Этот стоящий на пороге мужчина показался Элен сейчас совершенно чужим, незнакомцем.

– А как же… Мэри? – запинаясь, спросила она.

– Я все устроил, на некоторое время ее приютят Уорсли-старший с женой.

– Плохо, что сестра еще не достигла совершеннолетия, а то они тоже смогли бы пожениться хоть завтра и зажить самостоятельной жизнью, – заметила Элен, спуская ноги с кровати.

Коротко рассмеявшись, Лайонел скользнул взглядом по ее обнаженным коленям и быстро отвел глаза.

– Увидимся за завтраком, – сказал он и вышел из спальни.

Как только дверь за ним закрылась, Элен, не в силах больше совладать с собой, упала обратно на постель с едва сдерживаемыми рыданиями. Так кто же все-таки этот человек? Только что вышедший из комнаты высокомерный аристократ совсем не походил на мужчину, проведшего с ней всю ночь. На любовника, ласкавшего самые сокровенные уголки ее тела. На мужа, лишившего ее девственности.

Дело обстояло еще хуже, чем это ей представлялось раньше. В браке по расчету, по крайней мере, можно было не питать никаких иллюзий. Но теперь, познав, каково должно быть истинное воссоединение с любимым человеком, выяснить, что она ему совершенно безразлична… Это было просто невыносимо!

Почему Лайонел поступил с ней подобным образом? Зачем уверял, что она нужна ему, а потом почти выгнал из своей постели? Как он только посмел!. Больше ему не видать ее здесь никогда! А что до его высокомерных указаний… Если Лайонел думает, будто она собирается им подчиняться, то сильно ошибается. Что-то слишком быстро он забыл про рану в плече!

Упрямо тряхнув головой, Элен начала обдумывать свои дальнейшие действия.

Лайонел нашел Элен в саду, за прополкой цветника. К этому времени перед ней была уже целая копна сорняков; гнев и обида придали ей сил и энергии. Разумеется, она заметила появление мужа, но, беря пример с него самого, сделала вид, что полностью увлечена своим занятием.

– Что, черт возьми, ты делаешь? – спросил он довольно грубо, доставив этим Элен несказанное удовольствие: великий Хоуп сердится! Она приветливо улыбнулась.

– Работаю, как обычно. Ты же знаешь, с этой вчерашней церемонией и прочей чепухой я пропустила целый день.

Взгляд Лайонела был полон ярости.

– Ты прекрасно понимаешь, что не должна больше выполнять обязанности прислуги. Бросай это занятие и оденься как подобает. Мы едем в Лондон.

Элен с усилием вырвала очередной сорняк.

– Нет, – ответила она распрямляясь. – В Лондон едешь ты. Рэдкорт – мой дом, я здесь живу.

– Больше не живешь. Теперь ты моя жена. – Так ли это? Действительно ли я твоя жена, Лайонел? – подумала Элен, не двигаясь с места. – По закону ты должна подчиняться мне.

Элен коротко рассмеялась.

– Если ты рассчитывал на это, – значит, женился не на той женщине!

– Без тебя я не уеду, – заявил он, будто и не слыша ее слов.

– Тогда оставайся. Главное – не рассчитывай на то, что я поеду с тобой в Лондон. – Без него, одной, ей не хотелось быть даже в Рэдкорте. Но признаваться в этом она, конечно, не собиралась.

– Не выводи меня из терпения, Элен, – предупредил он с угрозой в голосе.

– И что ты тогда сделаешь? – спросила Элен, крепко сжимая пальцами рукоятку тяпки. – Побьешь меня?

Глаза Лайонела сверкнули, губы сжались в прямую линию.

– Ты прекрасно знаешь, что я никогда не трону тебя, – процедил он сквозь зубы. – Но мне ничего не стоит доставить тебя в Лондон в том виде, в каком ты есть. Может, тебе хочется предстать перед обществом одетой как поденщица?

– Нет, конечно. Но могу поспорить: тебе хочется этого еще меньше, – ответила Элен. – Над тобой будут смеяться, скажут, что великий Хоуп не в состоянии справиться со своей женой.

На какое-то мгновение Элен показалось, что она зашла слишком далеко. Глаза его сузились, дыхание участилось, он сделал было шаг вперед, но неожиданно хрипло рассмеялся.

