— Пусть приходят, мне все равно.
Лорд Рахман сложил пальцы пирамидкой и вздохнул.
— Мудрейший, однажды Камень уже был украден.
— Я знаю. — Легкая улыбка коснулась тонких губ чародея.
— Что украдено один раз, мудрейший, то может быть украдено и второй.
Чародей развел руками, синие обшлага мантии соскользнули до локтей, открывая тонкие запястья.
— Первый раз его украли не у меня.
— Принц путешествует не один, — несколько вызывающе заметил лорд Рахман. — С ним вор…
— Я знаю, кто путешествует с принцем Дарвишем. Я слежу за ними с того момента, как они оставили Ишию, — лукаво усмехнулся Палатон.
Он действительно следил за ними, как только юная чародейка привлекла его внимание своим интересом к Камню. Тот факт, что король Харит ничего не знает об этой девчонке, не удивил чародея. Король пребывал в неведении о великом множестве вещей. Палатон допускал, что этот человек — тонкий политик. Ему хватило ума не начинать войну, которую его народ — вернее, его богатые купцы — не поддержал бы, к тому же план покорения Сизали был хорошо продуман. Не его вина, что третий принц завел себе во дворце вора, — ни Харит, ни кто другой не мог этого предвидеть. Но Палатон считал короля Итайли глупцом, потому что он относился к самой могущественной из оставшихся реликвий просто как к средству для достижения своей цели.
— Говорят, ты самый могущественный чародей в моем королевстве, — без обиняков сказал король Харит, когда Палатон, повинуясь императорскому зову, предстал пред ним.
— Кто говорит, ваше милостивейшее величество?
— Другие чародеи, — с ехидцей ответил король. — Полагаю, они должны знать.
— Ну а если это так, ваше милостивейшее величество? — Палатон не собирался ни подтверждать услышанное, ни отрицать. В данную минуту он негодовал, что его оторвали от занятий, но он слишком долго жил на этом свете, чтобы выказывать свои чувства.
— Если так, то мне потребуются твои услуги. — Король Харит в упор посмотрел на чародея и забарабанил пальцами по подлокотникам. — Я хочу Сизали. Причины не должны тебя интересовать.
Палатон нисколько не удивился. Дела принцев никогда его не интересовали.
— У меня есть доступ во дворец, Ишии. Мне нужен чародей, чтобы украсть Камень.
Король помолчал немного, давая понять, что с объяснениями покончено.
— Если ты такой могущественный, как говорят, — продолжал он, — то украдешь его для меня.
При упоминании о Камне сердце чародея забилось сильнее, но он постарался скрыть свое волнение. Даже здесь, в Тиволике, сила Камня звала его. Палатон никогда не ездил в Ишию взглянуть на эту реликвию, страшась того, что мог бы совершить.
— Я — Чародей Девяти, ваше милостивейшее величество, а не вор.
Король Харит пожал пухлыми плечами.
— Мне сказали, что понадобятся чародей и вор. Воров легко найти. У меня есть двое в Камере Четвертого прямо сейчас.
Палатон игнорировал скрытую угрозу.
— А если я помогу вам, ваше милостивейшее величество, какова будет награда?
— Награда? — хмыкнул король. — Я должен был догадаться, что к этому идет. Чего же ты просишь, мудрейший? — с издевкой спросил он, но чародей отринул насмешку.
— Камень, — недрогнувшим голосом произнес Палатон. — Если я украду его и предоставлю вам Сизали, вы отдадите мне в награду Камень.
— Вот как? Отдам?
В комнате повисла гнетущая тишина, разорванная внезапно благодушным смехом короля.
— Забирай свою колдовскую игрушку, она мне не нужна. Я-то боялся, что ты попросишь золота, или драгоценных камней, или земли, или чего-то еще, что вызвало бы недовольство моего Совета. — Он смерил чародея взглядом. — Если тебя интересуют бесполезные вещи, можешь забрать и одну из моих сестер. У меня осталось еще четыре, от которых не мешало бы избавиться.
— Нет, спасибо, ваше милостивейшее величество. — Палатон сдержанно поклонился. — Только Камень.
Только Камень…
— Можете передать королю, Камень будет в сохранности.
Палатон открыл дверь и остановился, придерживая ее рукой. Лорду Рахману не оставалось ничего иного, как удалиться.
