– Тебе меня лучше бы вовсе не знать. Тогда ничего не случилось бы.

– Верно, не случилось бы! – воскликнул Эдвард, не обращая внимания на разбитость и вновь сгустившийся туман в голове. – Я до сих пор бы не знал, кто на самом деле такой, не ведал бы, какая она, настоящая жизнь…

Аврора в неожиданном приступе нежности наклонилась и прикоснулась губами к его пересохшим губам. Других наград ему и не требовалось.

– А то, что случилось, – прошептал он, улыбаясь уголком рта и страстно желая прогнать ее тревоги, – послужит мне уроком. – Впредь не буду набирать на ходу твой номер. Звонить тебе надо, что называется, с чувством, с толком. В полной уверенности, что никто не помешает.

– Ты набирал мой номер? – Аврора виновато поджала губы.

Ей вдруг захотелось признаться во всем без утайки. Чтобы отношения с отцом своего будущего ребенка начинались не с хитростей и выгодных для себя недомолвок.

– А я ведь чуть не улетела в Нью-Йорк, – собравшись с мужеством, произнесла она. – Насовсем, во всяком случае на время – чтобы сбежать от воспоминаний. «Заботливый» Ральф подыскал для меня прекрасную работу…

Когда первые слова были произнесены, остальные полились более свободно. О представлении, которое устроила Камилла в баре, Эдвард еще не слышал. Очевидно, не знала об этом и полиция.

– Надо же, какая мерзавка! Улыбалась, кокетничала и тщательно скрывала, что собой представляет.

Аврора задумалась, попыталась поставить себя на место Камиллы.

– Не знаю… Может, она пошла на это с отчаяния? Из-за любви, которую ты так и не принял?

Лицо Эдварда сделалось жестким.

– О какой любви тут может идти речь? Получается, больше чем в кого бы то ни было она влюблена в себя, в свои чувства, разве не так?

– Так, – медленно ответила Аврора, размышляя над его словами.

– И чем же все закончилось? – спросил Эдвард.

– Что? – не сразу поняла Аврора.

– Что случилось после того, как они ушли?

Аврора приоткрыла было рот, но, заметив, что у Эдварда очень усталый вид, подумала, не отложить ли главное на потом? Он смотрел на нее, замерев в ожидании.

– Гм… может, сейчас тебе лучше поспать? Я после дорасскажу… Не случилось ничего особенного и… Точнее…

Наверное, следовало произнести эти слова более уверенным тоном и побеспечнее, чтобы он поверил и спокойно отдохнул. Эдвард сдвинул брови.

– Нет-нет. Пока не услышу все до конца, я не усну. Пожалуйста, продолжай…

Аврора набрала воздуха в легкие, но губы будто онемели. Оказалось, не так-то просто поведать мужчине о беременности, даже если она подарок судьбы, ведь невозможно предугадать, как он к этому отнесется. Их отношения, пусть столь необыкновенные, длятся всего ничего, более того: уже повлекли за собой трагедию. Которая, впрочем, послужила проверкой чувств…

– Когда Камилла и этот ее дружок ушли, – преодолев растерянность, медленно начала она, – я еще долго смотрела на дверь, потом вдруг почувствовала головокружение и… – Желая настроить его на то, что пугаться нечего, она усмехнулась. – В общем, мне стало нехорошо… то есть… я на время потеряла сознание, потом пришла в себя, потом вроде бы снова отключилась… – торопливо и как можно более бодро договорила она.

Лицо Эдварда, хоть и без того было бледное, стало белым как полотно. Аврора испугалась и резко поднялась с места.

– Я позову врача.

– Нет, сядь, – велел он, и она повиновалась. – Бедная моя, родная… – Его голос прозвучал настолько нежно, что у Авроры перехватило дыхание. – Неужели ты настолько сильно расстроилась? – спросил он с нотками признательности и любви в голосе.

Аврора, стремясь быстрее объяснить, что волноваться особенно не из-за чего, покачала головой.

– Нет-нет! Вернее… Да, конечно я расстроилась. – Она криво улыбнулась, понимая, что рассказать о чувствах, пережитых в те убийственные минуты, не сумеет, тем более в двух словах и так, чтобы не усугублять его страдания. – Но дело было не только в расстройстве… Понимаешь, я ведь уже догадывалась… И испугалась больше не за себя… – Она глубоко вздохнула, опустила глаза, не глядя взяла руку Эдварда и, приподнявшись, приложила ее к своему животу.

