не оставив в нише ни одного скафандра.

«Кто-то ушел на разведку и не вернулся. А потом остальные, один за другим, отправлялись на поиски… - Кен поежился от этой догадки. - Нужно заглянуть в бортжурнал: пусть ответит хотя бы на часть вопросов», - разумная мысль, как всегда, пришла с опозданием: именно с этого следовало начать.

Штурман вошел в рубку, отыскал бортжурнал, подключился к одному из экранов - и изменился в лице: кассета пуста, записи стерты. Никакой информации о полете, о причинах высадки на планету - ничего! Вызвал на связь Кибермозг - но и здесь его ждала неудача: блок памяти был чист, сведения о рейсе уничтожены.

Как во сне, побрел Кен прочь. Жертва оказалась напрасной: он ничего не узнал. Все кончено. Он погибнет, как погибла команда «Луча», - таинственно и непонятно. А главное - бесполезно. Звезды посмеялись над ним…

Что же теперь? Связаться со своим кораблем - и выслушивать упреки Поула, видеть смущенные лица товарищей, которые не в силах помочь? Он не хотел этого. Он уже ничего не хотел…

Наугад толкнул дверь одной из кают, вошел, опустился в кресло. Зажмурился, словно в детстве, заслоняясь от страха ресницами. Пальцы нащупали кнопку на изогнутой ручке - и сквозь сомкнутые веки проник изумрудный свет.

Штурман открыл глаза - и вздрогнул: на серой стене ожила голограмма, поражая своей реальностью, - березовая роща, среднерусский пейзаж. Полноту иллюзии довершал звуковой фон, а вместе с ним - аромат весеннего леса…

«У каждого астронавта - свой образ Земли. Командор Герд всегда говорил о березах. Не его ли это каюта?»

Кен встал, подошел к тумбочке, пошарил рукой в полупрозрачной нише. Он искал подтверждения своей догадке - и на этот раз ему повезло. Повезло так, как он и не смел рассчитывать.

«Почему командор не воспользовался другими видами записи, более привычными и современными? Все же старик был чудаковат. Такую допотопную тетрадь в пластиковой обложке можно отыскать только в музее…» - все эти мысли мгновенно промелькнули в голове Кена, но ни на одной из них он не успел задержаться, потому что стал лихорадочно читать страницу за страницей. И чем дальше читал, тем сильнее менялся в лице. И все же у него хватило сил дойти до последней строчки.

Крепко сжимая в руке свою находку, штурман бросился обратно в рубку.

– «КВКДР-15»! Я - «Луч», выхожу на связь, - прозвучало в эфире. И когда на экране появилось измученное лицо Поула, за спиной которого сгрудился весь экипаж, встревоженный и суровый, сочувственно-негодующий, Кен начал без предисловий: - Докладываю: людей на борту нет. Никаких следов катастрофы. Приборы работают нормально. Записи в бортжурнале отсутствуют. Кибермозг информацией о полете не располагает. В одной из кают обнаружен Дневник командора Герда.