Потом он с беспечным видом развернулся и искоса бросил быстрый взгляд на коридор, который поворачивал за угол за его спиной. Он увидел… Впрочем, смотреть там было совершенно не на что.

Пять долгих минут Эллери ждал, не двигаясь с места. Никто не выходил из-за угла, никто даже не смотрел в его сторону с другого конца коридора. Он напрягал зрение и слух… Но в коридоре было тихо, как в соборе.

Только тогда — на этот раз без всяких колебаний — он сунул дубликат ключа в дверной замок и быстро вернулся в номер Левис.

Но даже в уединении темной комнаты ему было не по себе. Он был уверен, что кого-то все-таки заметил. И, судя по крошечным лодыжкам, этот «кто-то», видевший, как они вышли из номера, была Джози Темпл.

В два часа утра мисс Ирен Левис, она же Сивел, стремительно вошла в свой номер, напевая про себя какой-то вальс. Меньше всего она была похожа на женщину, которая провела несколько часов под пристальным вниманием полиции.

В руке она несла маленький пакет, завернутый в коричневую бумагу.

— Люси! — воскликнула она весело. — Люси!

Ее голос эхом отозвался в номере. Но ответа не последовало, и она, пожав плечами, сбросила на пол норковое манто и вошла в гостиную. Все еще напевая, она включила свет и не спеша окинула комнату взглядом своих волшебных карих глаз. Пение резко оборвалось. На ее красивом лице появилось выражение подозрительности. Какое-то шестое чувство смутно подсказало ей, что что-то не так. Она не могла понять, что именно, однако… Ее глаза блеснули, она шагнула вперед, настежь распахнула дверь спальни и включила свет.

В плюшевом кресле лицом к двери, улыбаясь и удобно скрестив ноги, сидел мистер Эллери Квин. У его локтя стояла пепельница, переполненная окурками.

— Мистер Квин! Что это значит? — спросила Ирен низким, немного хриплым голосом.

— Прекрасное появление, мисс Левис, — весело отозвался Эллери, поднимаясь с кресла. — Я имею в виду игру. А вот реплики были менее удачны. Немного банально, вам не кажется?

— Я вас спрашиваю, что вы делаете в моей спальне в такой ранний час? — резко повторила она.

— Вероятно, под этим вы подразумеваете, что, если бы я пришел в другое время, вы не стали бы возражать? Благодарю вас… — Он потянулся и зевнул. — Мое ожидание затянулось, мисс Левис. Я уже начал думать, что вас положительно очаровало общество моего отца.

Она схватилась за спинку ближайшего стула, и маска спала с ее лица. В руке она по-прежнему держала сверток.

— Значит, это была уловка, — проговорила она медленно. — Он вернул мне драгоценности Керка и продолжал задавать вопросы… — Она скользнула взглядом по мебели, проверяя, все ли на своих местах. Ее глаза слегка расширились, когда она увидела, что в туалетном столике выдвинут нижний ящик. — Значит, вы нашли, — произнесла она с горечью.

Эллери пожал плечами:

— Вы плохо спрятали, дорогая. Я полагал, что женщина с вашим опытом найдет более надежное место. Да, я нашел, именно поэтому так долго ждал вас в этом чертовом кресле.

Она приблизилась к нему странными, неуверенными шагами, словно не зная, что делать или говорить дальше.

— Да? — пробормотала наконец, находясь уже недалеко от столика.

— Вашего двадцать второго там тоже нет, — заметил Эллери, — так что лучше сядьте, мисс Левис.

Ирен немного побледнела, но ничего не сказала, послушно повернулась и подошла к шезлонгу, в который опустилась с усталым видом.

Эллери начал задумчиво расхаживать по ковру.

— Настало время — если перефразировать бессмертного Моржа — обсудить фундаментальные вопросы. Вы играли в опасную игру, моя дорогая. Теперь вам придется платить по счетам.

— Что вы от меня хотите? — спросила она хрипло; в ее голосе не было вызова.

Эллери бросил на нее пронзительный взгляд:

— Информации. Объяснений… Должен заметить, что я не только искренне удивлен, но и немного разочарован вами, Ирен. Никакого сопротивления, кроме неловкой попытки завладеть двадцать вторым? Ай-ай-ай. Похоже, вы решили, что подчинение — лучшая защита?