Почувствовать тепло его широкой мужской ладони там, где жило нечто, навек их связавшее, оказалось до того приятно, что Аврора на миг закрыла глаза. И в ужасе распахнула их, услышав тихое:

– Не может быть…

Она отстранилась, хватаясь за живот, в неосознанном порыве защитить ребенка. От его собственного отца. Рука Эдварда безвольно упала на белоснежную простыню.

– Если он не нужен тебе, если… – задыхаясь от волнения, проговорила Аврора.

– Не нужен?! – Эдвард оторвал перебинтованную голову от подушки и зажмурился, видимо от боли.

Аврора подскочила к нему и замерла, не зная, что делать.

– Не нужен? – повторил Эдвард завораживающе ласковым голосом, раскрывая глаза и опуская голову. – Да вы оба нужны мне настолько, что, дабы доказать это, я готов еще десять раз попасться чертовой шпане и десять раз отлежать в больнице!

Аврора умиленно засмеялась. Он взял ее за руку и притянул к себе.

– Нет, не надо таких жертв, – пробормотала она, чувствуя, как благодаря сиянию его светлых глаз в душе тает горечь, накопившаяся за два последних дня. – Мы подобного не вынесем.

– Конечно, не надо, – согласился Эдвард, и его лицо озарилось счастливой улыбкой. – Напротив, обещаю стать гораздо более внимательным, предусмотрительным и сильным. Вам со мной будет надежно и не страшно. Клянусь.

Аврора наклонилась и, забыв, что они в больнице и что страсть надо попридержать до лучших времен, припала губами к губам Эдварда. Когда от долгожданного поцелуя в голове уже все смешалось и разуму ничего не оставалось, как притихнуть под потоком чувств, тихо скрипнула дверь и послышался незнакомый голос:

– Э-э! Тут, я вижу, моя помощь не требуется!

Аврора смущенно отстранилась и повернула голову. Перед ней стоял врач – строгого вида, но с улыбкой на тонких губах.

– Здравствуйте, – произнесла она.

– Здравствуйте-здравствуйте! – Врач развел руками. – Исцеляете пострадавшего любовью? Что ж, с этим лекарством не сравнится ни одно из современных изобретений. – Он пригрозил ей, а потом и Эдварду пальцем. – Но с горячими поцелуями советую повременить! У вас впереди целая жизнь. Еще намилуетесь.

Эдвард еще хромал и ездил на осмотры и перевязки, а работал всего по паре часов, и то лишь дома, но делал все, что требовалось, для скорейшего выздоровления и не сегодня завтра должен был вернуться к нормальной жизни. Из больницы он выписался при первой же возможности.

Аврора предложила ему пожить у нее, чтобы по вечерам и выходным ухаживать за ним, и Эдвард с радостью согласился. Она поселила его в светлой комнате для гостей и предусмотрела все, чтобы ему было удобно, но приняла его в своем доме не без тайных опасений. Что, если, превратившись друг для друга в обыденность, мы поймем, что всего лишь были ослеплены страстью? – размышляла она, когда в первый вечер Эдвард уснул, а к ней сон все никак не шел. И не ошибка ли это – съехаться в тот момент, когда он нездоров? Больные нередко сварливы и требуют к себе чересчур большого внимания. Ничем им не угодишь, ничто их не радует, все не по вкусу. Сегодняшний вечер был замечательный, но что будет завтра? Не разобьется ли еще не окрепшая любовь о стену болезненного недовольства, непонимания?

Ее тревоги были напрасны. Уже через неделю она не желала и представлять, что все сложилось бы иначе. Оказалось, судьба вновь подарила ей верную подсказку. По сути, все, что случилось с ней в последнее время, как, впрочем, и в отдаленном прошлом, несло в себе великий смысл и вело к одному, ради чего она была создана, – к нынешним исполненным света дням.

– У меня возникла идея! – объявил как-то раз после ужина Эдвард, когда они в обнимку полулежали на диване в гостиной.

– Какая? – спросила Аврора, гадая, что за сюрприз ждет ее на этот раз. Может, он хочет отпраздновать день выздоровления? И затеял собрать всех своих друзей, но не у себя, а здесь, у меня? Я не стану возражать. Будет даже интересно…