Я был глубоко тронут дружественным жестом городского совета Парижа, предоставившего в мое распоряжение для выставки зал Дворца Искусств. Еще не знаю, когда удастся осуществить эту выставку, но во всяком случае приглашение города Парижа записываю среди самых сердечных знаков.

Передаю Вам сегодня два знамени. Одно – Знамя нашего Музея, другое – Знамя Мира для охранения сокровищ искусства и науки. Вы уже знаете, какие множества симпатий мы получаем моему проекту охраны культурных сокровищ.

Счастлив сообщить, что представители держав, собранные в Брюсселе 22 мая в сессии Музейного Комитета Института Интеллектуальной Кооперации Лиги Наций, единодушно подписали этот проект. Проект будет 18 и 22 июля рассмотрен в Комиссии Интеллектуальной Кооперации Лиги Наций и мы надеемся, что впоследствии он будет ратифицирован правительствами. Во всяком случае мы можем чистосердечно утверждать, что Знамя Мира уже входит в жизнь и выявляет бесчисленных друзей и почитателей культуры.

Также передаю Вам и знак нашего Музея. Будем надеяться, что этот знак, этот крест культурной работы, еще более соединит членов наших учреждений, разделенных пространствами, но тесно связанных в духе.

Изучая быстрое развитие деятельности Комитета, полагаю, что в Париже необходимо создать особое помещение, которое явится Европейским Центром наших Учреждений. Кто знает, может быть, это будущее помещение Французского Общества и Европейского Центра быстро разрастется в целый дом. Устремим эту мысль в пространство. Еще невозможно представить, как составятся средства на это начинание, но если они нужны – они придут. Когда в 1921 году мы начинали Институт Объединенных Искусств в одной комнате, мы не могли себе представить, как сложатся двадцать девять этажей нынешнего здания. Правильность и жизненность мысли сообщает ей качества магнита. Итак, начиная скромно, устремляйте мысль вашу о постройке мощной и победоносной, помня, что свет и благо лучшие союзники. Допустим же мечту, что в городе света, в Париже, когда-то вознесется новь» замок красоты и знания.

Мадам де Во Фалипо, столько делающая для нашего Общества, просила меня дать одну из многих картин для нашего помещения в Париже, что послужит началом отдела нашего Музея во Франции. С удовольствием исполню ее желание, как только приеду в наш Гималайский Институт в Индии.

Пользуюсь случаем сообщить Вам, что Гималайский Институт вошел в сношение с г-ном Манженом, директором Музея Естественной Истории в Париже, о пожертвовании собрания гималайской флоры. Проф. Манжен с обычным благожелательством выразил радость свою этому дару. Пусть цветы Гималаев окажутся новой гирляндою дружественной связи Франции и Америки.

Еще одно значительное обстоятельство, знаменующее сотрудничество, хочу сказать Вам. Королевская Академия Искусств и Наук в Югославии избрала меня своим почетным членом и пригласила устроить экспедицию для изучения исторических мест Югославии. Письмо президента Академии Мануйловича сообщает о внимании короля Александра к нашим учреждениям и о высокой оценке королем Александром моего искусства. Радуюсь, что это сообщение получено на почве Франции.

С глубоким удовлетворением мы видам нарастающую работу наших обществ, протекающую напряженно, свободно, вне всяких предрассудков. Качество свободы в общественных построениях есть знак широкого сознания. Очень часто полезнейшие вещи осложняются нелепыми рутинными привычками. Но там, куда проникает энтузиазм, благожелательный и благодетельный, основанный на красоте и знании, там все облегчается.

Если какой-нибудь невежда выступит против деятельности нашей, скажем ему в твердом сознании мы искренни, мы стремимся создать для каждого жизнь более прекрасную и более благородную. Мы ничто не разрушаем, мы созидаем. Мы принадлежим к положительным строителям и избегаем всякое отрицание. Не будучи безжизненными пацифистами, мы хотели бы видеть Знамя Мира развевающимся, как эмблему новой счастливой эры. Мы не отвлеченные идеалисты. Наоборот, нам кажется, что тот, кто хочет украсить и облагородить жизнь, тот является настоящим реалистом.

Это устремление к общему благу создает и чувство Прекрасного; дадим же все наши силы для успеха этого нового посева.

Франция, которая мне представляется драгоценною чашею культуры, нам дает прекрасный пример. Как Феникс возрождается из пепла, всегда более могущественный и прекрасный, так и великая, славная Франция после каждого испытания обновляется более мощной на своем пути к прогрессу.

Привет и лучшие чувства Французскому народу и всем нашим дорогим друзьям.

