Господи! Как же это сделать все? Не знаю. Речь вообще не о какой-то разовой задаче, речь о перевороте сущности, о перемене уровня базовых представлений о себе и мире. Знаю, вижу, как суженая моя могла бы войти в семью. Но как это сделать реально, не знаю, не вижу, не понимаю. Хотя вижу и понимаю – что нужно сделать.

Что происходит? Никак не могу начать делать свою литературу, не пишется. Я превратился в боязливого зайца. Но не могла умереть во мне страсть к новому качеству языка, интуиция к слову. Да и не умерла.

Моя деликатность превысила разумные пределы, когда уже начинается размывание сущности, когда нарушаются границы личного достоинства, и на территорию твоей сущности вторгаются чужаки – вот это и нужно остановить.

Странно, творчество превратилось в категорию выдуманного порядка, без суженой литература моя теряет предметность. Суженая вдыхает в меня ощущение новой реальности, глупую, как будто бы, веру в существование своего мира, отдельного от сущих вокруг, на которые натыкаемся всегда и всюду.

Творчество в любой форме, а в литературной также, не есть подвиг – это есть только мужество, когда вокруг все идут, разгребая навоз, идут побыстрее, зажимая нос от запаха испражнений, а ты опускаешься на колени и начинаешь этот навоз пропускать сквозь пальцы, выискивая жемчуг, оброненный кем-то и когда-то, но наверняка оброненный – ты это знаешь. И все знают, что жемчуг есть, жемчуг был потерян, но всем противно копаться в говне, да и веры наивной нет в возможность найти хотя бы что-то ценное.

А у тебя есть такая наивная вера в невозможное. Но бывает, что у кого-то сохраняется эта наивная вера и естественное желание искать дерьмо в таком говне, куда бы и ты никогда не влез. Кажется, это и есть суженая моя, девочка моя. У нее и у меня есть такая наивная вера.

Гениальная грань схождения мира внутреннего и внешнего, мирное и мощное совместное развитие в точках соприкосновения – это и есть цель.

Уменьшение конфликтов с окружающим миром, потому как ты в него пришел однажды. Но и верно то, что окружающий мир всегда существовал внутри тебя.

Нужно найти непостыдное сочетание внешнего и внутреннего миров.

Вот.

За сим я и решил поехать к старцу Иоанну (Крестьянкину). Зачем? Почему?

Громкое счастье веры – цель поездки. А также нахождение согласия вне и внутри себя. Ответы на семейные вопросы. И подтверждение одной простой истины – не забывай, что ты умираешь в одиночестве. Однако, такая формулировка – это сегодня мало, сегодня нужно расширить отношения с миром.

Твое развитие – это когда ты умираешь на дороге полной людей, с которыми ты не можешь общаться, но не можешь не любить этих людей. Ты умираешь в одиночестве перед Господом. Но перед миром и собой – ты умираешь для людей, поскольку в центре самого населенного из миров – ты сам и есть этот мир, поскольку ты и есть его продолжение.

Довольно, забудь эту светскую суету под названием работа, ремесло, профессия, заработок, хотя, конечно, несмотря на то, что она не задевает меня глубоко, она отвлекает, но ведь она же и дает какие-то деньги, без которых невозможно продолжать жизнь. Жизнь на компромиссе замешана.

Я понимаю, почему я не могу играть в шахматы жизни, заниматься всякой суетой, под названием журналистика, деньгами и властью, – я переживаю страшное по напряжению устремление вперед, поэтому я не могу и не хочу задерживаться хотя бы на чем-то. Неинтересно, отвлекает, кажется незначительным и странным.

Господи! Дай мне устремление к пониманию моего устремления, дай мне смирение и понимание правильной грани, за которой нужно воспрепятствовать насилию и агрессию, глупости и пошлости, за которой нужно перестать жалеть и сочувствовать.

Я с детьми во Пскове. На вокзале – сумасшедшее открытие: во Пскове состоялось отречение от престола в феврале 1917 года последнего русского императора Николая II. Отречение произошло 2 марта 1917 года. 79 лет назад. Практически в годину роковую мы приехали на станцию, с которой начался разрыв России. А ведь, наверное, если бы Николай II спросил, что же делать, отче, у кого-нибудь из святых людей, ему бы отсоветовали сделать то, что он сотворил.

Абсолютно не торжественно, неброско, простая какая-то доска, внутри здания вокзала, справа от входной двери (затрапезной двери, будто в спальню, или, вот, в гостиную, которая начинается с вокзала, а продолжается всем миром), на которую наклеены блеклые черно-белые старые фотографии, сверху обтянутые полиэтиленовой пленкой. Все просто. А какая какофония и музыка угрозы прозвучала с неба. О! Боже!

Я смотрел на щит со старыми, блеклыми фотографиями Николая II, и думал о том, что прежде для власть имущих Россия была более своею, яснее, может быть и ближе, естественнее.

Одна главнейших тому причин – властная элита. Долгое время во главе России была аристократия. Затем партийная номенклатура КПСС, которая по партийному признаку была близка власти и друг другу – это была советская аристократия.

Монархическая и партийная аристократия служила ведь не только носителю и держателю власти, но и поневоле стране, народу, причем, служила не только в Москве, даже не столько в столице, но и повсюду, и это было не зазорно. Это было нормально, поскольку власть, как и армия, была равноправна для всех своих членов, во всех своих частях. Поэтому престижно и почетно было служить – отправлять власть – в любом месте. Важно, что была всегда награда в конце жизни, и соответствующий уровень жизни при жизни.

Сейчас пока не будут заложены основы новой властной элиты, класса власти – ничего не выйдет. Со всеми необходимыми признаками класса власти.

А еще этот странный герб города Пскова – рычащий, бьющий себя от злости хвостом, барс, и с неба, из сгущенных в кучу облаков, указующая перстом на барса твердая рука. Твердость, воля, устремленность и готовность к бою – вот изначальный образ Пскова. Гербовый барс – это честолюбие и храбрость, этот город никогда не брали приступом враги, а рука с неба – это отметина Бога.

Я не увиделся с отцом Иоанном, он болен, отвечает лишь на записки, передаваемые через келейницу. Я получил ответ, который знал сам. Я не узнал ничего нового о себе. Он рассматривает некую данность в границах мира под названием – христианин, а точнее верующий, православный, русский.

Отец Иоанн все обстоятельства, которые ему указывают, принимает за некую данность/данности, и эти данности он кладет в основание каждого нового объяснения, каждой новой теории, которую являет собой каждый новый человек, который предстает пред его очами.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.