— Что мне вам сказать? — Она откинулась назад, и вечернее платье длинными складками заструилось по ее телу. — Вы выиграли. Я была дурой. Voila!

— Хотя джентльмену не подобает говорить такие вещи, — пробормотал Эллери, — я вынужден с вами согласиться. Вы поступили не просто глупо, Ирен, — вы поступили преступно глупо. Держать такие письма в собственной спальне! Почему вы не спрятали их хотя бы в стенной сейф?

— Потому что стенной или любой другой сейф — это первое место, куда заглядывают люди, — ответила она с неестественной улыбкой.

— Намекаете на принцип Дюпена?[20] — Эллери пожал плечами. — Я не говорю уже о том, что люди вроде вас слишком сильно полагаются на оружие. Наверно, вы считали, что ваш двадцать второй послужит вам достаточной защитой?

— Обычно, — пробормотала она, — я ношу его в моей сумочке.

— Однако сегодня вечером вы, конечно, решили его оставить, поскольку вам предстоял визит в полицию. Понимаю. Возможно, я слишком поспешен в своих выводах, Ирен… Что ж, моя дорогая, уже поздно, и, хотя мне очень приятен наш интимный тет-а-тет, я все-таки предпочел бы выспаться. Почему, — неожиданно спросил он, — вы сменили имя с Сивел на Левис?

— Мне показалось, что это будет забавный псевдоним, — пояснила она спокойно.

— Полагаю, вы заметили, что Левис — это Сивел наоборот?

— А, вы об этом! Конечно. Это было, как… — Она испуганно встала. — Надеюсь, вы не подумали… не заподозрили…

— Что я подумал или заподозрил, милая леди, совершенно не важно. Я всего лишь винтик в машине.

— Но это случилось уже давно, много лет назад, — проговорила она с запинкой. — Уверяю вас, что нет… и не может быть ни малейшей связи между именем и…

— С этим мы разберемся позже. А теперь, мисс Левис, приступим к делу. Я обнаружил эти письма и копию сертификата. Думаю, излишне говорить, что ваша маленькая игра закончена и вы проиграли.

— Владение этими… слово «документы» будет подходящим термином, мистер Квин? — спросила она с неожиданным блеском в глазах. — Владение этими документами дает вам в руки некоторые доказательства, только и всего. Но вы не можете стереть из моей памяти того, что произошло. Совершенно ясно, что мистер Дональд Керк сам заинтересован в том, чтобы я молчала. Что вы на это скажете?

— Значит, вы все-таки решили защищаться, — улыбнулся Эллери. — Но вы снова ошиблись, дорогая. Ваше слово — слово женщины с криминальным прошлым — ничего не значит против моего, если я засвидетельствую, что эти бумаги находились у вас. А Керк, зная, что больше их у вас нет, в свою очередь охотно подтвердит, что вы его шантажировали. Поэтому…

— О, — улыбнулась женщина, приподняв и вытянув свои длинные белые руки, — но он этого не сделает, мистер Квин.

— Защита продолжается? Прошу прощения за обвинение в глупости. Очевидно, вы хотите сказать, что, независимо от того, есть у вас эти бумаги или нет, Керка прежде всего заботит ваше молчание, а если дело дойдет до ареста и суда, он уже не сможет удержать вас от желания разгласить эту тайну?

— Очень умно, мистер Квин.

— О, не стоит мне льстить. Но позвольте вам возразить, — сухо произнес Эллери, — что во время судебного расследования тайна так или иначе может выйти наружу. Если это произойдет и Керк будет не в силах предотвратить утечку информации, он обрушится на вас со всей яростью и силой разгневанного человека, одержимого местью, и ваше нежное тело, моя дорогая, окажется в тюрьме — а вы еще не знаете, что такое американская тюрьма, — на долгие и долгие годы. Что вы на это скажете, Ирен?

— Если я правильно поняла, — промурлыкала она, подойдя к нему ближе, — вы предлагаете мне entente, дружеское соглашение, мистер Квин? Вы не станете меня преследовать в обмен на мое молчание?

Эллери склонил голову.