Она ощущала какое-то сладкое, пугающее головокружение…

– Прошу тебя…

Рассмеявшись, Том стиснул ее в объятиях, подхватил на руки и понес к красному дивану.

– Джейси, – сказал он, ощущая ее руки на своей груди. Вожделение стремительно нарастало в нем. – Дорогая, дай мне минуту. Не спеши.

– Я хочу тебя. Немедленно. – Задыхаясь, она срывала с него рубашку.

Горячие руки Тома ласкали ее грудь, а губы опять припали ко рту, и язык проник внутрь.

Поцелуй следовал за поцелуем. Джейси и всегда была необузданна в подобных ситуациях, а сейчас стала просто неукротимо требовательной. Она пыталась расстегнуть его джинсы, чувствуя, как пульсирует его плоть, но молния не поддавалась, и она издала стон разочарования.

– Ладно, – сказал он. – Будь по-твоему. Разденься, я хочу видеть тебя.

Джейси выскользнула из кружевного треугольничка и осталась совершенно обнаженной. Он стоял возле нее и смотрел, и чем дольше он смотрел, тем более распалялась она. Рот ее приоткрылся, дыхание стало прерывистым. Он положил ее на кровать.

Она лежала нагая, соблазнительная и наблюдала за тем, как он раздевается, не спуская с нее горячих, жадных глаз.

Едва Том наклонился над ней для поцелуя, она раскрыла ему свои объятия. Их уста соединились. Потом он приподнял ее ягодицы и вошел в ее лоно. Медленно. Осторожно.

Она застонала от восторга и желания. На ее стоны он отвечал медленными, настойчивыми движениями. Импульсивно вонзая ногти в его тело, она торопила его, требуя большего.

Джейси радовалась той свободе желаний, которую оба так долго подавляли. Они теперь дали полную волю желаниям, которые теперь удваивались с каждым новым блаженным движением тел, сомкнутых в сладострастном ритме.

Запустив руку в ее волосы, Том крепко прижался к ее губам. В этот момент она, стонущая и торжествующая, достигла кульминации. Джейси вскрикнула, не сознавая того, что произносит его имя.

Немного успокоившись, Том лег рядом. Джейси уютно прижалась к нему. Он ожидал, что она заговорит с ним так же, как и в прошлый раз. Тогда, помнится, она мягко и нежно пробормотала о наслаждении. Это заставило его улыбнуться. Черт возьми, она что-то открыла в нем той ночью. Нечто такое, что он пытался скрыть.

Джейси увидела его улыбку, и ею овладело веселье. Она начала щекотать его, и это неотвратимо вовлекло их во второй круг.

Прежде Джейси никогда не просыпалась, лежа рядом с мужчиной. Не открывая еще глаз, она не почувствовала ни растерянности, ни удивления. Она отчетливо помнила их занятия любовью.

Это прекрасно, сквозь дрему подумала она, довольная приятной прохладой простыней… новизной ощущения его присутствия рядом. Как чудесно лежать вот так и смотреть на своего любовника. И можно наслаждаться этой близостью сколь угодно долго. Такого она и ожидать не могла.

Том открыл глаза и счастливо улыбнулся.

– Доброе утро, – сказал он сиплым спросонья голосом и нежно погладил ее сосок.

Я могу себе это позволить, потому что не нуждаюсь в нем, сказала она себе, улыбаясь в ответ, в то время как ее плоть оживала от его сладострастного прикосновения.

– Они теперь чувствительнее, да? – Он выглядел даже немного самодовольным.

Джейси напомнила себе, что он не собирается оставаться. Она не может позволить себе нуждаться в нем. Если только вспоминать о прошедшей ночи. Она взяла его руку и прижала к своей груди.

– Ты подаешь интересные идеи насчет того, как следует начинать день. – Она запустила пальцы в его шевелюру и притянула его голову к себе. – Как насчет утреннего поцелуя?

Она думала, что он тут же попробует овладеть ею, но Том с минуту смотрел на нее понимающе и скептически. Ее охватила паника: нельзя же допустить, чтобы он понял, что она чувствует. Потом он склонился над ней и поцеловал так, что она сразу же забыла все на свете.

Когда около восьми Том вернулся домой, Джейси металась по гостиной.