– Тебе почти удалось вывести меня из равновесия. Послушай, Элен, неужели тебе действительно нравится разыгрывать из себя мальчишку-сорванца? Теперь твоя репутация прочно утвердилась, зачем же подвергать ее сомнению? – Он опять искушает меня своим бархатным голосом, его доводы слишком логичны, чтобы отказаться. Не желая встречаться с ним взглядом, Элен отвернулась. – Поедем, – настаивал Лайонел. – Когда ты в последний раз была в Лондоне? Я покажу тебе город, самые популярные среди туристов со всего света достопримечательности.

Неудивительно, что Лайонел стал таким хорошим политиком, с горечью подумала Элен. Он умеет подчинять людей своей воле. Сопротивляться ему нелегко. А можно ли заставить его считаться с ней?

– Не может же тебя заботить мнение людей, подобных Пиккерингу? Или ты их боишься? Ты, самая храбрая женщина из всех, каких я когда-либо знал.

Он бросает ей вызов, поняла Элен и гордо подняла голову. Что ж, она его принимает.

– Хорошо, я поеду, – пробормотала Элен и получила в ответ знакомую ухмылку. Негодяй, знает, как добиться своего!

Весь вопрос был в том, знает ли это она!

Элен оставляла Рэдкорт, но с тяжелым сердцем. Дом придется закрыть, и только Бог знает, как долго он простоит пустующим. Несмотря на все невзгоды, ей было жаль расставаться с прежней жизнью.

Хотя со времени ее ночного визита в лондонский особняк баронета Хоупа прошло всего несколько недель, обстоятельства жизни Элен изменились самым кардинальным образом. На этот раз ей не пришлось влезать в окно кабинета с пистолетом в кармане. Она вошла в дом через парадную дверь и была представлена слугам как жена баронета. Под устремленными на нее любопытными взглядами Элен чувствовала себя неуютно.

Затем, к ее крайнему раздражению, явился приглашенный Лайонелом известный модельер с помощниками: новое положение Элен в обществе требовало соответствующего обрамления. Усилий одной только миссис Дирк для этого было недостаточно.

К тому времени, когда вся эта суета была позади, Элен валилась с ног от усталости. Она попробовала вздремнуть, но новая, непривычная еще обстановка сну не способствовала. Она не видела ни одного знакомого лица – Пег заняла свое место на кухне, Дик вообще неизвестно где находился, а Барроу приступил к привычным обязанностям камердинера баронета.

Ужин, несмотря на обилие соблазнительных деликатесов, прошел весьма натянуто. Элен неохотно водила вилкой по тарелке. Лайонел казался ей почти таким же незнакомцем, как и остальные присутствующие, а разговор сводился лишь к обмену самыми банальными фразами. Когда она, сославшись на усталость, поднялась из-за стола, муж лишь кивнул.

– Да, полагаю, переезд тебя утомил. Однако по лондонским меркам еще совсем рано. Загляну-ка я, пожалуй, в клуб.

Явное желание Лайонела покинуть ее уже в первый же вечер на новом месте произвело на Элен крайне неприятное впечатление. Она совсем уже не знала, чего от него можно ожидать. Присущий ей оптимизм, казалось, остался в прошлом, в Рэдкорте. Слишком утомленная, чтобы спорить, Элен попросила проводить ее в спальню.

Эта роскошная и прекрасно обставленная комната показалась ей холодной и неприветливой. В ней ничто не грело сердце. Элен выложила на трельяж щетку для волос и расческу в серебряных оправах, доставшиеся ей в наследство от матери. Но для того чтобы создать хотя бы подобие привычного домашнего уюта, этого оказалось слишком мало. А еще ей так не хватало ворчливого Дика и капризной Мэри!

Уже раздевшись, Элен подошла к двери, отделяющей ее спальню от спальни Лайонела. У нее не было ключа, чтобы запереться, поэтому пришлось подставить под ручку спинку придвинутого к двери стула. Сооружение было не слишком надежным, но оно хотя бы покажет Лайонелу, что его здесь не ждут. Однако это проявление независимости было слишком горьким торжеством.

В общем, улегшись в постель, Элен никак не могла уснуть. Всего два дня замужем, но вместо того чтобы радоваться, она чувствует себя очень несчастной. И куда более и одинокой, чем когда-либо в жизни.