— Если Ишия вернет себе Камень… — молвил он напоследок, но чародей перебил его.
— Принц не вернет Ишии Камень. Если он со своим вором или кем-нибудь еще явится сюда, с ними управятся, не бойтесь. Планы его милостивейшего величества по захвату Сизали не будут разрушены.
Слуге, ждущему в коридоре, он приказал:
— Проводи его светлость, — и плотно закрыл дверь. Завоевательные планы короля вообще не интересовали Палатона. Двое из троих, покушающихся на Камень, интересовали его еще меньше, хотя он примет меры для лучшей охраны дома. Третий — чародейка — располагает потенциалом, который следовало прощупать; но, даже обладая силой, девчонка слишком юна, чтобы представлять опасность.
Знание — вот абсолютное оружие, ибо власть без него пуста, а физическая сила жестока и слепа. Девять Чародеев Девяти потратили девять лет, чтобы создать Камень. Пока что Палатон получил доступ лишь к минимуму его силы, но и эта крошечная доля показала ему множество дверей, которые откроются перед ним.
Короли и принцы, чародеи и воры — ничто больше не интересовало его. Только Камень.
— И не спорь, юная леди.
Аба крепко схватила Чандру за руку и потащила из комнаты.
— Ты будешь сидеть в саду, нравится тебе или нет, — заявила она, выталкивая девушку на лестницу. — Где это видано — столько дуться! Две полные девятидневки — этого кому угодно хватит. Я знаю, ты не хочешь выходить замуж за Дарвиша, но он принц и красив, а скольким девушкам приходится довольствоваться меньшим! Вон твоя кузина — вышла замуж за человека, которого и видела всего-то два раза, да к тому же толстого. А теперь они живут так ладно, будто сами Девять выбрали этот союз, и твоя кузина, да простит меня Одна, что говорю это, скоро перещеголяет своего муженька в объеме талии.
Аба вывела надувшую губки подопечную наружу. От нее не ускользнуло, что походка девушки, когда-то воздушная, теперь стала тяжелой, даже волосы ее казались тяжелыми и пыльными — в полном соответствии с угрюмым настроением.
— Сядь тут и позагорай. Немного солнца пойдет тебе на пользу: может, ты посмотришь на все другими глазами и я получу обратно ту Чандру, которую вынянчила.
Голем, обладая в лучшем случае зачаточным разумом, тихо сел на каменную скамью, засунув ноги между резными троллями, поддерживающими ее углы.
— Гм, да… — Ловя конец вуали, развевавшейся на ветру, будто огромная лиловая птица, готовая сняться и улететь, Аба грозно взглянула на неподвижную фигуру и зашлепала к главному дому. Она сделала что могла. А сидеть там и держать девчонку за руку, пока та изволит дуться, Аба не собирается. Что и говорить, Чандра может быть страшно упрямой… а все эта чародейка Раджит! Забила голову ребенку всякой чепухой, которую незачем знать юной леди. Хоть Аба и не желала зла никому живому, она очень надеялась, что война, призвавшая Раджит домой, затянется надолго. Или хотя бы до тех пор, пока Чандра благополучно не выйдет замуж.
Голем сидел. Он не слишком задумывался над своим существованием, но заметил разницу между этим местом и тем, где просидел так долго, и это место понравилось ему больше. Это место подходящее.
Он продолжал сидеть, а ветер тем временем усилился и пригнал тучи, затмившие солнце. Голем не пожелал где-нибудь укрыться, когда первые капли испещрили каменную скамью темно-серыми пятнами. Он остался там, где был, даже когда тучи сбросили свою ношу и сад задрожал под шквалом дождя.
— О Девять Наверху и Одна Внизу! — Аба щелкнула языком, глядя из окна. Ее упрямица; конечно же, насквозь промокла. — Дуться — это одно, но я думала, ей хватит ума спрятаться от дождя. Она как пить дать захворает и умрет! — Няня подошла к самому краю крыльца, так что брызги попадали на вуаль, и крикнула своей питомице, чтобы немедленно вернулась в дом.
Никакого ответа.
— Делаешь вид, что не слышишь, да? — Аба сверкнула черными глазами и, плотнее завернувшись в покрывала, вышла под дождь. — Это тебе даром не пройдет, моя девочка, — пробормотала она, неожиданно вляпавшись в глубокую лужу.
