Начиная с 1 ноября, заседания Совета Рабочих Депутатов происходили ежедневно вплоть до окончания забастовки, и заседание 2 ноября <2 ноября – 11 собран.> началось с докладов депутатов о ходе забастовки на различных фабриках и заводах. В докладах своих депутаты удостоверяли, что забастовка проходит «великолепно» <Кто ее провел, как не те же депутаты?> и, как значится в отчете^{78} этого заседания, не бастуют лишь мелкие предприятия, водопровод, Финляндская жел. дорога и съестные лавки. Тем не менее^{79}, тогда Советом Рабочих Депутатов постановлено было принять ряд мер для привлечения к забастовке небастовавших фабрик и заводов, и меры эти должны были заключаться в насильственном прекращении работ на этих фабриках массами рабочих с угрозами испортить машины, если работы не прекратятся. Решение поддержать всеобщую забастовку свелось, наконец,^{80}{81} и к отказу редакциям нескольких газет, обращавшихся к Совету, в разрешении выхода газет, хотя, по словам председателя, выход газеты «Новая Жизнь» и желателен, но разрешение не может быть дано, так как в таком случае бюро рабочих печатного дела опасается возобновления работ в других периодических изданиях и в том числе в таких газетах, как «Новое Время» и «Свет».

Затем Совет Рабочих Депутатов постановил присоединить к забастовке чиновников почтово-телеграфного ведомства и для этого снестись с почтово-телеграфными союзами, а также обратиться с воззванием к извозчикам, убеждая их примкнуть к забастовке, но в отношении извозчиков ни к каким насильственным мерам не прибегать, так как, по выражению отчета, «это может легко разбудить в них хулиганов и восстановить их против Совета».

Равным образом Совет признал нужным выработать ряд мер для привлечения к забастовке воинских частей, и в этом отношении было постановлено распространять между нижними чинами революционные воззвания и усиленно вести в войсковых частях устную пропаганду^{82}.

При обсуждении этого вопроса Совету был сделан доклад членом Исполнительного Комитета Львом Бронштейном, который передал Совету свои впечатления, полученные им на митинге, где было много военных и где он убеждал офицеров в том, что <Рассказать.> «самая величайшая и священнейшая их обязанность – помочь пролетариату вооружиться на защиту своих прав», при чем Бронштейн по результатам митинга пришел к заключению, что среди гвардейских офицеров, по выражению Бронштейна, «дело обстоит неблагополучно для царского абсолютизма».

Наконец, Советом было решено принять меры к привлечению к забастовке^{83} пролетариата всей России и для этого предоставить Исполнительному Комитету снестись письмами и телеграммами с разными городами.

Помимо изложенных докладов и резолюций, принятых 2 ноября по вопросу о всеобщей забастовке, в том же заседании было постановлено допустить к участию в Совете 50 представителей социал-демократической партии и 25 социалистов-революционеров. <Без права не только решающего, но и совещательного голоса. (См. «Изв.» N 5, стр. 2, столб. 2.)> Наконец, тогда же на обсуждение Совета было внесено^{84} предложение <См. 27.> о мерах к удалению в отставку Петербургской Думы в полном составе, так как Дума эта признала, что никакой милиции не нужно и что войско вполне гарантирует порядок и спокойствие. Постановления Совета по этому вопросу, однако, сделано не было, и весь этот вопрос был передан на рассмотрение Исполнительного Комитета с поручением представить по этому поводу свои соображения к следующему заседанию Совета.