– Мне следовало позвонить тебе, – сказал он, кладя шляпу на маленький столик. – Извини, что опоздал.

– Что? – удивилась она и тряхнула головой. – А, да, конечно, ничего страшного. Трудный день?

Следует научиться, обескураженно подумал он, предвидеть такие вещи. Совершенно очевидно, что мысли Джейси заняты куда более важными вещами, чем его опоздание к ужину. Он повесил портупею рядом с курткой.

– Да, беспокойный. Я принес тебе цветы, – неловко сказал он, протягивая ей букет каких-то экзотических цветов. – Не знаю их названия, но они напоминают мне тебя.

Джейси опасливо взглянула на него, хотя на ее лице отразилось удовольствие.

– Я предпочитаю розы, мужчина, но эти тоже прекрасны.

– Тебе не нравится?

– Эффектные. Поставлю их в воду. – Она поспешила в кухню.

Что не так? – удивился Том. Цветы слишком импозантны? Она хотела обычных роз? Или все еще настолько не доверяет ему, что готова отрицать все, что бы он ей ни предлагал?

– Что-нибудь случилось? Почему ты металась по квартире как угорелая, если не была расстроена моим опозданием?

– Да, я слегка раздражена.

– Может быть, настало время месячных, но ведь их не должно быть, правда?

– Ох уж эти мужчины! – Она прелестно покраснела и, сверкая глазами, повернулась к нему: – Готовы все объяснить только одним!

– Тогда, что же, Джейси? – Он нежно улыбнулся.

Она быстро взглянула на него и стала расправлять высокие стебли цветов, поставленных в вазу. Казалось, она не решается сказать.

– Я узнала имя своей матери.

– Джейси! – Он подошел к ней и, положив руки ей на плечи, повернул к себе. – Хорошая новость!

Ее глаза блестели, но в лице были только боль и гнев.

– Аннабел Маргарет Малхони. Что за имя?! – Она вырвалась и опять заметалась по комнате.

– Как ты узнала? Она была в списке женщин, что забрали ребенка домой, а потом дали имя?

– Да. Я не знаю, кто забрал ребенка домой. Но в регистрационных записях упоминается родинка на левом бедре, как у меня. И есть еще отпечатки пальцев. Все очень неопределенно. Тем более что я не эксперт в расшифровке отпечатков пальцев.

– Итак, ты просмотрела записи, – озабоченно сказал он. – И что же обнаружила?

– Посмотри сам, – сказала она, вынимая из папки, в которой хранила материалы расследования, большой конверт, – у меня есть копии записей. Вот, взгляни.

Он взял конверт и извлек из него довольно замаранную фотокопию. Текста было мало. Аннабел Маргарет Малхони родила девочку. А потом умерла от большой потери крови.

– Прости меня, – тихо сказал он.

Джейси, крепко обхватив себя руками, стояла у двери во внутренний дворик, вглядываясь во что-то, видимое только ей одной. Голос был полон ожесточения:

– Ей исполнилось только девятнадцать, Том, когда она умерла.

Тому следовало бы догадаться раньше. Гнев Джейси порожден страхом. Ее мать истекла кровью. Можно понять Джейси, которая боялась повторить ту же судьбу. А может быть, ее злость коренилась в чувстве вины?

– Это не твоя вина, дорогая.

– Правда? – Она повернулась и широко развела руки. – Все эти годы я винила исключительно ее. Только она-то умерла! Она принимала лекарство, чтобы дать мне шанс родиться. И я… Знаешь, что я думала, когда была маленькой?

– Скажи.

Не в состоянии успокоиться, она сделала несколько быстрых шагов, потом остановилась, положа руку на живот. Словно пыталась успокоить крошечную жизнь, растущую внутри нее, защитить от накала своих страстей.

– Ты никогда не задавался вопросом, почему меня не удочерили? Дети, даже дети смешанной крови, могут запросто найти новый дом. Но не я. Видишь ли, она не передала мне всех своих прав. Нет, она – или кто-то другой – просто бросила меня на ступеньках Сент-Мэри как ненужного котенка, – горько закончила она.

– Если ты чувствуешь себя виноватой, что осуждала свою мать, то зря, но ненавидеть ее за то, что ты не смогла получить настоящий дом, не нужно.