Очень рад приветствовать открытие нашего Британского Общества. Не случайно, что это Общество открывается, когда я нахожусь в Лондоне. Этим путем пусть будет выражена Англо-Американская дружественность. Еще раз к этому случаю соберем наше воспоминание о Велико-Братании. Для меня Великобритания связана с несколькими ценными воспоминаниями. Как-то я слышал рассказ, что один иностранец, впервые посетив Вестминстерское Аббатство, упорствовал, что там где-то должна быть одна маленькая комната. Но никто не знал о ее существовании. Посетитель настолько настаивал, что наконец в старых архивах нашли следы этой комнаты, которая постепенно была уничтожена и присоединена к другой и только заложенное окошко напоминало о ее существовании. В 1920 г. во время моей выставки в Галереях Гупиля я встретил много друзей и с удовольствием вспоминаю епископа Бюри, Франка Брянгвина, лорда Гленконнера, леди и сэра Самуель Хор, Хагберг Райта, сэра Сесиль Харкурт Смифа, Альберта Котса, Г. Уэллса и других представителей как официального, так и культурного мира. Вспоминаю, как в то же время мои картины вошли в собрание Музея Виктории и Альберта, а д-р Ионг предлагал мне остаться в Лондоне для совместных работ. Тут же и сэр Томас Бичам и пятисотое представление у Дягилева «Половецкого Стана».

В течение нашей Центрально-Азиатской Экспедиции мы неоднократно испытывали любезность великобританских консулов. Помню, как майор Гиллен, британский консул в Кашгаре, помог нам, когда экспедиция была задержана даотаем Хотана. Вспоминаем и гостеприимство полковника Бэли, британского резидента в Сиккиме.

Вспоминаю, как неожиданно мы встретились с именем королевы Виктории в Тибете. На северных нагорьях в Нагчу мы нашли серебряную монету с изображением в китайском одеянии. Изучая монету, мы были изумлены, узнав несомненное сходство между этой монетой и индийской рупией с изображением королевы Виктории. Это сходство было очень неожиданно, но впоследствии мы узнали, что китайское правительство Юнана, зная, как ценит население индийские рупии с изображением королевы Виктории, отчеканило специальную монету вполне отвечающей индийской рупии, но прибавило китайское одеяние. Это знак популярности.

Вместе с Британским Обществом приветствую и наше Общество имени Шекспира. Очень радуюсь его зарождению, ибо всегда был близок к организациям его почитателей, и среди моих друзей было несколько переводчиков Шекспира на иностранные языки.

Пусть же великое, всеобъединяющее имя углубит нашу дружбу и поможет мирной работе для высоких идеалов человечества.

Мои лучшие пожелания вашей успешной работе.

Мне сообщили два ваших последних письма, адресованных в Париж и в Нью-Йорк. Благодарю за ваши искренние строки. Именно так мы и должны поступать, служа Великому Свету. Весь мир разбился сейчас на разрушителей и созидателей. Но каждый, кто понимает высокое значение культуры, конечно, будет среди строителей, среди напрягающих энергию, чтобы защитить мир от злобных попыток тьмы. Велико должно быть невежество и слепота тех, кто не может даже отличить Света от тьмы. Вы понимаете, отчего издревле отец тьмы назывался сорителем. Ведь это он засоряет глаза невежд так, чтобы они окончательно не отличали дня от ночи. Я послал вам мою книгу «Цветы Мории» и послал ее во имя Св. Сергия. Устремляйте ваши лучшие порывы к этому великому Заступнику, сеятелю истинного просвещения. Книга «Цветы Мории», как вы знаете, издана для голодающих. Для духовно голодных! Ибо голод телесный ничто в сравнении с голодом духовным. И ближайшая задача каждого мыслящего во благо – помогать. Ведь лишь помогая, мы получаем. Получаем мы ту великую реальную благодать, о которой предчувствует и знает вся древняя мудрость и которая так реально выражена в истинном Христианстве. Эти два понятия: Благодать и Подвиг, так твердо сказанные по-русски, но не нашедшие себе выражения в некоторых других языках, нужно понимать реально. Приобщаясь к Благодати, следует действенно вносить ее в весь обиход жизни, ибо что же претворяет уродливые будни обихода в красоту? Ведь только эта – великая Благодать, – какое чудесное слово! Ведь это понятие творит чудеса и самое звероподобное сердце склоняется перед вышним светом, который так же реален, как солнце. Но и мы в каждом нашем светильнике вызываем высокую стихию огненную. Значит, и в каждом сердце может возгореться очищающий пламень всепонимания и вмещения.