Это следующее заседание Совета состоялось 3 ноября, <3 ноября. 12 собрание.> но, однако, в заседании этом вопрос об отношении к Городской Думе не возбуждался, и заседание опять началось с докладов о фактическом ходе забастовки. По этому предмету в собрании было постановлено прекратить в городе спектакли и лекции, и с этой целью Совет командировал в театр 6 депутатов, признав в то же время возможным разрешить спектакли и лекции, устраиваемые в пользу Совета, и в том числе разрешить устройство спектакля артистке Яворской и чтение лекции в Тенишевском училище, так как Яворская и Тенишевское училище обратились к Исполнительному Комитету с просьбой разрешить им спектакль и лекцию в пользу стачечного фонда. Равным образом, несмотря на всеобщую забастовку, Совет не только разрешил, но и приказал дать свет с той из электрических станций, в районе которой происходило печатание очередного номера «Известий», и это приказание Совета было немедленно исполнено.

Наконец, по вопросу о прекращении забастовки Совет постановил не рассматривать этого вопроса, так как забастовка принимает широкие размеры и делается всероссийской, и кроме того потому, что к этому времени была получена телеграмма графа Витте, убеждавшая рабочих бросить смуту, пожалеть своих жен и детей и стать на работу, так как все возможное для рабочих будет сделано, и для этого образовано даже особое министерство торговли и промышленности.

Совет Рабочих Депутатов признал, что прекращение забастовки после этой телеграммы председателя Совета Министров было бы как бы ответом на нее, и, решив продолжать забастовку, составил графу Витте ответ, оглашенный Львом Бронштейном^{85} и заключавший в себе указания на то, что пролетариат, помня 9 января 1905 года, не доверяет правительству, полагает, что правительство сделает все возможное, чтобы задушить революционный пролетариат, и что поэтому Совет требует народного правительства на основе всеобщего, равного, прямого и тайного избирательного права. Кроме этого выработанного Исполнительным Комитетом ответа графу Витте, Совет от имени одного из своих членов поместил в N 6 «Известий» еще и другой ответ, в котором говорится, что пролетариат пройдет к своим революционным задачам мимо воззвания графа Витте и если и объявит прекращение стачки, то только для того, «чтобы организовать и вооружить рабочие массы для решительной атаки на правительство Витте, прикрывающее преступную монархию».

Перед закрытием заседания собранию было доложено, что один из депутатов, Николай Немцов (Макар), арестован полицией при снятии им с работы служащих канатной фабрики, и собрание постановило немедленно командировать к приставу Выборгской части двух депутатов с требованием освободить арестованного.

На следующий день 4 ноября <4 ноября. 13 собр. (Протокол «Изв.» N 6, «Изв.» N 7.) Требовать опубликования протокола «Изв.» N 7.> заседание Совета было посвящено исключительно обсуждению вопроса о необходимости назначения срока для прекращения забастовки, за что в Исполнительном Комитете высказалось 9 членов против 6, <В их числе был и я.> тогда как федеративный комитет социал-демократической партии единогласно высказался против прекращения (назначения срока) забастовки. <См. 17.> Обсуждение этого вопроса вызвало продолжительные прения, во время которых противники забастовки указывали на то, что настроение среди рабочих падает, что забастовки истощили рабочих, и что даже при назначении срока для прекращения забастовки она может продержаться лишь день или два. Указывая вместе с тем, что частые и продолжительные забастовки роняют в глазах массы авторитетность Совета, ораторы доказывали, что депутаты обязаны считаться с настроением своих избирателей.^{86}

Между тем сторонники продолжения забастовки <Цель забастовки.> доказывали, что забастовка пока ничего не дала, и что необходимо вырвать у правительства полную амнистию, отмену военного положения и отмену смертной казни для матросов. Убеждая состав Совета, ораторы говорили, что на заводах вся молодежь за забастовку, и что против нее высказываются лишь черносотенные элементы, ввиду чего прекращение забастовки равносильно признанию своего бессилия и будет иметь своим результатом лишь реакцию и недовольство масс. Политическая забастовка, по мнению одного из ораторов, это громадное оружие, которое нельзя бросать с легким сердцем, и давать сигнал к отбою можно только тогда, когда противник считает себя побежденным. Таким образом отступить от забастовки возможно лишь в том случае, когда «от врага» уже что-нибудь получено.^{87}